Распространенность социальных конфликтов привела многих теоретиков к поискам причины враждебности людей по отношению к себе подобным в некоторой форме агрессивной потребности или побуждения рода человеческого автор одной из первых социально – психологических концепций У. Макдугалл (1871–1938) приписал проявление коллективной борьбы «инстинкту драчливости». Подобный подход называют гидравлической моделью, т.к. агрессивность, по мысли Макдугалла, не является реакцией на раздражение, а в организме человека присутствует некий импульс, обусловленный его природой.
Гидравлическая модель психики лежит и в основе идеи З. Фрейда (1856–1939) о причинах войн человеческой истории Фрейд считал, что враждебность между группами неизбежна, т.к. конфликт интересов между людьми в принципе разрешается только по средствам насилия. Человек обладает деструктивным влечением, которое первоначально направлено внутрь (влечение к смерти), но затем направляется на внешний мир, а, следовательно, благотворно для человека. Враждебность между группами благотворна и для группы, т.к. способствует стабильности, установлению чувства общности у её членов. Враждебность, в какой-либо группе является и способом объединения нескольких других: во время войн создаются более обширные объединения племен или государств, в пределах которых на противоборство налагается запрет, что происходило, например, в период борьбы греческих государств против варваров. Именно благотворность враждебности для человека, группы и даже объединений групп, по мнению Фрейда, приводит к неизбежности насилия.
Творец третьей гидравлической модели – австрийский этолог К. Лоренц (1903–1989). Его главный тезис состоит в том, что агрессивное поведение людей, проявляющееся в войнах, преступлениях и т.п., является следствием биологически заданной агрессивности. Но если у хищников агрессия служит сохранению вида, то для человека характерно внутривидовая агрессия, направленная на враждебных соседей и способствующая сохранению группы. Представители традиционных культур. как правило, соблюдают заповедь «не убий» внутри группы, даже воинственные североамериканские индейцы юта налагали табу на убийство соплеменников. Сохранив это табу в резервациях, но не имея выхода агрессивности насилия над «чужаками», они, по утверждению Лоренца, страдают неврозами чаще, чем представители других культур.
Во всех подобных концепциях враждебность объявляется продуктом «неразумной человеческой натуры». Некоторые авторы даже рассуждают о физиологической основе коллективной иррациональности, рассматривают человека как ошибку эволюции. Но теории которые объясняют межгрупповые конфликты универсальными агрессивными побуждениями, сталкиваются с большими проблемами при объяснении ситуации, когда конфликтное взаимодействие между группами отсутствует.
Исследователи, работавшие во фрейдинской традиции, дополнительные подтверждения универсальности агрессивных тенденций искали в анализе особых контекстов, в которых враждебность по отношению к чужим группам проявляется в реальности. Классическая концепция подобного рода – теория фрустрационной детерминации агрессии Н. Миллера и Д. Долларда, согласно которой универсальное агрессивное побуждение перерастает в агрессивное поведение, только если человек подвергается фрустрации, понимаемой как любое условие, блокирующее достижение желаемой цели.
Если вспомнить метафору с газовым баллоном, то это всё тот же баллон, но отравляющее вещество начинает из него высвобождаться только тогда, когда по нему ударят молотком.
Л. Берковиц, воспользовавшись основными положениями концепции фрустрации – агрессии, расширил понятие, объектом агрессии может стать не только отдельная личность, но и те, кто ассоциируется с ней по тем или иным признакам. Так как в качестве таковых выступает, прежде всего, расовая и этническая принадлежность, Берковиц использовал свои идеи для объяснения причин расовых волнений и конфликтов, связанных с этническими предубеждениями. В качестве источника фрустрации и потенциальной агрессии он рассматривал относительную деривацию, 1которая возникает при сравнении своей группы с другими и называется чувство обойдённости и ущемлённости в правах. Такое «сравнение, нацеленное в вверх», объясняет, например, агрессивные реакции меньшинств в США на частичное улучшение их прав [Майерс, 1997].
В дальнейшем была выявлена возможность генерализации агрессии, в том случае, когда человек непосредственно не испытывал фрустрирующего действия, а лишь являлся его пассивным свидетелем. Так, наличие сцен жестокости в просмотренном испытуемыми фильме усиливало их агрессивные реакции, особенно если они сталкивались с потенциальной жертвой, которая по своим этническим признакам могла ассоциироваться с персонажем из только что увиденного фильма.
Но при рассмотрении межгрупповых конфликтов с точки зрения универсальных психологических характеристик остаются серьёзные проблемы даже после видения дополнительных переменных. Основной недостаток перечисленных подходах в том, что все они сводят межгрупповые конфликты к внутриличностным или межличностным, а если даже вводят групповой контекст, как это сделал Берковиц, то не обращают внимания на роль норм, ценностей и других регуляторов социального поведения.
Среди подходов анализирующих индивидуальные различия в отношениях человека к «чужим» группам, наиболее известна концепция авторитарной личности.У человека, воспитанного в семье, где царят формальные, жестко регламентированные отношения, часть агрессивности выплёскивается на тех, с кем индивид себя не идентифицирует, т.е. на внешние группы.
В Германии в 30-х годах заменителем ненавидимого отца оказались евреи, отношение к которым проявлялось как в предубеждениях, так и в действиях вплоть до геноцида. Результаты исследований показали, что у людей придерживающихся антисемитских взглядов, ярко выражены предубеждения и против других этнических общностей когда: испытуемых просили выразить свое отношение к двум несуществующим в реальности народом, именно антисемитам не нравились эти группы химеры. Для них была характерна общая тенденция неприятия всех чужих групп и предпочтение собственной группы.
Исследователи из Беркли рассматривали потенциальную приверженность фашизму достаточно устойчивой личностной чертой, которая может быть выявлена при помощи разработанной ими F – шкалы (фашизма). В результате ими был описан новый антропологический тип, названный авторитарной личностью, среди черт которой кроме неприятия чужих групп были выделены и другие характеристики:
· конвенциализм (приверженность традиционным социальным нормам);
· безоговорочное подчинение властям и авторитетам;
· авторитарная агрессия (поиск людей, нарушающих конвенциальные нормы, чтобы осудить, отвергнуть и наказать их);
· антиинтрацепция (неприятие всего субъективного, исполненного фантазии, чувственного);
· стереотипность мышления и подверженность суевериям;
· силовое мышление и культ силы (мышление в жестких категориях типа сила – слабость, господство – подчинение, вождь – последователи и поддержка жестких методов властей);
· деструктивность и цинизм (общая враждебность, злобное отношение ко всему человеческому);
· проективность (предрасположенность к вере в заговоры и мрачное будущее человечества; проекция инстинктивных импульсов вовне);
· сексуальное ханжество
Адорно воздерживался от выводов о преобладании авторитарных личностей у какого-либо народа, подчеркивая, что большая часть населения «средина». Но, согласно его позиции, социальные и экономические кризисы, политические переводы и т.п. могут способствовать тому, что авторитарная личность становиться на какое-то время типичной в той или иной стране, как она стала типичной для Германии после поражения в Первой мировой войне и позорного для немцев Версальского мирного договора. В социальности и динамичности своего типологического подхода видел Адорно его коренное отличие от биологической и статичной типологии гитлеровцев, делившей людей на «овнов» и «козлищ».
Но в этом случае возникает вопрос: система порождает авторитарные черты личности или индивидуальные черты людей вызывают к жизни авторитарную систему? Кроме того, концепция авторитарной личности не является социально-психологической в собственном смысле слова, ведь в межгрупповые конфликты включены не отдельные индивиды, а целые общности.
Теория реального конфликта исходит из предложения, что межгрупповые конфликты есть результат несовместимых групповых интересов, когда только одна из взаимодействующих групп может стать победительницей, причем в ущерб интересов другой. В социальной психологии наиболее известный сторонник этой точки зрения – М. Шериф. Он выдвинул предположение, что функциональная взаимозависимость двух групп в форме конкуренции не посредственно ведет к враждебности, которая проявляется в негативных стереотипах и предупреждениях, а также в росте групповой сплоченности. А все вместе приводит к враждебным действиям. Это единственный подход к анализу межгрупповых конфликтов, в котором причина – reason межгрупповой враждебности (реальный конфликт интересов) рассматривается одновременно и ее причиной – cause.