Помимо различных консервативных элементов (порой весьма многочисленных) в программах политических партий, движений и объединений, необходимо обратить внимание на таковые и в политике современного Российского государства. Есть ли сейчас в России государственная идеология, и можно ли в ХХI веке государству обойтись вообще без неё? Дискуссия по этому поводу фактически не прекращается всё время, с момента, когда СССР прекратил своё существование вместе со своей государственной идеологией — догматическим марксизмом. Но на самом высоком уровне вопрос о необходимости национальной идеи не затрагивался весь первый срок президентства Б.Н.Ельцина, остро встав лишь перед самыми выборами 1996 года. Выступая на встрече со своими доверенными лицами 12 июля 1996г., Ельцин сделал заявление о необходимости выработки новой национальной идеи. При этом он особо подчеркнул, что «она может понадобиться уже в 2000 году, на следующих президентских выборах», а позднее заявил и о важности «обеспечения исторической преемственности» президентской власти.
Поскольку единой государственной идеологии у современной России так и не выработалось, пока можно говорить лишь о совокупности некоторых элементов государственного идейного строительства: среди них есть как либеральные, так и консервативные.
В полной мере консервативные тенденции в стратегии государственной власти (прежде всего президентской) возобладали с избранием В.В.Путина.С его приходом «продолжавшаяся пятнадцать лет революционная эпоха закончилась. В России устанавливается «термидорианский» режим политической власти. Возрождается традиционная «русская власть» со своей традиционной социальной базой и традиционными политическими приоритетами». Тем не менее, многие политологи оценивают путинский «новый консерватизм» лишь как мимикрию политического режима России, своеобразную дань воззрениям населения: «Если для ельцинских реформаторов «первого призыва» наиболее подходящим оказался идейный комплекс, который наиболее адекватно отражается в понятии «номенклатурный либерализм», то для путинской эпохи понадобилась другая эрзац-идеология, а именно — номенклатурный консерватизм». Наряду со «лжеконсерватизмом» правящей элиты многие сторонники «радикального» правого консерватизма выделяют и «лжеконсерватизм» элиты 1990-х гг. — консерватизм Чубайса и Гайдара.
При этом представители интеллигенции и российской патриотической профессуры неустанно повторяют тезис о том, что современной России нужна своя идеология, нужна, как воздух — хотя бы потому, что должна существовать «конечная цель развития» государства и общества. В частности, А.И.Подберёзкин и С.А.Кислицын называют это стратегической задачей: «Стратегической задачей сегодня, как это ни покажется странным, — это задача создания и внедрения в массовое сознание новой государственно-патриотической идеологии и системы ценностей для большинства нации, а не сторонников отдельных партий». А.Н.Савельев обрисовывает контуры необходимой России идеологии ещё более ёмко: «Третий Рим должен быть достроен, наш внутренний Карфаген (торгашеско-стяжательский тип) разрушен, а грядущий кровосмесительный и уравнительный Вавилон (богоборческий нигилистический тип) задавлен ещё в проектных разработках. Третий Рим как русский реванш должен быть возрождён сначала для самих себя через воссоздание традиции, а потом для всего мира как образец иного мира, как реализация русской исторической миссии».
А.Н.Савельев считает что такую идеологию могут предложить члены созданного в январе 2003 г. Серафимовского клуба.По его мнению создатели клуба, как наиболее близкие к власти из консерваторов, могут сформулировать национальную идеологию, которая затем будет взята на вооружение Президентом и другими руководителями государства. Т.Филиппова описывает ситуацию так: «Кремль то ли подал сигнал, то ли сделал вид, что подал сигнал, но все его так поняли, что не хватает свежих идей. Исразу с нескольких сторон эти идеи покатились. Возникло ощущение, что есть рынок для этого товара. Иименно тогда конституировались «серафимы»».
«Конституцией» нового российского консерватизма в лице членов «Серафимовского клуба» стал опубликованный ими в начале 2003 года «Меморандум». В нём создатели клуба — А.Балабанов, М.Леонтьев, А.Привалов, К.Ремчуков, С.Сельянов, М.Соколов, В.Фадеев, А.Быстрицкий
заявили о своей приверженности консервативным ценностям и о необходимости их возобладания в России.
«Меморандум» Серафимовского клуба разделён на несколько компактных разделов: «Поражённые страхом» (содержащий критику экономической политики российских властей 1990-х гг.), «Почему так происходит» (содержащий уже критику «пораженческой» интеллигенции), «Что у нас есть» (описывающий природные богатства страны, её ресурсы; тот потенциал, который необходимо задействовать) и, наконец, «Что делать» (пожалуй, самый важный, содержащий основные предложения). В «Что делать» авторы программного документа отвечают на многие поставленные ранее вопросы. Главной задачей для современной России они называют «ускоренную модернизацию, мощный экономический рост». Именно это станет для нашей страны стимулом для «производства единых национальных целей, единых национальных смыслов, единых национальных структур». Авторами подчёркивается, что «цели государства и бизнеса должны быть едины» и пропагандируется «разумный протекционизм».
Почти сразу члены Серафимовского клуба попали под огонь критики. Причём не только со стороны российских либералов, но и со стороны своих же более радикальных единомышленников — например, политолог Ю.Солозобов окрестил их консерватизм «соглашательским». И всё же стоит отметить, что «серафимы» помогли начать реабилитацию правого консерватизма в России, в определённом смысле слова легитимировали сам термин, придан ему новый смысл. К тому же Серафимовский клуб воспроизвёл на отечественной почве западную модель «мозгового центра», готового помочь власти с идеями и посоветовать власти, как следует осуществлять политику с точки зрения образованной части общества.
Явных доказательств того, что руководители государства последних лет руководствуются при принятии политических решений и осуществлении своей политики положениями консервативной социально-политической мысли и опытом правых консерваторов других стран прошлых лет, вроде бы, нет. Тем не менее целый ряд начинаний исполнительной и президентской власти за 2000-2006гг. указывает на то, что правоконсервативная доктрина (в широком смысле слова) востребована сейчас не только представителями гражданского общества страны (руководителями многих политических партий, представителями интеллигенции), но и высшими государственными чиновниками.
К консервативным начинаниям российских властей можно отнести и введение системы Федеральных Округов, и реформирование порядка избрания парламента, и перемены в партийном спектре страны, и широкая дискуссия с обществом по поводу продуктивного сотрудничества государства и Церкви. Косвенным доказательством внимания государственных деятелей к правоконсервативной проблематике и политике этого направления является реабилитация имен и наследия русских - И.А.Ильина, П.А.Столыпина, А.И.Солженицына.
Заключение
Современные государства демонстрируют нам, что «век идеологий» не закончился. И сейчас каждая страна в целях своей безопасности и поддержания суверенитета и конкурентоспособности неизменно обеспечивает соответствующее её интересам информационно-политическое поле. Несмотря на то, что в ХХI веке традиционные политические идеологии века ХХI уже не встречаются в «чистом» виде, их элементы всегда присутствуют в повестке дня каждой страны: в деятельности политических партий и общественных организаций, в решениях политических деятелей, в освещении событий СМИ, в убеждениях представителей интеллигенции.
Сегодня наша страна — свободное и конкурентоспособное государство, уровень жизни в котором ниже чем в Евро-атлантическом регионе, но выше, чем в странах «третьего мира». Существующее положение дел критикуется за отсутствие чёткого плана действий на будущее; программы, которая позволила бы реально посмотреть на вещи и оценить перспективы мобилизации населения для развития страны. Отечественные политики из всего партийного спектра сходятся в том, что России и сейчас нужна государственная идеология. Не такая, какой был догматический марксизм, — а гибкая, мобильная, современная и своевременная.
Наиболее жизнеспособными из предлагаемых доктрин можно считать те, которые предлагают реализовать тот или иной консервативный проект. И дело здесь даже не столько в патриархально-этатистском менталитете россиян, сколько в истории нашей страны, традициях централизованного государства, в разных формах существовавшего именно как единое унитарное государство ещё со времён Московии ХIV века. Результаты социологических опросов говорят о том, что граждане страны устали от различных форм экстремизма (как левого, так и правого) и радикализма; россияне хотят стабильности, порядка и соблюдения законов — а это составляющие классической идеологии консерватизма, наряду с общепризнанными семейными ценностями.
Однако отметим, что в условиях построения демократии ни одна доктрина не может функционировать, если ею пользуется лишь исполнительная власть. Отсюда закономерно следует вывод, что если правый консерватизм действительно необходим России, то по сей день актуален вопрос создания крупной консервативной политической партии. Исторический опыт показывает, что европейские модели консерватизма неприемлимы для России. На отечественной почве консерватизм должен сочетать в себе положительные черты просвещённого национализма (государственничество, патриотизм, традиционализм, уважение к национальным традициям и культуре) и умеренного либерализма (законность, рыночную экономику, свободу личности, институт частной собственности и гражданского общества).