2) Монополия на власть единой массовой партии, строящейся по олигархическому признаку и возглавляемой харизматическим лидером.
3)Система террористического полицейского контроля, который осуществляется не только за «врагами народа», но и за всем обществом. Контролируются отдельные личности, целые классы, этнические группы.
4) Партийный контроль за средствами массовой информации. Жесткая цензура любой информации, контроль за всеми средствами массовой коммуникации – прессой, радио, кино, литературой и др.
5) Контроль над вооруженными силами.
6) Централизованный контроль экономики и система бюрократического управления экономической деятельностью.(5, с.238)
В зависимости от господствующей идеологии тоталитаризм обычно подразделяют на коммунизм, фашизм и национал - социализм.
Коммунизм (социализм) в большей степени, чем другие разновидности тоталитаризма, выражает основные черты этого строя, поскольку предполагает абсолютную власть государства, полное устранение частной собственности и, следовательно, всякой автономии личности.
Фашизм - право - экстремистское политическое движение, возникшее в обстановке революционных процессов, охвативших страны Западной Европы после первой мировой войны и победы революции в России.
Третья разновидность тоталитаризма – национал - социализм. Как реальный политический и общественный строй он возник в Германии в 1933 г. (5, с.240-241).
Тоталитаризм - исторически обреченный строй. Тоталитаризм - закрытое общество, не приспособленное к современному качественному обновлению, учету новых требований непрерывно изменяющегося мира.
В чем же заключается воздействие тоталитаризма на культуру?
Во-первых, монополизация и стандартизация системы образования и воспитания, представляющая собой неразрывную и ревниво контролируемую цепь от дошкольных учреждений до докторантуры, где готовятся научные кадры высшей квалификации. При этом допуск в академическую и художественную псевдоэлиту производится не на основе способностей и талантов, а по признакам социального происхождения или национальности. Свидетельство последнего – типичный для тоталитарных государств скрытый или открытый антисемитизм. Вся эта система работает «под колпаком» единой идеологии, носящей расистский, националистический или классовый характер с обязательным подчеркиванием приоритета коллектива над личностью и соответствующими молодежными организациями. Частное и платное образование и университетская автономия при этом обычно отсутствуют или влачат жалкое существование. Важной чертой тоталитаризма в области научного знания является запрет на отдельные, нежелательные для государства темы и даже дискриминация целых наук. Так, при Гитлере преследовался марксизм-ленинизм, а при Сталине с не меньшим ожесточением преследовались генетика, фрейдизм, позднее – кибернетика. В искусстве наблюдалась такая же картина: анекдотичным выглядит запрет в СССР до сговора Гитлера и Сталина «фашисткой» музыки Вагнера и ее немедленная «реабилитация» после подписания пакта Молотова - Риббентропа, когда в срочном порядке в Большом театре была поставлена опера «Валькирия».(3, с.291)
Во-вторых, монополизация средств массовой информации и превращение их в послушный инструмент манипулирования общественным сознанием. Это делается, с одной стороны, методом жестокой цензуры, а с другой – путем гипертрофии пропагандисткой функции радио, телевидения и прессы в ущерб их информационному назначению. Цензуре подвергается все, что угрожает ослаблением государственной власти, особенно в сфере общественной мысли, политики, конечно, искусства. Объективная передача сведений о событиях в стране и мире максимально сокращается, и их место занимают идеологические мифы, восхваление режима, развлекательный материал, различного рода призывы и лозунги. Наоборот, в условиях развитых парламентских демократий предпочтение обычно отдается не такого рода методам искусственного укрепления государственности, а так называемому «свободному потоку информации», хотя и там не обходится без пропагандистской «приправы», которая носит, однако, более замаскированный и утонченный характер. Вообще же в мире, вступающем в электронно-информационную эру, понятие «пропаганда» все чаще приобретает отрицательный оттенок и воспринимается как препятствие на пути прогресса и одно из остаточных «зол» предшествующей цивилизации. Ни в одной из стран, претендующих на демократический статус, никогда не существовало, например, такого государственного органа, как министерство пропаганды. В то же время общеизвестно и весьма показательно, что первым в истории» министром народного просвещения и пропаганды» был в нацисткой Германии главный идеологический подручный Гитлера - доктор Йозеф Геббельс. Именно он считается у специалистов по общественной психологии «отцом» современных методов манипулирования массовым сознанием, взятых позднее на вооружение многими диктаторскими и тоталитарными режимами, в том числе и деятелями сталинского «агитпропа». (3,с.292).
В-третьих, поскольку одним из главных общественных слоев, не признающих монополии государственной власти на духовное самоопределение народов, является критически мыслящая «диссидентская» интеллигенция, то диктаторское, тоталитарное государство обычно относится к ней с крайним недоверием и, как правило, подвергает ее всяческого рода преследованиям. Вообще антиинтеллектуализм – неотъемлемая черта любого режима, проявляющего склонность к авторитарным и диктаторским методам управления. В этой связи широко известны преследования немецкой интеллигенции после прихода Гитлера к власти; массовая эмиграция, высылка и физическое уничтожение российской интеллигенции большевиками в годы революции и гражданской войны; мартиролог советского диссидентства в сталинскую и постсталинскую эпоху.
Дискриминация передовой интеллигенции в условиях тоталитарного государства, чаще всего ориентированного на популизм, иногда принимает и более утонченные, не насильственные формы в зависимости от общего и культурного уровня правящей верхушки. В то время как режимом сознательно создается привилегированный, высокооплачиваемый слой продажных интеллектуалов, писателей и служителей искусства, основная масса работников умственного труда и духовной сферы (учителя, врачи, инженеры, работники культурных учреждений, критически настроенные лица «свободных профессий» и т.д.) вынуждены влачить полунищенское существование.
В-четвертых, характерным признаком тоталитаризма в духовной сфере является стремление государства не только лишать народ исторической памяти, но и изолировать его от внешнего мира разного рода «железными занавесами», «берлинскими стенами» и т.п. насильно насаждаемые массовые беспамятство и изоляционизм призваны скрыть от подданных культурное убожество режима на фоне общего поступательного развития мировой цивилизации. Для погрязших в самовосхвалении и самоуверенности «фюреров» и «вождей» тоталитаризма славное прошлое собственного народа и достижения соседей – нежелательные и неприятные конкуренты.
В-пятых, тоталитаризму в духовной сфере соответствует и еще одна непреложная закономерность: с ним всегда в той или иной степени связано такое общественно-психологическое явление, как культ личности. Говоря о проявлении культа личности в прошлом и настоящем, важно отметить, что он неизменно вел к таким губительным для культуры действиям, как борьба с религией. Религиозность и связанная с ней духовность десятилетиями рассматривались как вызов режиму, все это сопровождалось разрушением и уничтожением величайших художественных и культурных ценностей, человеческой духовности вообще.(3, с.293-294).
Заключение
На протяжении тысячелетий культура и государство, культура и власть находились в состоянии скрытого, а порой и явного противостояния при стремлении власти монополизировать право на руководство людьми, в том числе и в такой сфере, как духовность.
При разных режимах власти, при разных вариантах официальной идеологии власть стремилась контролировать культуру и информационное пространство с помощью сменявших друг друга методов. На фазе ослабления строгого централистского управления культурой и ее функционализацией, когда имела место отвоевание хотя бы частичной автономии отдельных областей культуры и информации, наблюдались, прежде всего, попытки общественности уклониться от ограничений и контроля, для чего она творчески использовала имевшиеся свободные, не полностью контролируемые государством и его аппаратом управления, пространства. В таких случаях начиналось противодействие единой и унифицированной культурной политики, и это происходило, несмотря на преемственность основных идеологических стереотипов руководства культурой, от которых власть никогда публично не отказывалась.
В последние десятилетия стал очевиден процесс перехода от культуры управляемой, стабилизирующей систему, от «культуры системой покоряемой» к культуре диалогической, самоуправляемой, которая все более освобождается от культурно-политического администрирования, становится источником реформаторских и плюралистических импульсов уже нового общества.
В то же время тенденция к модификации сменяется постепенным становлением новой культурной парадигмы, которая уже не регулируется, как было раньше, идеологической моделью, но является следствием нараставшей приватизации государственных институтов и сопутствовавшего ей утверждения рыночных отношений, которые завоевывают все более полно государство. Стабилизирующая, однозначно регулирующая функция культуры, не пользовавшаяся больше спросом как «культурный регулятор», приобрела в течение нескольких лет сомнительный характер. Вдруг не стало больше ни литературы, ни искусства, отвечающих ясным и гарантированным нормам. Многие отрасли науки, в первую очередь касающиеся культуры, оказались противоположностью тому, чем их считали. На место прежде регулирующей идеологии и политики партии приходят «власть денег» и «информационная власть», так что ввиду очевидного ухода государства из сферы культуры больше нельзя говорить о соотношении политики и власти, определяющем все общественное развитие. (1, с.10)