Хотя Россия всегда считалась страной бюрократов, их доля в общей численности населения была невелика, чем в развитых странах Западной Европы. По своим характеристикам бюрократия императорской России тяготела к восточному варианту: была подконтрольна вышестоящим чиновникам, но не обществу, отличалась коррумпированностью и невысокой эффективностью. Кроме того, в российской бюрократии неформальные отношения часто выходили на первый план, из-за чего отсутствовала как четкая профессиональная специализация, так и зависимость продвижения чиновника по службе от служебной компетентности.
Управленческий аппарат СССР унаследовал основные особенности бюрократии дореволюционной России. Советская администрация не превратилась в европейскую бюрократию, а сформировала в 1920–1930-е особый тип чиновничества – номенклатуру. Карьера члена номенклатуры зависела не столько от его деловых качеств, сколько от политической лояльности (при Сталине) и от личных связей (при преемниках Сталина). Резко возрос сам штат управленцев, что, однако, не способствовало росту качества управления.
Речь идет о российской бюрократии и об ее участии в строительстве исторического будущего России. Весьма характерно его суждение о том, что в борьбе царизма и либерализма в период первой русской революции победителем, точнее, социальной группой, более всего выигравшей от этих событий, была русская бюрократия. К этому можно лишь добавить, что на ментальность бюрократии в каждом обществе накладывает отпечаток культурная и социальная история этого общества, и в этом ментальном контексте бюрократия везде разная и различно ее поведение как в спокойном течении жизни, так и в экстремальных ситуациях. Есть много общих черт у бюрократии разных стран (например, коррупция традиционно сопровождает управленческую деятельность бюрократии), но есть и существенные различия даже в коррупции. Не одно и то же представляют собой бюрократ китайский, русский и европейский.
В контексте борьбы вотчинных и государственных начал складывалась русская государственная бюрократия. Основной задачей княжеских (еще в киевской Руси), а затем и царевых назначенцев на местах был сбор тягла (налогов), которое несло прежде всего крестьянское сословие России. Величина оклада для чиновника определялась скорее традицией и экономическими возможностями того территориального округа, в котором он исполнял свои функции. Но здесь важна и другая сторона деятельности бюрократии, именно, ее отношение к государственным интересам. Своеобразное положение бюрократии в том, что она не является самостоятельной политически организованной силой, выражающей определенную идеологию, и по сути не может существовать в таком качестве.
Какой бы ни была бюрократия, принципиально антигосударственной по ментальности она быть не может уже в силу того, что она существует как часть государства, и разрушение такового есть для нее самоликвидация. Бюрократия же, как показывает история, в том числе история "перестройки", никак к самоликвидации не склонна, более того, всякие процессы в обществе она стремиться использовать для упрочения своего положения. В этом, можно сказать, своеобразный инстинкт ее столь же своеобразной синергии, ее "самоорганизации". Что же касается "градуса" ее государственности, то он определяется как социальным и культурным воспитанием, полученным в процессе обучения и профессионального созревания, так в еще большей, возможно в решающей степени характером политической власти, характером задач и требований, которые власть ставит перед бюрократией. Совесть пассажира - лучший контролер, писали в советском общественном транспорте. Для бюрократии лучший контролер ментальная установка, формируемая целым рядом факторов.
По своему положению бюрократия не может принадлежать к какой-либо другой партии, кроме партии власти. Создание "Единой России" предполагало, видимо, установление идейного и политического контроля над аппаратом по модели КПСС, Однако тяготение нынешней бюрократии к "Единой России" объясняется не только административным давлением, но, как можно предположить, желанием играть активную политическую роль. Хотя для бюрократии не свойственно быть самостоятельной организованной политической силой, в нынешних неординарных условиях возможно исключение. Если ее ментальные установки оформятся в какое-то подобие идеологии практического действия, то она должна будет либо выдвинуть политиков из своей среды, либо привлечь к себе уже известных политиков. Примером из прошлого может служить поддержка аппаратом курса Сталина на государственное строительства вместо авантюрных действий троцкистов по разжиганию мировой революции. При этом можно было продолжать думать, что строительство рабоче-крестьянского государства является первым этапом мировой революции. Но эта мысль имела уже вторичное значение, главное же заключалось в том, что в практических действиях вектор объединенных усилий направлялся на государственное строительство и сверхсрочную индустриализацию.
Податливая в определенных отношениях, но все-таки не бесформенная бюрократия, сохраняющая ментальные установки, характерные для бюрократии российского общества, так или иначе включена в политические процессы. Опасение "аппаратной контрреволюции" стояло за ельцинским призывом "боритесь с аппаратом!". В этой связи в действиях команды нынешнего президента по централизации власти и назначению губернаторов также можно видеть стремление исключить "аппаратный бунт" на корабле, когда возможности мародерского разворовывания станут минимальными. По мере укрепления в России влияния транснациональных корпораций, которые будут превращаться в ключевых собственников на ее территории, изменится и положение бюрократии. Во всяком случае, ее государственническая ментальность станет излишней. К тому же власть может опираться на бюрократию нового типа, именно топ-менеджеров крупных кампаний, ментальность которых существенно отличается от ментальности управленцев государственного типа. Проблема выбора (с кем она) так или иначе обострится для российской бюрократии, и такое обострение очень близко.
Таким образом, представляется, что парадокс бурного роста государственной бюрократии и частных бюрократических структур в условиях сложившегося консенсуса по поводу недостаточной эффективности и недостаточной гибкости бюрократии имеет адекватное объяснение. Существуют фундаментальные причины, связанные с условиями несостоятельности рынка, которые делают неизбежным существование государственных и частных бюрократических структур. Однако существование несостоятельности рынка одновременно свидетельствует о том, что не следует удивляться экспансии государственных и частных бюрократических структур, несмотря на осуждение самих этих структур обществом.
При определенных условиях бюрократия (управленческий аппарат) может оказаться на стороне политических сил, стремящихся к сохранению государственности России, способной обеспечить ее независимое развитие. Господство транснационального капитала лишит бюрократию возможностей, связанных с традиционной "удельно-вотчинной" ментальностью, своеобразно и неразрывно соединяемой в России с государственным интересом. Выбор ей сделать придется, и, возможно, это выбор предстанет через позицию "Единой России", если в ней окажется достаточно сильным влияние с мест, влияние среднего и нижнего звена бюрократии. Это, конечно, не отряды Минина и Пожарского, но все-таки оно может быть движением среднего управленческого слоя, не утратившего государственнического инстинкта.
1. Макарин А.В. Бюрократия в системе политической власти. – СПб.: Изд-во С.-Петербург ун-та, 2000. – 156с.
2. Мокшин М.В. Власть в асимметричной современной России: монография – Архангельск: КИРА, 2007. – 150 с.
3. Сморгунова Л.В. Государственная политика и управление. Учебник в 2 ч. Часть 1. Концепции и проблемы государственной политики и управления. – М.: «Российская политическая энциклопедия», 2006. – 384 с.
4. Сироткин В.Б. Современные тенденции и проблемы экономического развития: Учебное пособие - М.: Высш.шк., 2009. – 384 с .
5. Дж.Итуэлла, М. Мимейта, П. Ньюмена. Экономическая теория: Науч.ред М.: ИНФРА-М, 2004, 931 с.