Введение
Говорить о геополитике, об основных ее направлениях, представлять развитие этого стратегического и практического мышления, может показаться безнадежным делом - тема слишком обширна. Она требует стольких фактов истории и географии, что целой энциклопедии может оказаться не достаточно... Тем не менее, следует попытаться сделать работу эскизного характера.
1. Теоретическая панорама геополитики
1.1 Понятие геополитики
Первый очевидный и простой вопрос: что такое геополитика? Дисциплина, редко признаваемая, как таковая, которая объединяет политическую стратегию, дисциплина, в которой используются чисто научные элементы. Поскольку геополитика является стратегией, о ней следует судить исходя не из статических критериев, а исключительно из динамических. География может быть статичной; политическая география, и, тем более, геополитика, ни в коем случае статичными быть не могут. Динамика политических реалий и творческая воля государственных деятелей непрерывно все изменяют. "Мировой театр" - это калейдоскоп фактов, совершаемых волевыми усилиями многочисленных удачных и неудачных попыток изменить мир. Антонио Фламиньи резюмировал проблему следующим образом: "Политическая география - это анализ, в то время как геополитика - это синтез".
Основным выводом из синтезирующего характера геополитики является то, что мы не можем больше рассматривать политические сообщества как стабильные политические организмы, их необходимо считать живыми организмами. Политические сообщества всегда находятся в движении, в ферментации (в "брожении", по выражению Хаусхофера). Отсюда государства тоже являются живыми организмами, хотя этот факт отрицается господствующими идеологиями, поскольку они пользуются методологией эпохи Просвещения; исходят из моралистской мишуры. Подозрение в антинаучности, которое падает на геополитику, имеет, следовательно, идеологическое происхождение, основывается на доводах механических концепций идеологии Просвещения, как будто биология и медицина с их органической методологией не научны!
Знать геополитическую программу нации - это знать глубинные инстинкты. Анализировать географическое сознание - значит, проводить психоанализ народов.
Итак, если Фрейд, Адлер и Юнг были отцами-основателями индивидуального психоанализа, то кто же исследовал "политические сознания" народов, анализировал их глубинные инстинкты? Список довольно длинный, начиная с Античности - с Аристотеля, Фукидида, Ксенофонта, Геродота, Страбона, Эратосфена, Плиния и т.д., продолжая Средневековьем - Ибн-Хальдун, Ренессансом - Бодэн, Монтескье, Токвиль, Гердер, Гумбольд и Карл Риттер.
Во времена Античности - простой, но насыщенной эпохи - Аристотель понимал решающую геополитическую роль островов; только послушайте: "Крит по своему положению предназначен для господствующего влияния на Грецию". Монтескье говорил о климате как одном из факторов, влияющих на формирование народов, образа мышления и политической стратегии. Гердер упомянул о культуре, литературе и лингвистике, как о факторах, влияющих на объединение территорий.
Геополитика в чистом смысле этого слова начинается с Фридриха Ратцеля (1844 - 1904), написавшего в 1897 году работу "Политическая география". Его работу можно резюмировать шестью основными идеями:
1) Государства - это организмы, которые рождаются, живут, стареют и умирают.
2) Рост государств как организмов определен заранее. География, следовательно, ставит своей задачей вскрыть и описать законы, которые управляют этим ростом.
3) Исторический пейзаж откладывает свой отпечаток на гражданина государства.
4) Главной идеей является теория "жизненного пространства".
Ратцель первым заговорил об этом.
Ратцель говорит также о противостоянии между "континентальными державами" и "морскими державами". Он напоминает о субъективном аспекте "политической географии" - в то время термина "геополитика" еще не было - и доказывает необходимость иметь "чувство пространства" и "жизненную энергию", для того, чтобы выжить в условиях конфликтного согласия наций и государств.
Земля, по утверждению Видаля де ля Блаш, это не только не обрабатываемая территория, но и пространство, преобразуемое человеком дифференцировано, в зависимости от технического развития и критериев его религии; существуют религии, открытые для технического прогресса, и религии, которые относятся к нему враждебно. Здесь Видаль де ля Блаш более или менее близок к Максу Веберу, который вводит понятие западного синдрома, носителем которого является протестантизм; и к Сержу Кристоферу Кольму, утверждающему, что буддизм дает преимущества в современной экономике. Наконец, Валло в 1911 году вводит понятие теории вероятности на основе различий территорий. Государства, которые осуществляют контроль над несколькими типами территорий, располагают большими возможностями адаптации, вынуждены противостоять большему числу реальных и потенциальных вызовов и становятся в конце концов более сильными по сравнению с другими государствами. Государства же, которые осуществляют контроль только над одним типом территории, имеют меньше возможностей; их гений не может проявить себя столь разнообразно; их граждане внутренне не готовы, если того потребует история, дать достойный отпор многочисленным вызовам мира.
Шведский профессор Рудольф Челлен (1864 - 1922) рисует сжатую и точную картину положения великих мировых держав в период 1923 - 1922 гг. В Европе его исследования охватывают такие страны, как Франция, Германия, Великобритания, Россия и Австро-Венгрия. За пределами Европы его внимание привлекали Япония и Соединенные Штаты.
Челлен показывает, что Франция преследовала две цели: провести границу по Рейну, что ей не удалось, и вызвать хаос в Центральной Европе, что ей вполне удалось. Германия 1914 года чувствовала себя окруженной Антантой, включающей в себя Англию, Францию и Россию, что оставляло ей два выбора: создать с помощью дипломатии искусное равновесие или перейти в наступление, как предвещали некоторые военные, например Бернарди. Германия, в которой шел бурный процесс промышленного развития, нуждалась в колониальных торговых рынках сбыта, и поэтому не могла не вступить в конфликт с Англией. Подобно тому, как Новый Свет являлся заповедником Англии и Соединенных Штатов, которые начали постепенно выходить за пределы своего обширного внутреннего рынка, Германия сделала ставку на Оттоманскую империю, чтобы защитить свою экономическую экспансию на юго-восток Ближней Азии, в Персии и в Индонезии (в то время нидерландской колонии). Отсюда возникла т.н. идея диагонали, простирающейся от Исландии вплоть до Индонезии и проходящей на своем пути через весь Евроазиатский континентальный массив.
1.7 Россия, Япония, Соединенные Штаты
Россия, как констатировал Челлен, также чувствовала себя окруженной, даже блокированной, в своем продвижении к теплым морям. Русская дилемма состоит в том, чтобы обзавестись морскими "окнами" для вывоза продукции в случае экономического развития Сибири. Япония вынашивала планы создать вокруг своей растущей державы пространство азиатского сопроцветания на Дальнем Востоке и в тихоокеанском регионе, что вызвало столкновение с британскими интересами в Малайзии и с американскими - на Филиппинах и в Китае. Поглотив в 1918 году германскую Микронезию, Япония приобрела дополнительный козырь: отныне она располагала рыболовными зонами, непосредственными источниками снабжения продуктами питания, что позволяло ей избавиться от зависимости в обеспечении продовольствием. Что касается Соединенных Штатов, которые владеют континентальным пространством, простирающимся от Атлантического до Тихого океана, то они ставили своей целью контролировать противостоящие им берега как в Европе, так и в Азии. В большинстве своем этот анализ Челлена остается верным и сегодня, даже если многие другие обстоятельства изменились.
Челлен набросал основные линии развития международной ситуации, начиная с 1918 года. Нерешенными оставались три "узловых" проблемы:
1) Франко-германский конфликт.
2) Конфликт между Германией и Австро-Венгрией (с одной стороны), и, с другой, - Россией за установление контроля на Балканах.
3) Конфликт между Германией и Англией или, более точно, между Германией и доминирующей талассократической (т.е. господствующей на море) державой. В роли доминирующей морской державы Англия начинает постепенно уступать место Соединенным Штатам.
Борьба между Германией и Англией была борьбой за господство над океаническими путями и мировой торговлей. В равной мере экономический конфликт противопоставил обе североевропейские державы и в Латинской Америке. До первой мировой войны и в период между двумя войнами латиноамериканские страны образовывали два блока, объясняет геополитик Эрнст Сахабер, сподвижник Хаусхофера: тихоокеанский блок бедных стран, включающий Чили, Перу и Боливию, и атлантический блок более богатых, включающий Аргентину (главенствующая роль), Уругвай и Бразилию. Тихоокеанский блок обращен к Соединенным Штатам. А Атлантический блок - к Англии. Чтобы избежать зависимости только от одной внешней державы, латиноамериканские страны стремятся завязать более тесные торговые отношения с Францией и Германией. Эта последняя держава быстро делает успех за успехом: в 1936 - 1937 годах она занимает первое место по импорту товаров в Бразилию и Чили, вторгаясь по меньшей мере в две вотчины - американскую и английскую. Во второй мировой войне англичане и американцы попытались положить конец этому коммерческому успеху немцев в зоне, которую англо-саксы считали исключительно своей.