Современный либерализм находится в глубоком кризисе. И кризис этот вполне может завершиться возвращением мира ко временам изоляции и тирании. Лишенным чувства исторической перспективы такое развитие может показаться надуманным: ведь США как оплот современного либерализма могущественны и в военном, и в экономическом отношении.
Не забудем, однако, что в XIX столетии относительно безоблачным виделось и будущее глобализации с британским лицом. Британский либерализм осуществлял триумфальное шествие, укрепляя свои финансовые, промышленные, политические и культурные позиции в мире. Но уже в конце столетия возникло движение к корректировке провозглашенного британскими либералами саморегулирующегося рынка путем ввода серии социальных законопроектов и протекционистских барьеров. А в 1920-е в ответ на попытки восстановления основанного на золотом стандарте либерального порядка 'Pax Britanica' последовала гораздо более радикальная реакция. Великая депрессия, протекционизм, торговые блоки, фашизм и милитаризм пришли на смену глобальному либерализму.
Парадокс времени заключается в том, что выход из кризиса либерализма может и должен быть найден в рамках самой либеральной идеи. Новое 'закрытие мира' не предопределено, а открытость идеям, товарам и технологиям является основой выживания в современном мире. До тех пор, пока налицо понимание этих реальностей, сохраняются и условия для развития либеральной идеологии.
Однако сегодня очевидно, что либерализм должен быть переформулирован в интересах социального большинства, отвергающего существующий неолиберальный курс, но не противящегося мировой открытости в принципе. Глобальная реформация должна быть продолжена, но на принципиально иных условиях, приемлемых для широких общественных слоев. Те, для кого 'либерализм' еще не превратился в бранное слово, обязаны отмежеваться от сторонников неолиберального курса и признать свою ответственность за упадок либеральной идеи. Не Джордж Буш-младший и не Владимир Путин, переизбравшиеся на новые сроки правления, несут ответственность за непопулярность либерализма. Эта ответственность лежит на плечах либералов, не сумевших реабилитировать традицию социального либерализма и отмежеваться от опасного курса мировых элит.
Либералам предстоит немалая работа над ошибками. В отсутствие такой идеологически кропотливой работы идеологический вакуум заполнится альтернативными идеями, не способными ответить на вызов времени. Одна из этих идей - хорошо знакомое упование на силу как способ решения международных проблем. В Америке сегодня весьма активны те, кто готов крепить разорительный для мира неолиберализм силой оружия. Получив поддержку, выразившуюся в переизбрании Буша, сторонники силовых решений не намерены считаться с мировым общественным мнением, международным правом и даже позицией союзников, если те идут вразрез с замыслами Белого дома. Имеются сторонники силового противостояния и в России. Они полагают, что новые типы ядерных боеголовок смогут предохранить от негативных последствий глобализации.
Но сила, как хорошо известно обремененным историческим опытом жителям большей части земного шара, не способна решить проблемы. Никакое дело не будет стоящим и долговечным, если строится на силе, а не на уважении к имеющимся интересам и ценностям. Насилие порождает насилие - порочный круг, из которого нет выхода. Терроризм является в этом отношении примером и может рассматриваться как асимметричный силовой ответ на насилие, порождающий лишь новое насилие.
Другая альтернативная либерализму идея сложнее, но тоже едва ли перспективна. Ее сторонники связывают неолиберальную глобализацию с капитализмом, отвергая и то, и другое. Взамен предлагается идеология сопротивления глобализации на путях мобилизации и объединения усилий движений за защиту окружающей среды, права рабочих, женщин и этнических меньшинств - всех, кто так или иначе оказался подвержен негативному действию процессов глобализации. Предполагается, что пестрая коалиция отвергнутых глобализацией образует нужную критическую массу для совершения мировой революции. Но, как известно из опыта российских революционеров, тщетны надежды разжечь мировой пожар в опоре на униженных и оскорбленных. Туманна и программа альтерглобалистов, как правило, не поясняющих, что же стоит за сопротивлением и критикой капитализма.
Такова ситуация времени: вместо альтернативы губительному курсу - упование на силу или сопротивление.
Однако чем дальше, тем очевиднее, что воинствующий национализм может подвести мир к ситуации нового хаоса. В этих условиях либералам необходимо реабилитировать свой идейно-политический потенциал. Необходимо заново оценить основные ценности либерализма, понять причины его сегодняшнего кризиса и предложить новую альтернативу существующему порядку вещей. Либерализм в качестве защитника неолиберальной глобализации больше не является знаменем социального большинства. Идеи демократии, свободы, мира и глобализации должны быть переформулированы в интересах широких слоев глобального общества.
Либеральная революция конца ХХ века: обещания и упадок
Либерализм сложился как система взглядов, ставящая в центр политическую, экономическую и социальную свободу личности. Политическая демократизация, развитие предпринимательской и иной общественной инициативы являются сутью и смыслом либеральной философии. Поэтому либерализм принципиально эгалитарен, а не элитарен или иерархичен, как консерватизм, который исторически апеллирует к правящим и культурно-идеологическим элитам как опорам традиции. Понятие 'равенство', написанное на знамени социалистов и критиков глобализации, является важнейшим и для либералов. В либерализме равенство - оборотная сторона свободы, а отнюдь не ее противоположность. Наоборот, для консерватизма свобода и равенство несовместимы. По словам известного французского мыслителя Алексиса де Токвиля, свобода и равенство находятся вместе только на знамени революции, но не могут уживаться в реальной жизни. В либерализме же и свобода, и равенство - не абсолютные величины. Они находятся в определенной зависимости друг от друга. «Безграничная свобода» не случайно завершается «бесконечным деспотизмом» (Шигалев). Такова же по своей логике и трансформация абсолютного равенства, неизбежно ведущая к удушению свободы и предприимчивости.
Отсюда умеренность практической ориентации либерализма. В отличие от консерватизма либерализм выступает от имени массовых социальных слоев и настаивает на общественных изменениях в их интересах. Однако в отличие от социализма либерализм стоит на почве реформистского, а не революционного изменения общества и потому выступает за подключение масс к общественному управлению через использование и совершенствование имеющихся общественных институтов. Нередко перемены приходят в общество по инициативе правящего класса, осознающего узость своей социальной базы.
Российский либерализм чаще всего был отмечен именно такой логикой. Отмена крепостного права, гласность и политические свободы были дарованы сверху, а не в ответ на требования масс.
Другой пример - формирование социально ответственного государства в Европе, первоначально возникшего как не лишенная охранительности реакция правительственных кругов на бедствия Великой депрессии.
Однако в истории немало примеров и более активного социального творчества, вынуждающего власть имущих идти на уступки под давлением «снизу». Так, отмена рабства в Америке сопровождалась ожесточенным сопротивлением правящего класса. Не менее ожесточенной была и борьба за признание прав женщин и этнических меньшинств. Деколонизация, положившая конец европейским империям классического типа, никогда не состоялась бы без развившегося внутри колоний мощного движения за независимость. Во всех этих случаях борьба за политическое, социально-экономическое, культурное и государственное освобождение являлась одновременно борьбой за слом традиционных иерархических структур и, следовательно, была и борьбой за большее равенство.
Происходящий сегодня процесс глобализации также не станет успешным, если поведет к освобождению одних за счет растущего неравенства - и, следовательно, закрепощения - других. И опыт истории, и логика свидетельствуют, что глобализация не сможет продолжаться, не обретя необходимой устойчивости и не заручившись поддержкой широких общественных слоев. Без такой поддержки содержащийся в глобализации потенциал реформации или духовно-психологического освобождения мирового общества растратится впустую. Без либерального соединения свободы и равенства процесс глобальной реформации рискует превратиться в узкосектантский проект, который неизбежно подвергнется осуждению не принявшими его 'староверами'.
Это понимал предложивший перестройку для нашей страны и для всего мира Михаил Горбачев - фигура для либерального мышления важная, но не оцененная пока по достоинству. Инициатор перестройки разделял характерные для его среды иллюзии улучшения советской системы и страхи перед капитализмом, не проявив при этом необходимых для успеха реформирования последовательности и решимости. Тем не менее он понял главное - без социального творчества масс и глобальных перемен как со-творчества стран и народов человечество ждет возвращение к временам национализма и конфронтации.
Новая концепция глобального взаимозависимого мира и общечеловеческих ценностей предполагала соединение важнейших для либерализма принципов равенства и свободы. Находясь под влиянием идей европейской социал-демократии, Горбачев видел мир как расширенное подобие Европы, в котором гарантированные правовым государством политические свободы были бы соединены с активной политикой по искоренению безработицы и других социальных бедствий. Сохранение уже завоеванных средним классом в СССР и других странах позиций виделось инициатору перестройки необходимой основой движения вперед.