Ельцин завоевал популярность в годы горбачевской "перестройки" в качестве беспощадного критика привилегий советской бюрократии. "Вопросы социальной справедливости. Конечно, по-крупному, на социалистических принципах они у нас решены. Но остались некоторые вопросы, которые не решаются, вызывают возмущение людей, снижают авторитет партии, пагубно действуют и на темпы перестройки. Мое мнение. Должно быть так: если чего-то не хватает у нас, в социалистическом обществе, то нехватку должен ощущать в равной степени каждый без исключения"[18].
В этом же речи Ельцин требовал "ликвидировать продовольственные "пайки" для, так сказать, "голодающей" номенклатуры" и настаивал на необходимости "исключить элитарность в обществе".
Ельцин описывает также свои впечатления от посещения дачи Горбачева, которая была передана ему. Описывая роскошь обстановки этой дачи, резко контрастировавшей с интерьером квартир рядовых советских граждан, Ельцин говорит, что он сам был поражен, "семья же была просто ошарашена и подавлена". "Больше всего убивала бессмысленность всего этого, я сейчас даже не говорю о социальной справедливости, расслоении общества, огромной разнице в уровнях жизни. Это само собой понятно. Но вот так-то зачем? Почему понадобилось так абсурдно реализовывать мечту об удовольствии и собственном партийно-номенклатурном величии?"[19].
Если сегодня окинуть взглядом то гигантское расслоение общества по социальному и имущественному положению, которое произошло за десять лет ельцинского правления, то невольно напрашивается вывод, что все эти привилегии старой советской бюрократии не идут ни в какое сравнение с той роскошью, которой окружают себя сегодняшние "новые русские".
Еще в 1992 году, на заре либерализации экономики и в момент начала "шоковой терапии", Ельцин говорил: "Нам нужны не сотни миллионеров, а миллионы собственников"[20]. Эти слова хорошо запомнились миллионам российских граждан. Уходя со своего поста, Ельцин находился в эпицентре международного коррупционного скандала, связанного с отмыванием гигантских денежных сумм в западных банках при участии Кремля и "семьи" Ельцина.
Особо мифологизированным является вопрос о роли Ельцина в создании российской "демократии". Достаточно упомянуть лишь о том, что "отцом российской демократии" назвал Ельцина Билл Клинтон ("демократизм" которого отчетливо виден хотя бы из того, что именно он руководил массированными бомбардировками Югославии). Все обстоятельства ухода Ельцина были тщательно режиссированы таким образом, чтобы спасти его политический имидж именно в качестве "демократа". В этой связи уместно поставить вопрос: какова может быть политика, проникнутая действительно демократическим духом? Это должна быть, прежде всего, политика, которая исходит из интересов основной массы граждан, а также ориентирована на то, чтобы основные решения общественной жизни обсуждались и принимались при деятельном и реальном участии массы рядовых граждан.
В истории российской государственности 1992-1999 годов мы не находим и следа подобного подхода. Могло ли стремительное создание узкого слоя богатых нуворишей быть результатом реализации демократического решения большинства членов общества? Другой момент, который важно подчеркнуть, состоит в том, что в принятии всех важнейших решений ельцинского периода общество и народ не играли абсолютно никакой роли.
Что касается последнего периода правления Ельцина, то достаточно только лишь упомянуть о глубоко антидемократической чехарде премьер-министров на протяжении 1998-99 гг., а также обстоятельствах, связанных с началом и проведением новой войны на Северном Кавказа во второй половины 1999 года.
С другой стороны, сами формы ельцинского правления очень скоро стали напоминать монархию. В обращение была запущена фраза о "царе Борисе", которая стала общеупотребительной, а сам Ельцин завел привычку время от времени назначать себе "преемника", последним из которых стал нынешний исполняющий обязанности президента В. Путин. И если монархические тенденции не достигли в России такой степени, как в некоторых центральноазиатских республиках, как, например, в Туркменистане, где Сапармурад Ниязов недавно был провозглашен пожизненным президентом, то только потому, что в России до сих пор очень сильны чувства протеста против любой формы деспотизма и самодержавия[21].
Если обозреть общий характер ельцинского периода правления и его собственных черт как политика, то мы увидим черты, прямо противоположные тем, которые ставятся ему в заслугу. Очень примечательны в этом отношении слова А. Коржакова, который был близок к президенту еще со времен его опалы и первых шагов становления нового режима в Кремле: "... Борис Николаевич поразительно быстро был сломлен всем тем, что сопутствует неограниченной власти: лестью, материальными благами, полной бесконтрольностью... И все обещанные народу перемены свелись, в сущности, к бесконечным перестановкам в высших эшелонах власти. Причем после очередной порции отставок и новых назначений во власть попадали люди, все меньше склонные следовать государственным интересам. Они лоббировали интересы кого угодно: коммерческих структур, иностранных инвесторов, бандитов, личные, наконец. Да и Ельцин все чаще при принятии решений исходил из потребностей семейного клана, а не государства"[22].
К этому важно добавить только, что подобные перемены только отчасти могли быть объяснены личными особенностями Ельцина. Скорее, личные перемены Ельцина были выражением тех объективных тенденций, в направлении которых развивался созданный им режим. Ельцин менялся и эволюционировал по мере того и в соответствие с тем, какие приоритеты реально оказывались в центре государственной политики.
Поиски наследника – последний, заключительный этап политической карьеры Бориса Николаевича – свёл воедино все беды ельцинской эпохи. Болезнь президента, дефолт 98-го, провал экономической реформы, засилье олигархов, холод в отношениях с западом… Ельцин метался, справедливо полагая, что в таком виде такую невезучую страну надо отдавать в крепкие и надёжные руки. Помимо соображений личной безопасности и безопасности своих близких владели им и мысли более прозаические. Он мучительно размышлял о том, кто продолжит его дело, кому больше повезёт. О чём по-настоящему грустно думать, так это о том, что наследника славных дел выбирал больной Ельцин, человек, не вполне адекватно воспринимающий действительность. Всё, что происходит теперь,- в какой-то мере плод его политических и личных иллюзий. Нынешняя Россия живёт внутри этих галлюцинаций.
Впрочем, последний ход Ельцина стал по традиции его победой.
Блистательной тактической победой над оппозицией. Мощным ударом, повергших многочисленных противников кремля в состояние унылой растерянности. Июньские выборы 2000 года, к которым изготовились коммунисты и другие конкуренты ельцинского наследника, состоялись в марте. Выиграл их Путин, поскольку ни времени, ни сил, ни средств, ни политической воли у его оппонентов уже не было. Объявив о своей отставке, Борис Николаевич выстелил ковровую дорожку к трону своему приемнику. Опять всё сложилось так, как он желал. Опять он выиграл. И как всегда, плоды его победы общество будет расхлёбывать много лет подряд.
Таким образом, можно сказать, что Ельцин трансформируя общество - трансформировался сам, и наоборот, чем больше трансформаций шло в обществе, тем больше трансформировался и сам Борис Николаевич.
Объяснение здесь самое простое, поскольку Ельцин в 1989 – 1992 годах, являясь лидером надежд и чаяний простых обывателей, настолько в итоге врос в общество, окружающее его, что другое и помыслить трудно.
Следовательно, пропуская все изменения через себя, пробуя все реформы в первую очередь на себе, Ельцин не побоялся стать тем первопроходцем, которых редко поминают добрым словом, но которые на века остаются в истории.
2. Политика Б.Н. Ельцина внутри страны в 1991-1999 годы
2.1 Россия в эпоху первого президентства Ельцина
После августовских событий 1991 г., которые привели к полному падению авторитета союзных властей, а затем и к демонтажу СССР, Ельцин, избранный еще в июне 1991 г. президентом России, получил возможность самостоятельно определять стратегию развития России, не оглядываясь на президента и органы власти СССР.
К осени 1991 г. намерения Ельцина достаточно определились. Уже сразу после избрания президентом России в июне 1991 г. он перестал говорить что-либо позитивное о социализме и советском периоде развития страны. Напротив, этот период оценивался только как негативный, как «трагический эксперимент», уход с «цивилизованного пути» развития. Свою задачу президент РФ видел в том, чтобы вернуть страну на «цивилизованный путь», т. е. развиваться по пути ведущих капиталистических стран. Однако термин «капиталистический путь» Ельцин никогда публично не употреблял.
В октябре 1991 г. на 5 съезде народных депутатов РСФСР Ельцин обнародовал программу «крупного реформистского прорыва», суть которого состояла в разрушении плановой государственной экономики и переходе к рыночным частнокапиталистическим отношениям.
Программа предусматривала: «либерализацию» цен, т. е. освобождение их из-под контроля государства; отказ от монополии на внутреннюю и внешнюю торговлю; приватизацию и акционирование предприятий с целью создания класса собственников; реформирование банковской системы; земельную реформу с введением права купли-продажи земли.
Осуществлять эту программу планировалось методами «шоковой терапии», которые были разработаны группой американских экономистов и применялись в Польше и ряде других стран Восточной Европы с конца 1980-х гг. С учетом российских условий они были переработаны группой экономистов во главе с Е. Т. Гайдаром. Речь шла о том, чтобы максимально быстро создать рыночные механизмы, которые должны были сами обеспечить оптимальное развитие страны. Важнейшими элементами шоковой терапии были одномоментный отпуск цен и ликвидация госрегулирования экономики.