Такие процессы развиваются по «закону Матфея» («богатые становятся богаче, а бедные — беднее») в сторону увеличения социального неравенства. На втором этапе, по завершении переходного периода, неравенство снижается за счет структурных изменений в экономике, научно-технического развития, открывающего новые экономические возможности, роста уровня образования населения, что облегчает вертикальную мобильность активной перераспределительной политики (прежде всего налоговой). Если же на исходе переходного периода не пробивает себе дорогу тенденция к расширению среднего класса и снижению дифференциации, возникает «иррационально-модернизированное» общество, экономически неэффективное и (или) социально нестабильное.
В современных условиях в России наметилась тенденция формирования отдельных социальных слоев, относящихся к среднему классу: бизнесмены, предприниматели, менеджеры, отдельные категории научно-технической интеллигенции, высококвалифицированные рабочие. Однако, несмотря на общие социально-политические интересы, этим слоям мешают сблизиться расхождения по уровню доходов и престижу профессии.
Подводя итоги, можно прийти к заключению, что политическое развитие в России на современном этапе имеет двойственный характер — одновременно модернизаторский и антимодернизаторский.
С одной стороны, все больше социальных групп и граждан включаются в политическую жизнь, сдает позиции традиционная политическая элита и падает ее легитимность. С другой стороны, модернизация осуществляется при господстве авторитарных методов деятельности и менталитете политической элиты, допускающих только одностороннее — сверху вниз — движение команд при закрытом характере принятия решений.
Политическому режиму в переходной период свойственно сочетание демократических институтов, норм и ценностей с авторитарными. К характеристике современного политического режима в России вполне приложима теория, сформулированная аргентинским исследователем Г. О'Доннелем.
Он считает, что режим, возникший в результате падения авторитаризма, способен продемонстрировать образцы определенной и достаточно длительной устойчивости. Эта устойчивость обусловлена сильной президентской властью и неразвитостью всех остальных социальных и политических институтов, способных оказать этой власти противодействие. О'Доннель называет такой режим делегативной демократией.
Делегативная демократия является промежуточным режимом между авторитаризмом и представительной демократией. Поэтому ее эволюция возможна в одном из двух направлений — к представительной демократии или к вырождению в авторитаризм.
Модернизация никогда не сопровождается стабилизацией имеющихся политических структур. Ослабление легитимности, лихорадочные поиски властью дополнительной социальной и международной поддержки — вот явления, типичные для переходного периода. В книге «Политический порядок в меняющихся обществах» С. Хантингтон резюмировал свои наблюдения о политической стабильности и нестабильности в трех формулах:
| Политическое участиеПолитическая институционализация | = | Политическая нестабильность |
| Социальная фрустрацияМобильность | = | Политическое участие |
| Социальная мобилизацияЭкономическое развитие | = | Социальная фрустрация |
По мнению Хантингтона, в условиях модернизирующегося авторитаризма обеспечение стабильности должно быть связано с ограничением роли политического участия масс, которое в противном случае подорвет надежность институтов. Парадокс же заключается в том, что неудовлетворенность (фрустрация) масс своим положением, дефицит существующей в обществе вертикальной и горизонтальной мобильности неизбежно увеличивают массовые запросы на участие в политическом процессе, а уровень социальной фрустрации, в свою очередь, повышается в связи с ростом социальной мобилизации и усугублением экономической ситуации. «Взятые в целом, урбанизация, растущая грамотность, образование и влияние СМИ, являющиеся детерминантами социальной мобилизации, дают толчок росту стремлений и массовых ожиданий, которые, не будучи своевременно удовлетворенными, оформляют индивидуальные и групповые претензии политически. В отсутствие сильных и адаптивных политических институтов такой взлет участия означает нестабильность и насилие».
Российская модернизация отягощена множеством помех политического патернализма и клиентелизма на пути не только роста уровня политического участия, но и развития системы в более широком социально-историческом смысле. Слабость инфраструктуры гражданского общества и отсутствие каналов самовыражения отдельных слоев компенсируются в России формированием множества элитных групп. Вместо развитого общественного плюрализма быстрыми темпами оформляется элитный корпоративизм.
Как представляется, перспективы политической модернизации будут определяться способностью режима решить следующие четыре группы проблем, имеющих как общий, так и специфически российский характер:
1) выведение из-под политического контроля преобладающей части экономических ресурсов;
2) создание открытой социальной структуры путем преодоления жесткой территориальной и профессиональной закрепленности людей;
3) формирование институтов и культуры, обеспечивающих взаимную безопасность открытого политического соперничества различных сил в борьбе за власть;
4) создание эффективной системы местного самоуправления и федеральной системы управления, способных стать реальной альтернативой традиционному бюрократическому централизму.
Перед Россией стоит историческая задача: сточить грани своего «квадратного колеса» и перейти к органичному развитию. Очевидно, что модель этого развития не будет в полной мере ни западной, либеральной, ни восточной, корпоративно-патерналистской. В то же время она будет отчасти и той и другой. Иными словами, она будет евроазиатской, синтетической, разносторонней, учитывающей условия и требования постиндустриализации.