В целом, можно констатировать, что в течение всех лет начиная с момента независимости и в том числе, после мартовской революции, интересы социальных групп, что собственно и составляет энергию политических идей и действий, не были артикулированы ни в политическом действии, ни даже в экспертной рефлексии. Образно говоря, «народ» не знал, чего он хочет, предъявляя властям нечто, не большее, чем ведомость жизненных дефицитов и ностальгию по уходившему в прошлое социальному укладу.
Да и самого народа не было. Были южане, северяне, представители родов, демократы, пенсионеры, челноки, бизнесмены и много других, которые никогда не воспринимали себя как кыргызский народ.
Поэтому, к сожалению, никакой политики в действиях населения страны не было и не появилось ее и после мартовской революции.
Вывод.
Подводя итог можно сказать, что период времени прошедший с момента революции Тюльпанов в марте 2005 года по настоящий момент характерен:
· Продолжающимся негативным социально-экономическим развитием Кыргызстана.
· Усилением традиционалистских тенденций и устремлений, проявившееся прежде всего в приемственности свергнутому режиму и в политичческом сознании населения Киргизии.
· Усилением власти президента, в некоторых моментах даже больше чем во времена А.Акаева.
· Отсутствием иной политической силы способной взять на себя ответственность за развитие страны.
В указанное время, в основном произошел к возврат к типу и системе политического устройства, существовавшей до 24 марта 2005 года, что не позволяет говорить о каком-либо процессе политической модернизации с 2005 по 2008 годы.
В тоже время, процесс консервация режима и усиления политической власти президента страны К. Бакиева отчасти имел и положительный результат – в стране не повторилась ситуация на Украине, связанная с нескончаемыми конфликтами президента и парламента, что позволяет говорить об определенной стабильности режима.
По словам лидера оппозиционной политической партии «Ата Мекен» Темира Сариева: «Ситуация в Киргизии с 2005 года резко изменилась. Тогда, после «тюльпановой революции», народ рассчитывал, что новая власть проведет реформы и будет продвигать общество по пути дальнейшей демократизации. Но вместо этого произошло то, что мы сегодня и имеем: новое руководство, захватившее власть на волне народного недовольства, не только продолжает старую политику, но в каких-то антидемократических мерах превзошло ее. Президент всячески усиливает собственную власть и пытается установить авторитарный режим»[237].
Эта фраза была сказана Темиром Сариевым во время интервью, за 3 дня до парламентских выборов, которые его партия проиграла проправительственной партии «Ак-Жол». Что лишний раз подтверждает верность его слов и успех нового президента Кыргызстана Курманбека Бакиева в политическом строительстве.
В результате исследования, мы пришли к выводу, что, несмотря на активные социальные выступления в марте 2005 года против авторитарного режима А.Акаева, названные «революция Тюльпанов» и имевшие своей целью ускорить процесс политической модернизации страны, характер режима остался прежним. Современный Кыргызстан представляет собой копию режима А.Акаева с новыми персоналиями в лице высших государственных чиновников и отчасти бизнес-элиты (хотя в Кыргызстане эти две категории тесно взаимосвязаны). Такая преемственность объясняется тем, что:
· После мартовской революции, сохранилась прежняя система государственного управление, не менявшаяся с советских времен, основанная на региональном представительстве и клановости.
· Отсутствовала система рекрутинга кадров на высшие государственные посты новых людей и возможность социального «лифтинга».
· Население Киргизии не смогло выдвинуть консолидированного мнения относительно будущего развития Киргизии, кроме того, отсутствовал социальная прослойка, являющаяся традиционным проводником ценностей демократии, неприкосновенности частной собственности и политического равенства – средний класс
· Новая элита, пришедшая к власти в своем политическом видении будущего Киргизии не отличалась от старой и в большинстве своем не имела желания дальнейшей политической модернизации, боясь потерять власть.
· Отсутствовали сильные оппозиционные партии и течения, способные на конструктивный диалог с новой властью; способы, практика и желания принятия компромиссных решений.
· За столь короткий промежуток времени невозможно было изменить систему социального права и отношений, сложившуюся в Киргизии. В результате продолжила свое существование и все также остается актуальной прежняя система «неформальных отношений».
· Традиции оказались устойчивы и оказали влияние на принятие политических решений, экономическое развитие и социальные отношения Киргизии и в постреволюционный период.
· Появились объективные обстоятельства, потребовавшие централизации власти: ухудшение социально-экономического положения населения страны, тенденция к регионализму, рост преступности.
· Коррупция тормозила любые демократические и экономические преобразования.
Все это усугублялось тем, что в стране наблюдался низкий уровень экономического и социального развития в предшествующий период, и что не позволило создать основу для политической модернизации страны. Учитывая отсутствие серьезных изменений в социо-экономическом пространстве и на современном этапе развития, можно прогнозировать следующее сценарии:
1. Поступательное движение, связанное с постепенным увеличением демократических прав граждан и ослаблением авторитарного режима. Возможно в том случае, если новая политическая элита примет кардинальные меры по модернизации экономики страны и уменьшению роли традиционных тенденций в развитии страны.
2. Цикличное развитие, связанное с консервацией существующих отношений вплоть до следующих революционных изменений.
Из указанных вариантов, в силу существующих в Киргизии в настоящее время социальных, экономических, политических отношений, наиболее вероятен цикличный этап развития, связанный с самовоспроизводством политической элиты и сохранением авторитарного характера власти, что еще раз подтверждает тот факт, что политические изменения не приняли глубинный, системный характер.
Таким образом, на примере Киргизии нельзя говорить о революции как способе политической модернизации страны или же можно констатировать только частичную модернизацию. Это подтверждается тем, что в развитии Киргизии в полной мере проявились все пять кризисов, выделяемых политической наукой - идентичности, легитимности, участия, проникновения и распределения, а именно:
- Режим К.Бакиева показала очень высокую степень преемственности, по отношению к режиму ААкаева.
- На основе имеющихся данных нельзя говорить о формировании новых тенденции, явлений, традиций в политическом пространстве Киргизии, за исключением опыта смены власти силовым путем.
- Степень участия населения страны и оппозиции в политическом процессе в Киргизии не изменилась, а в некоторых моментах даже сократилась.
- Роль традиционной системы отношений и коммуникаций как внутри политической элиты, так и по каналам «элита – население», не изменилась.
- Способ принятия общественно-значимых решений не претерпел значительных изменений.
Что и позволяет сделать указанный вывод.
Данная работа может быть использована в дальнейших исследованиях экономических, социальных и политических процессов в Киргизии, странах Центрально-азиатского региона, а также в исследованиях, посвященных революции, как способе политической модернизации страны.
Перспективы развития данного исследования связаны с более подробным изучением влияния международного сообщества и соседних стран на процесс политической модернизации Киргизии, более точной классификации социальных выступлений в Киргизии в марте 2005 года («революции Тюльпанов»), а также с изучением международного резонанса произошедших событий.
I. Источники.
1. 15 новых независимых государств. Коэффициент младенческой смертности, 1960-2007 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru
2. 15 новых независимых государств. Коэффициент суммарной рождаемости, 1958-2005 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru
3. 15 новых независимых государств. Материнская смертность, 1989-2004 (на 100000 живорождений) [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru
4. 15 новых независимых государств. Медианный возраст населения, 1950-2005 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru
5. 15 новых независимых государств. Нетто-коэффициент воспроизводства, 1950-2005 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru
6. 15 новых независимых государств. Общий коэффициент рождаемости (на 1000 населения), 1950-2006 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru
7. 15 новых независимых государств. Общий коэффициент смертности (на 1000 населения), 1950-2006 [Электронный ресурс] // Демоскоп. – 2008. - режим доступа: http://www.demoscop.ru
8. Transparency International Annual Report (2005 - 2007) [Электронныйресурс] // Transparency International. – 2005 - 2007. - режимдоступа: http://www. transparency.org
9. Занятость (ГКЭД) [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 2008. - режим доступа: http://www.stat.kg.
10. Итоги Первой национальной переписи населения Кыргызской Республики 1999 года [Электронный ресурс] // Национальный статистический комитет. – 1999. - режим доступа: http://www.stat.kg.