Громкие дела о коррупции и злоупотреблениям в период войны не могли смягчить остроту ситуации, в которой оказался Д.Торо. Конфликт с армией, а именно с Х.Бушем, охлаждение взаимоотношений с левыми и рабочими организациями образовал вокруг него политический вакуум. Среди ветеранских организаций социалистического толка росло беспокойство топтанием правительства на месте и ростом оппозиционных настроений в армии. Форсированное создание ПСЕ и явное желание Д.Торо поменять поддержку армии на солидную гражданскую опору режима вызвали беспокойство среди военных, в том числе и близких к Х.Бушу. Приближался кризис взаимоотношений армии и президента.
Экономическая ситуация в стране ухудшалась с каждым днем, рост стоимости жизни создавал реальные предпосылки социального брожения и недовольства. Представители властей и ПСЕ буквально уговаривали рабочие профсоюзы воздерживаться от забастовок и акций протеста. На одном из митингов известный профсоюзный лидер, получивший пост алькальда шахтерского городка Пулакайо, активист ПСЕ Энрике Г.Лоса говорил: «Правительство не может согласиться ни с забастовками, ни с какими-либо беспорядками. Шахтеры должны принять то повышение зарплаты, какое установит правительство, ибо оно руководствуется социалистическими принципами. Рабочие должны полностью довериться своему социалистическому правительству». В марте 1937 г. Хунта распорядилась увеличить зарплату всем наемным работникам на 175%. Экономическими уступками и политическим давлением власти пытались снизить социальную напряженность в обществе.
С конца апреля 1937 г. начались забастовки и демонстрации протеста рабочих в Потоси с требованиями обуздания черного рынка и спекуляций, укрепления национальной валюты и снижения цен. Рабочее движение всё более поворачивалось спиной к «социалистическому» правительству. Хунта постепенно оказалась в полной политической изоляции. В июле 1937 г. вновь, как и в мае 1936 г., вспыхнула забастовка печатников, переросшая во всеобщую. Рабочие требовали уважения профсоюзной независимости со стороны государства, что подрывало основы обязательной синдикализации и всей политической реформы «государственного социализма». Рабочие вновь оказались в авангарде антиправительственных сил. Практически полностью повторялась ситуация мая 1936 г. Было очевидно, что дни режима Д.Торо сочтены.
Экспроприация «Стандард Ойл»
Одним из важнейших событий периода правления Д.Торо была экспроприация американской нефтяной компании «Стандард Ойл». Именно этот акт обеспечил Д.Торо память потомков. Дело «Стандард Ойл» имело не только огромное внутриполитическое значение, но и общеконтинентальный резонанс.
Благодаря стараниям марксистской и лево-националистической
пропаганды общественное мнение Боливии укрепилось в
убеждении, что главными виновниками войны в Чако были
международные нефтедобывающие корпорации.
Националистические политики и журналисты, в частности К.Монтенегро и А.Сеспедес, нашли удобного виновника военной авантюры — американскую нефтедобывающую компанию «Стандард Ойл». Версия, объяснявшая причины войны конфликтом интересов нефтедобывающих монополий «Стандард Ойл», якобы подстрекавшей боливийское правительство к Чакской авантюре, и «Ройял Датч Шелл», стоявшей за спиной Парагвая, была эффектной и казалась очень убедительной. Она попала на благоприятную почву и была сразу же подхвачена общественным мнением, и широко растиражирована как националистами, так и левыми марксистами. Парагвай активно использовал эту версию в своей антиболивийской пропаганде, представляя войну со своей стороны как антиимпериалистическую и освободительную. Некоторые высказывания Д.Саламанки о желательности получить порт на реке Парагвай для экспорта нефти служили лишним аргументом в пользу «нефтяной» теории. Хотя на тот момент, и впоследствии с течением времени ни политиками, ни историками не было представлено каких-либо достоверных доказательств выдвинутых в адрес «Стандард Ойл» обвинений, нефтяная подоплека войны в Чако не вызывала сомнений у большинства боливийцев.
Именно в годы войны в Чако производство нефти в Боливии (район Камири) стало значительным и оказывало существенное влияние на экономическую жизнь страны. Общее производство нефти с 1931 г. по 1935 г. увеличилось в 10 раз, с 2160 до 25.979 кубометров в год. В условиях спада в других добывающих отраслях нефтедобыча демонстрировала поразительные результаты и представляла собой самую перспективную сферу народного хозяйства, тем более, что разведанные запасы нефти находились на территории, не занятой парагвайскими войсками. Парагвай получил те районы Чако, где нефти не оказалось. Многие современники думали, что нефтедобыча сможет затмить могущество горнорудной олигархии. Хотя все эти размышления и ожидания впоследствии оказались необоснованными, в эти годы существовала нефтяная эйфория, а мечтания боливийских националистических экономистов не знали предела. Немалым основанием для оптимизма была динамика мировых цен на нефть, которые практически не были затронуты кризисом 30-х годов. Нефть представлялась эликсиром жизни для экономики.
Оловодобывающие монополии, хотя и интернационализировались, все-таки по происхождению были боливийскими и активно участвовали в политической жизни страны. «Бароны олова» с опаской наблюдали за возрастанием нефтяной опасности, исходящей от американской «Стандард Ойл». Олигархия, хотя и не подхватила версию причин войны, выдвинутую националистами и коммунистами, но и ни разу не выступила в защиту «Стандард Ойл». Боливийская элита нашла в американской компании своего рода «козла отпущения» за поражение в войне. В свою очередь, «Стандард Ойл» действовала настолько вызывающе и высокомерно по отношению к боливийскому государству, цинично нарушая его законы, что санкции против нее были единодушно поддержаны всем обществом.
Ещё при правительстве Х.Л.Техада Сорсано против «Стандард Ойл» был начат судебный процесс по обвинениям в подлоге документов и в умышленном обмане боливийского государства. Обнаружилось, что ещё в 20-е годы компания, заявляя об отсутствии добычи, не только получала нефть, но и тайно экспортировала её, ничего не платя в боливийскую казну. В 1935 г. аргентинские депутаты конгресса сделали достоянием общественности материалы, доказывающие, что «Стандард Ойл» построила и эксплуатировала тайный нефтепровод из Бермехо (Боливия) в Агуас Бланкас (Аргентина), по которому нефть подпольно поставлялась в соседнюю страну, а затем и во враждебный Боливии Парагвай, в то время как сама Боливия должна была закупать нефть за рубежом. Было доказано, что в результате этого мошенничества американская компания обманула боливийское государство на сумму в 26,5 млн боливиано.
Лево-националистические группы, социалисты, среди которых наибольшую активность проявляли «Союз защиты нефти», созданный К.Монтенегро, и газета «Ла Калье», требовали санкций против «Стандард Ойл». «Ла Калье» открыла наступление на компанию, требуя её национализации. Практически каждый номер газеты выходил с соответствующей статьей К.Монтенегро. В одной из них он писал: «Ущерб, причиненный Боливии компанией Стандрад Ойл, не может исчисляться только цифрами. Никто не сможет представить себе как бы изменилась наша родина, если бы в её распоряжении была нефть уже 15 лет назад. Мы не впадаем в беспочвенный оптимизм и патриотические иллюзии, когда утверждаем, что сегодня Боливия прошла бы индустриализацию большей части своей территории благодаря чудесному и благодатному воздействию нефтяных богатств. Наш аграрный потенциал был бы несоизмеримо больше и мог бы обеспечить потребности страны и даже снабжать другие страны и народы». Именно нефть представлялась той панацеей от экономических бед и отсталости во всех сферах народного хозяйства. Вслед за К.Монтенегро все левые партии и движения заразились невероятным оптимизмом и верой в спасительную для экономики страны силу нефтяного бума. Так, ПСЕ направила обращение президенту: «Боливия возвращает себе экономическую свободу и становится в один ряд с первыми нефтяными державами мира. Только государство, и никто кроме государства, имеет право воспользоваться благами, которые несет нефть. Наша валюта укрепится, а народные нужды будут полностью и эффективно удовлетворяться».
Мощное давление социалистов и однозначное настроение всего общества побудили Д.Торо пойти на решительные действия. Первоначально декретом от 10 июля 1936 г. были аннулированы все нефтяные концессии, на которых не велась добыча или поиск нефти. Из 225 осталось лишь 6, их территория сократилась с 13 млн до 380 тыс га. Общество требовало более решительных мер. В октябре 1936 г. в прессе и правительственных кругах обсуждались положения нового закона о нефтедобыче. Левая «Ла Кроника» требовала сокращения срока концессий, даваемых правительством частным компаниям, а также ратовала за больший процент доли государства в добываемом продукте.
В ответ на предложения левых газет в правительство посыпались письма от экономистов и предпринимателей, призывавших к снижению доли государства в добываемой нефти, ссылаясь на трудности транспортировки и организации экспорта из Боливии. Так, Г.Мариака писал: «Низкая государственная доля (регалия) в конечном счете более выгодна государству, так как привлекает капиталовложения, которые дадут в сумме гораздо больший доход». К концу 1936 г. намерения правительства окончательно определились. 21 декабря 1936 г. была создана государственная нефтекомпания по образцу аргентинской — ЯПФБ (Ясимьентос Петролиферос Фискалес Боливианос).
Поистине историческим актом Д.Торо стал декрет от 13 марта 1937 г. об экспроприации собственности «Стандард Ойл». Правительство Боливии, ссылаясь на нарушения этой компанией налогового законодательства страны, умышленный подлог финансовых документов и контрабанду, объявляло потерявшими силу все концессии, предоставленные компании в Боливии, то есть речь шла о санкциях уголовного порядка против компании, совершившей экономические преступления. Её собственность на территории Боливии переходила в пользу государства. Все действовавшие скважины и нефтеперерабатывающие предприятия передавались в собственность ЯПФБ. «Стандард Ойл» оспорила решения правительства в Верховном суде Боливии, который 8 марта 1939 г. отказал ей в удовлетворении иска.