Для успешной модернизации необходимо соблюдение ряда условий: во-первых, это способности политической системы решать назревшие проблемы переходного периода; во-вторых, необходимость поддержки преобразований со стороны большинства граждан; в-третьих, способности политической системы к самосохранению и обеспечению своей целостности. Российская политическая модернизация не отвечает этим условиям, и в этом заключаются трудности реформ становящегося демократического процесса.
Отметим еще отсутствие ряда условий становления демократии: минимальная экономическая и политическая стабильность общества; общее благосостояние; осознанные свободные выборы в представительные учреждения; свобода печати в пределах закона и др. С. Хантингтон замечает: демократия предполагает необходимость прислушиваться к мнению другого и улаживать разногласия на языке компромиссов. Но слово “компромисс” в современном русском языке означает слабость, уступку другой стороне. Поэтому в России только закладываются отдельные стороны демократического политического процесса.
Политическая деятельность в любых политических режимах — это вид активности, направленной на изменение или сохранение существующих политических отношений. Многообразие политической деятельности зависит от степени развития политической системы, ее демократизации. В странах с концентрацией власти у определенных групп, корпораций и элит, а также в государствах на переходном этапе их развития этот спектр минимизирован и узок, выражая интересы меньшинства населения.
Современная Россия, несмотря на очевидные демократические реформы, являет из себя пока неразвитую политическую систему с неустоявшимися групповыми и общенациональными интересами. В условиях, когда рынок власти в основном поделен между немногими элитами, группами интересов (прежде всего — финансово-промышленными группами) и лоббистскими слоями, степень вовлечённости личности в процесс выработки, принятия и осуществления политических решений (так называемая система участия) остается минимальной. Тем самым уровень политического отчуждения интересов отдельного индивида или даже общества в целом от политической власти весьма высок, тогда как в странах с устоявшимися демократическими политическими системами и традициями (в США, Великобритании, например) политическое участие является важнейшим индикатором аккумуляции и артикуляции различных общественных интересов через механизмы опосредованной и непосредственной демократии.
Политическая деятельность в России, связанная с отправлением властных полномочий, в отличие от западных аналогов имеет во многом теневой и непубличный характер. Это касается органов как исполнительной (принятие политических решении, ротация руководящих кадров и пр.), так и законодательной власти (принятие бюджета, например). В немалой степени такое положение становится возможным из-за неразработанности законодательно-правовой базы (отсутствие таких правовых актов, как законы о коррупции или о лоббистской деятельности).
Роль партий в процессе выработки, принятия и осуществления решений, носящих политический характер, также сведена к минимуму. В то же время в условиях развития демократического процесса значительная сфера активности перемещается в сферу активности гражданской, самодеятельности, существующей без ангажированности со стороны государства и не требующей исключительно политической аргументации. Развитие гражданского процесса резко сужает возможность применения политического насилия как одного из способов деятельности.
В результате формы массовой политической деятельности в нашей стране сводятся к протестной активности в виде митингов, политических забастовок и манифестаций, бойкотов и актов гражданского неповиновения (особенно в неблагополучных в социальном плане регионах). Олигархичность и корпоративность складывающейся в России политической системы во многом обусловливает политическую апатию основной массы населения, которая прежде всего выражается на выборах властных органов всех уровней. Мотивация массовых и коллективных участников политического процесса в России ниже в общем и целом, чем в западных демократиях. Однако связано это в немалой степени с привходящими факторами и, в частности, с удручающим экономическим положением основной массы населения, и делегитимацией политической власти.
Содержание политических конфликтов в отдельной стране зависит от структурных и функциональных характеристик политической власти, потребностей политического развития общества, состояния идеологии, традиций и опыта политической борьбы. Сравнительный анализ политических конфликтов в различных странах вскрывает более глубокие факторы конфликтности, уходящие корнями в особенности национальной культуры. Здесь обнаруживается влияние исторических и политических традиций, господствующих норм морали и политической ментальности, привычек политического поведения граждан и стереотипов сознания. Эта зависимость проявляется на различных уровнях (индивидуальном, групповом, региональном).
На межличностном уровне проявление конфликтности обусловлено причастностью к ближайшему окружению, которое, в свою очередь, отражает специфику общения определенного типа социокультурной опосредованности. В ряде культур акцент делается на факторе соответствия другим, внимательного отношения к ним, близости и гармоничной взаимозависимости с другими. Такой тип личностного взаимоотношения присущ восточным, азиатским, латиноамериканским культурам. В отличие от них в западноевропейской и североамериканской культурах никогда не ценилось такое открытое единение с другими. В этих культурах люди стремятся поддержать свою независимость от других путем служения своему Я и выражения своих индивидуальных особенностей. Политически это находит отражение в стремлении к равенству и справедливости коллективных форм жизнедеятельности в первом случае, и в стремлении к правовой защищенности частной инициативы и индивидуальности — во втором. Политическая конфликтность на макроуровне детерминируется различиями этнокультурной биографии народов, сложившимися ценностями и нормами общения, специфическими для определенного этноса. Представления об участнике конфликта здесь наполняются характеристиками, которые отличают один этнос от другого и которые изменяются в зависимости от того, с какой этнической группой возникает конфликт. Особенности русской политической истории и национальной культуры сформировали ряд содержательных черт конфликтности, восприятия и поведения в конфликтной ситуации, присущих не только русским людям, но и представителям тех народов, которые тесно связали с Россией свою историческую судьбу. Во-первых, это долготерпение, стремление как можно дольше не вступать в открытое столкновение. Россиянин может бесконечно долго терпеть нужду, лишения, притеснения, даже прямое насилие, хорошо осознавая их пагубное воздействие, но не считая необходимым до поры до времени вступить с ними в открытое противоборство. Даже тогда, когда притеснения становились невыносимыми, у россиянина оставалась возможность собрать свои пожитки и пуститься в бега, надеясь в необжитых районах страны найти спасение от невзгод и насилия. Лишь загнанный окончательно в угол, он начинал ожесточенно сопротивляться, обнаруживая в себе силы, способные все смести на своем пути.
Во-вторых, это крайние формы поведения в конфликте, исходящие из расчета во что бы то ни стало одержать верх, добиться победы над противником. Вяло текущий конфликт, позволяющий сторонам длительное время сохранять независимость, свободу выражения и отстаивания своих позиций — большая редкость. Гораздо чаще ситуация выглядит как долготерпение одной из сторон, нежелание вступать в конфликт, переходящее затем в бунт, взрыв, ярко выраженное сопротивление давлению противоположной стороны. Крайности этого поведения хорошо выражены А.С. Пушкиным, утверждавшим, что нет ничего страшнее русского бунта, “бессмысленного и беспощадного”.
В-третьих, ментальное неприятие конфликта, подсознательное отношение к нему как к тяжелейшему бремени. Атмосфера конфликта непривычна и нежелательна для русской души. В Европе и других странах, где история приучила людей к состоянию перманентного конфликта, у них сформировались устойчивые особенности индивидуализма в качестве реакции на необходимость сохранить себя в поле конфликтного напряжения. В отличие от них русский характер еще живет грезами братского единства, доверчивости, всеобщей любви, которые и по сей день питают идеи соборности, особой роли и предназначения России к окончательному объединению всех народов во имя всеобщего мира и согласия на Земле.
Ряд особенностей российской конфликтности тесно связан с элементами византийского влияния. Традиции и атрибуты государственности восточной Римской империи после гибели Византии нашли благодатную почву в единоверной Руси. Она переняла не только элементы внешней атрибутики государственной власти, но и ряд важных содержательных особенностей государственности. С этого времени берет свое начало российское самодержавие как устойчивая форма ярко выраженной централизованной власти. Самодержавное строение государства оказало значительное влияние на состояние конфликтности общества. Когда централизованное государство прочно обросло представительными органами на местах, государственный интерес стал решающим образом присутствовать на любом провинциальном уровне существования конфликта. “Вот приедет барин — барин нас рассудит” — устойчивый стереотип российского сознания в конфликтной ситуации.