Позже американцами был создан Хьюстонский проект, который детализировал и корректировал программу своего Гарвардского предшественника. Так что процесс идет, и на этапе [официального] завершения холодной войны он не закончился. Поэтому разговоры о дружбе с Америкой остаются всего лишь ширмой. В основном, когда говорят об этих проектах, а также о мировом правительстве, используют термин «глобализация».
Следует заметить, что термин «глобализация» стал одним из самых излюбленных терминов современной социогуманитарной науки; благодаря своей сверхраспространенности, сопутствуя которой, каждый автор придавал глобализации какое-то свое значение, содержание термина, разросшись вширь, стало слишком «глобальным» и, соответственно, размытым. В целом, существуют две формы понимания глобализации. Условно назовем их концепцией естественного глобализма и концепцией искусственного глобализма.
Согласно концепции естественного глобализма, одним из самых ярких представителем которой был Э. Тоффлер, глобализация – объективный, необратимый и необходимый для человечества процесс, характеризующийся стремительными инновациями в развитии любых сфер жизни человека: наука, техника, досуг, коммуникации (интерактивность) и т.д. Это комплексный процесс, затрагивающий все сферы человеческой деятельности, благодаря которому путем относительного стирания демаркационных линий и падения железных занавесов обеспечивается культурная, экономическая, аксиологическая, техническая и т.д. диалогичность и обогащение; глобализация создает сеть взаимосвязей и соединений, призванных интегрировать опыт и достижения всех народов и культур в единое целое, реализуя принцип дополнительности, но не предполагая унификации или детерриториализации (этакий культурный фьюжн). Термин «глобализация» в данном ключе близок термину «интернационализация», для которой характерны трансграничные потоки товаров, услуг, капитала, информации и людей, а также ориентированность на мировой рынок, мировую культуру и мировую законодательную базу. Наука интернализируется, научное пространство (впрочем, как экономическое, политическое и т.д.) станет единым, о чем говорит не только свободное перемещение научных достижений, но и самих ученых, мигрирующих из одной страны в другую.
Постиндустриальная [постмодерновская или информационная – существуют различные названия] эпоха с ее господством информационных факторов над вещественными считается, если можно так выразиться, венцом глобализации, а потому ее также имеет смысл называть глобалистской. Спутниковая связь, позволяющая в режиме on-line проводить видеоконференции с сотрудниками, чье физическое местоположение может быть рассеяно на различные уголки планеты, возможность быстрой передачи информации на расстоянии, появление индустрии мегаполисов, развитие международного туризма – лишь некоторые из многих явлений, отличающих данную эпоху от ее предшественниц. Глобализация отвергает границы – пространственные, культурные, социальные – и позволяет капиталу, культурным ценностям, новым достижениям науки и техники свободно переходить через границы; можно сказать, она знаменуют постграничную эпоху. Для людей, живущих в виртуальной реальности, нет ни государств, ни национальных культур, ни, соответственно, того, что их разделяет. Собственно, глобализация – это неизбежное следствие научно-технической революции, хотя НТР можно представить в том числе не только как причину глобализации, а как одну из ее основных тенденций. В данном случае глобализации дается сугубо позитивная оценка. Однако невозможно прийти к взаимопониманию и свободному взаимодействию между некоторыми культурами Востока и Запада; ислам и православие несовместимы, а потому бесполезны попытки их интеграции. Не все интегративные проекты в конечном счете приведут к интеграции; скорее, их итогом будет поглощение одной культуры другой. Человек Востока и человек Запада во многом отличаются друг от друга, на что указывали разные авторы, включая К.Г. Юнга. Это отличие кроется не только на уровне поведения и образа жизни, но и на уровне мышления и мировоззрения, связанных с межполушарной ассиметрией. Так что процесс примирения кажется пока невозможным. Вообще, глобализация лишь в идеальном виде представляет собой прогресс…
С точки зрения концепции искусственного глобализма, глобализация ведет к унификации культурного наследия того или иного этноса, к стиранию демаркационных линий между разными национальностями в контексте их самобытности, приведению культурной идентичности различных сообществ к единому знаменателю (то, что создавалось тысячелетиями, обменивается на гамбургер и хотдог) и, что самое главное, к тотальному господству мирового правительства, представляющего из себя всесильные транснациональные корпорации. Если естественная глобализация отличается диалогичностью и интеграцией, не переходящей рамки, за которыми эти явления трансформируются в свои противоположности – унификацию и экспансию, – то искусственно создаваемая глобализация стремится перешагнуть эти рамки. Суверенитет отдельных государств будет утрачен, так как произойдет государственная передача полномочий влиятельным международным корпорациям. То есть, здесь глобализации дается именно негативная оценка, она квалифицируется не с прогрессивных, а с антипрогрессивных позиций. Часто как синоним глобализации используется термин «американизация», наделенный негативистским оттенком по отношению к Америке. Это отношение вполне оправдано, поскольку Америка выступает кластером транснациональных корпораций, но вместе с тем Америка как государство и мировая закулисья – явления не идентичные. Второе основывает свою политику на первом, на каркасе под названием Америка, но само не сводится к этому каркасу. Так, согласно Д. Колеману, мировая закулисья преимущественно состоит именно из британских деятелей, которые в отношении американского народа гнут ту же самую политическую линию, что и в отношении любых других народов[281]. Поэтому термин «американизация» одновременно как отражает реальное состояние [глобализации], так и в каком-то смысле его искажает. Некоторые авторы считают, будто руководители корпораций «водят за нос» как американское правительство, так и правительства других стран, сталкивая их (и, соответственно, подчиненные им народы) и играя ими как марионетками. Так, едва ли стоит говорить о самостоятельности американских президентов [и партий – республиканской и демократической] – в том числе Обамы, за которого голосовали не только цветные низы, но и финансовая верхушка. Американский президент – в большей или меньшей степени всего лишь средство, а не фигура номер один. На самостоятельность претендовали только Д. Кеннеди и Р. Никсон; в результате первого убили, а второго коснулся импичмент. Тех же, кто послушно исполняет свою роль и подает огромные надежды на дальнейшие функционирование в этой роли, всячески пиарят, используя самые изощренные способы. Обама еще ничего не успел сделать, но его удостоили Нобелевской премии, а первая половина 2009-го года стала называться обамаманией.
ТНК – изначально экономические структуры, которые по мере своего экономического развития приобретают власть и способность конкурировать с национальными государствами [а также между собой], тем самым угрожая стабильности последних. Правящий класс будущего, скорее всего, будет состоять не из традиционных государственных функционеров, а из руководителей крупных предприятий, имеющих под собой в первую очередь американскую почву.
Руками транснациональных корпораций создается необходимый плацдарм для развития потребительства в виде насаждения искусственных потребностей и унификации культур. Для того, чтобы корпорации имели возможность успешно реализовывать свой продукт, да еще продавать его людям той общности, чья культура не нуждается в таких приобретениях (к примеру, «Макдональдс»), необходимо создать потребность путем нивелирования культурного разнообразия, которое является сильнейшим барьером для процветания глобального бизнеса. Таким образом, постепенно в быт эксплуатируемого этноса вторгается потребительская культура, подающаяся как наиболее современная и отвечающая требованиям времени альтернатива традиционной культуре. С помощью ее усилий поддерживающие в прошлом этнографическое своеобразие обычаи, ритуалы и стили поведения постепенно исчезают, обмениваясь на новые «прогрессивные» стандарты. Машинерия производства желаний и потребностей не знает отдыха…
Хотя С. Жижек не говорит напрямую о таких концептах, как мировое правительство, гипербуржуазия и прочие, глобализацию он представляет в виде сегрегации людей, легитимацией которой служит экономический эгоизм как фундаментальное разделение между включенными в сферу экономического процветания и исключенными из нее[282]. Такое понимание глобализации указывает не только на негативистское отношение автора к этому явлению, но и представляет глобализацию не как безобидный процесс, а как «новый расизм» (именно так Жижек ее именует). Недаром С. Жижек отмечает, что международные террористические организации являются непристойным двойником транснациональных корпораций – присутствующей повсюду ризоматической машиной, лишенной определенной территориальной базы (Ж. Бодрийяр высказывает похожее мнение – современный ислам, противостоящий западу, следует считать также продуктом глобализации, агрессивно использующим плоды западного прогресса[283]). Несмотря на то, что Жижек не пишет в своих работах о том, что разделяет истинность идеи мирового правительства, мысль о таком сравнении террористов и ТНК говорит о многом… Также в его книге мы находим сомнение в причастности внешнего по отношению к США мусульманского мира к терактам в Америке: «…служит ли тот факт, что действия, первоначально приписанные внешнему врагу, могут исходить из самого сердца l'Amériqueprofonde, неожиданным подтверждением тезиса о том, что столкновения происходят внутри самих цивилизаций?»[284]. Вместе с тем Жижек намекает на то, что Талибан был создан ЦРУ ради борьбы с коммунизмом, а потом обратился против своих же создателей. Черты кровавого фанатизма, которые США приписывает Другому, присущи самому США. Мир в штатах достигается и достигался ценой катастроф, происходивших и происходящих в других странах. Невинный взгляд Америки, направленный на неподвластный, а потому злой Восток, сам скрывает в себе зло. В нем нет непорочности, в нем есть фальшивая непорочность. Так что неудивительна распространенная в среде теоретиков постмодерна мысль о том, что изнанка террористических актов – это американская неоколониальная глобальная политика. В более узком смысле не подтверждение, а пример такой идеи мы находим в фильме «Скала», где отлично показан факт бессознательного создания правительством террористов в лице внутреннего врага. Герой Вьетнама Фрэнк Хаммелл (Эд Харрис), возмущенный политикой замалчивания правды об отсутствии поддержки семей убитых и самим этим отсутствием, решается захватить заложников – группу туристов, приехавших в тюрьму Алькатрас. Другой частью его замысла является угроза мирному населению Америки ракетами с особо сильным газом [а на самом деле не угроза мирным жителям, а шантаж правительства]. Цель сего предприятия – получение от правительства денежной суммы, большая часть которой будет роздана семьям погибших на войне. В фильме напрямую говорится о том, что действия Хаммелла вызваны бездействием правительства, то есть, собственно, Хаммелл как террорист (а не как герой войны) был создан политикой, которая ему противна, и которая, соответственна, может рождать внутренний терроризм, не преследуя такой цели и не осознавая получение такого побочного продукта. Далеко не всегда легитимно указывать на неподконтрольного Другого, на воплощающего в себе зло внешнего врага, обвинять его в атаках против себя, не рефлексируя при этом о собственных политических действиях.