Вторая форма конфликтов как бы вырастала из первой. Затянувшиеся насильственные столкновения во многих случаях приобретали организованный характер. Из общей массы населения, задействованной в исходном эпизоде, выделялись боевики, т.е. группы добровольцев, преимущественно молодежи или мужчин в зрелом возрасте, объединявшие в вооруженные отряды, посвящавшие себя сознательно и намеренно борьбе за "национальное дело", "восстановлению попранной справедливости", отмщению за жертвы столкновений, защите интересов своих сограждан. Именно так карабахский конфликт превратился в длительную войну между Азербайджаном и Арменией. В таком же направлении развивались и события в Приднестровье, а затем и в Чечне. Конфликт приобретал новый статус, когда в действия включались регулярные войска то ли с целью подавить возмущение толпы, то ли с задачей прекращения насильственных действий, то ли в качестве особой силы, выступающей на справедливой стороне конфликта. При этом организованная военная сила государства, как показал опыт, наносила не меньший ущерб, чем тот, который был причинен на протяжении исходной фазы конфликта. Так обстояло дело в Тбилиси, Баку и Грозном.
Наконец третья форма межнациональных конфликтов была связана с нарастанием межнациональной напряженности, возбуждением национальных чувств при недопущении стихийных насильственных действий. События развивались на основе демократического волеизъявления народа в форме митингов, демонстраций, акций протеста, голосований, избрания в законодательные органы, принятия соответствующих актов и законов в рамках ненасильственных действий. В основном именно так развивались события в Прибалтике.
Общее для всех трех форм было то, что пружиной поступков людей и массовых действий было чувство национального единения, согласие с идей ущемления национальных прав и глубокое переживание этой идеи, ощущение угрозы со стороны некоторой внешней или внутренней силы, противостоящей данной этнической или национальной группе. Чувства национального единения и противостояния оказались настолько мощными, что превратились в движущую силу конфликтов.
Чувство национальной солидарности проявилось внезапно и неожиданно. Неожиданность же объясняется прежде всего тем, что официальная доктрина межнациональных отношений в советском обществе строилась на идеях интернационализма и дружбы народов. Однако развитие событий показало, что под прикрытием идей и чувств, выявившихся с полной силой в условиях свободы слова, гласности и демократизации, формировалась идеологическая почва для будущих конфликтов. Межнациональные конфликты со всей отчетливостью выявили реальность и силу национализмов различного рода и национально-этнический движений.
Под национализмом имеется в виду комплекс идей и чувств, сконцентрированных на задачах защиты своей национально-этнической группы, основанных на реальной или воображаемой угрозе соответствующей группе. Важнейшим элементом национализма является обеспечение этнонациональной солидарности, которая, как правило, исходит из противостояния иной или иным национально-этническим группам[37].
Конфликты стали реальностью в связи с резким обострением межнациональных отношений в бывшем СССР со второй половины 1980-х гг. Националистические проявления в ряде республик насторожили центр, но никаких действенных мер по их локализации предпринято не было. Первые беспорядки на этнополитической почве произошли весной 1986 года в Якутии, а в декабре этого же года - в Алма-Ате. Затем последовали демонстрации крымских татар в городах Узбекистана (Ташкенте, Бекабаде, Янгиюле, Фергане, Намангане и др.), и в Москве на Красной площади. Началась эскалация этнических конфликтов, приведших к кровопролитию (Сумгаит, Фергана, Ош). Зона конфликтных действий расширилась. В 1989 году возникло несколько очагов конфликтов в Средней Азии, Закавказье. Позднее их огонь охватил Приднестровье, Крым, Поволжье, Северный Кавказ. Только за период с 1988 по 2001 гг. на этнической почве в бывших советских республиках произошло более 150 конфликтов, в том числе около 20, повлекших человеческие жертвы[38].
Развитие ситуации в межнациональных отношениях бывшего СССР предсказывалось в работах английских, американских ученых, Большинство прогнозов, как показало время, достаточно точно отражало перспективы развития советского общества, Прогнозировались различные возможные варианты развития в случае, если государство не будет разрушено. Специалисты, анализируя англо-американскую историографию по этой проблематике, отмечали, что развитие этнической ситуации прогнозировалось в виде четырех возможных вариантов событий: "ливанизация" (этническая война, аналогичная ливанской); "балканизация" (наподобие сербско-хорватского варианта): "оттоманизация" (распад подобно Османской империи); мирное развитие событий с возможным преобразованием Советского Союза в конфедерацию или организацию государств, подобную ЕЭС или Британскому содружеству[39].
Американский исследователь Дуглас М. Джонсон считает, что с ослаблением конфронтации между Востоком и Западом большинство конфликтов вряд ли будут иметь идеологические корни. "Скорее всего, пишет он, - большинство из них будут происходить в результате столкновений общинной принадлежности, будь то на основе расы, этнического происхождения, национальности и религии"[40].
Профессор Гарвардской школы права (США) У. Юрии рассматривает весь спектр советских межнациональных конфликтов по следующим категориям:
1)"насильственные", т.е. вылившиеся в реальные акции насилия;
2)"насильственные", но управляемые, т.е. поддающиеся контролю и урегулированию;
2)"чреватые насилием", то есть готовые вот-вот вылиться в реальные насильственные действия;
3)"потенциально насильственные", т.е. не проявившие себя как таковые, но имеющие в глубине своей предпосылки к насилию;
4)"ненасильственные"[41].
Конечно, в "чистом виде" трудно вычленить каждый из этих типов конфликтов. Зачастую конфликты возникают в результате целого комплекса противоречий: этнических, территориальных, политических, экономических, религиозных.
Конец 80-х - начало 90-х гг. XX в. ознаменовался сложными и противоречивыми по сути и своей значимости событиями. И самым грандиозным явилось событие, связанное с исчезновением на карте мира названия такого государства, как СССР. Вместо этого появились полтора десятка самостоятельных государств, среди которых и Российская Федерация. Случилось так, что за короткий промежуток времени страна переместилась из одного исторического периода в другой, изменилось государственное устройство, институты власти и ее атрибуты. В России разрушена прежняя политическая система, меняются соотношения форм собственности, изменяется система общественных отношений. Серьезным препятствием в движении Российской Федерации вперед по пути экономических реформ и выхода из кризиса являются обострение межнациональных противоречий внутри страны и проблемы взаимоотношений с бывшими советскими республиками. В стране не выработана концепция национально-государственного устройства, до недавнего времени также отсутствовала четкая программа национальной политики.
В первые годы горбачевской "перестройки" московские энтузиасты демократических преобразований (как, впрочем, и большинство интеллектуалов на Западе) допустили серьезную ошибку, которая имела в дальнейшем самые неприятные последствия для российской государственности. Ошибка состояла в том, что они отождествили борьбу этнических элит за власть в советских и постсоветских "национальных республиках" с общедемократическим движением против советского тоталитаризма.
Никто не задумывался тогда над тем, что основные идеологемы борцов с "ассимиляторской политикой КПСС" были сформулированы сто лет назад В.И. Лениным. Все забыли о том, что именно вождь мирового пролетариата провозгласил принцип "национально-территориального самоопределения" народов и предпринял попытку теоретически обосновать целесообразность "национально-государственного строительства" в советской федерации, что именно он настаивал на таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически. Парадокс состоит в том, что "национальные демократы", выступающие якобы против "ортодоксального ленинизма", строят свою идеологию на наиболее одиозных теоретических постулатах "ленинской национальной политики"[42].
Инициатором "парада суверенитетов" российских республик была "национальная" гуманитарная интеллигенция. Сам факт появления этой этносоциальной группы в российских автономиях в середине нынешнего столетия был результатом реализации "национальной политики КПСС", предусматривавшей целую систему льгот и преференций для представителей национальных меньшинств в процессе подготовки специалистов и при реализации кадровой политики. Вместе с тем, именно эта система льгот, отсутствие конкуренции обусловили весьма низкий уровень профессиональной подготовки "национальных кадров", породили у них своеобразный комплекс этнической неполноценности. Обладая уровнем социальных притязаний, значительно превышающим уровень компетентности, представители "национальной" гуманитарной интеллигенции в первые годы "перестройки" предприняли попытку "вхождения во власть" под флагом национальной идеи. Именно они разработали локальные версии националистических доктрин, претендующие на легитимизацию этнократических режимов в бывших российских автономиях[43].