Однако созданные гуманитарной интеллигенцией националистические мифологемы были использованы для политической мобилизации этничности быстро "перестроившейся" партийной республиканской номенклатурой, которая и рекрутировала из своих рядов "национальных лидеров", персонифицирующих в настоящее время этнократию в национально-государственных субъектах Российской Федерации. Гуманитарная интеллигенция, инициировавшая в республиках борьбу с КПСС под флагом "национального возрождения", вооружила партийно-хозяйственную элиту новой идеологией, позволившей прежней обкомовской номенклатуре не только сохранить политическую власть, но и безмерно усилить ее экономический ресурс посредством весьма специфической приватизации.
Московские политические элиты и контрэлиты вполне сознательно использовали суверенизаторские амбиции республиканских лидеров в драматическом противостоянии начала 90-х гг. XX в. В борьбе за Кремль власти предержащие готовы были пойти на любой самый беспринципный компромисс с республиканскими этнократами. Вследствие этого компромисса последующая национальная и региональная политика стала практической реализацией печально знаменитого лозунга "Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить!". Конструирование на определенный период договорной "асимметричной" (а не конституционной!) федерации, обеспечение приоритета законодательства субъектов федерации по отношению к федеральному законодательству превратили РФ в рыхлую конфедерацию. Экс-президент России, публично ратовавший за сохранение территориальной целостности страны и за укрепление российской государственности, в периоды наиболее острых политических кризисов апеллировал прежде всего к республиканским этнополитическим элитам[44].
Неизменно расплата за их поддержку сводилась к "передаче в регионы" все больших объемов прав и полномочий, что вновь и вновь усиливало центробежные устремления "суверенных национальных государств" в составе РФ.
Эти беспринципные компромиссы, неоправданные, с точки зрения социально-экономической целесообразности, породили кризис в федеративных отношениях. Несоответствие политических статусов, объемов прав и обязанностей национально-государственных и административно-территориальных субъектов РФ провоцируют нарастающее недовольство региональных элит.
Положение усугубляется тем, что "национальные" образования, претендующие на экономический и политический суверенитет, в большинстве своем относятся к депрессивным, традиционно дотационным субъектам-реципиентам, в то время как многие российские области-доноры, по своему экономическому, демографическому, социальному и интеллектуальному потенциалу многократно превосходящие республики, имеют сравнительно низкий политический статус и оказываются ущемленными в правах.
Политическую целесообразность сохранения уникальной российской "асимметричной" модели федерализма апологеты этнотерриториального самоопределения аргументируют ссылкой на "многонациональность населения" РФ. Однако Россия представляет собой одну из наиболее моноэтничных стран мира (факт не вполне еще осознанный политиками и учеными). Этническое большинство, составляющее более восьмидесяти двух процентов населения, на большей части территории России объявлено "нетитульным" и вопреки Конституции РФ подвергается дискриминации по этническому и языковому признакам, так же, впрочем, как и большая часть представителей "нетитульных" этнических меньшинств. В этом и состоит главный парадокс этнополитической ситуации в России.
Затяжной "северокавказский кризис", военные действия и террористические акты, с одной стороны, стали своего рода катализатором этнической консолидации русских, а с другой стороны, - спровоцировали формирование устойчивых этнических предубеждений против так называемых "лиц кавказской национальности" и способствовали распространению негативных "антикавказских" стереотипов массового сознания.
Таким образом, в преддверии административной реформы в России создалась довольно сложная ситуация. Власть оказалась в сложном положении: упразднение национальных образований в составе России стало бы причиной резкого обострения этнополитической ситуации; таким образом, было сложно ликвидировать прецедент и дезавуировать требования этнических лидеров, желавших расширения элитного клуба "титульных этносов". Но и удовлетворить эти требования было невозможно, так как это вызвало бы бурный протест русских "патриотических сил". (Весьма влиятельные политики настаивали на создании Русской республики в составе РФ; реализация этого лозунга в политической практике означала бы быструю дезинтеграцию России.).
Таким образом, опасность возникновения межэтнических конфликтов в России сохраняется. Межэтнические отношения в России можно оптимизировать только модернизировав отечественную модель федеративных отношений.
Исторически Россия складывалась в ходе объединения удельных княжеств, затем в результате колонизации и присоединения новых земель. Решающую роль в этом процессе играл русский этнос. Хотя в Российской империи отдельные земли, как, например, Польша и Финляндия, обладали определенной автономией, а в управлении другими территориями, населенными "инородами", власти полагались на традиционное право, в целом российское государство носило централизованный, самодержавный характер. Советский Союз, будучи по форме федеративным, по существу также оставался унитарным государством.
Современная Россия едва ли не мировой рекордсмен по усложненности политико-территориального деления: субъекты Федерации весьма разнородны по размерам территории, природным условиям, численности и составу населения, уровню развития экономики и культуры.
Российская модель федерализма сочетает два разных принципа: территориальный и национальный. При этом автономные национальные образования, будучи самостоятельными субъектами Федерации, административно сами входят в состав других субъектов, как, например, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа в составе Тюменской области.
Для современной России характерна некоторая неопределенность административных границ между ее субъектам, причин этому несколько. Многие из них устанавливались произвольно и не раз пересматривались. При этом рассекались ареалы расселения народов, значительные территории волевым образом переподчинялись другим областям и республикам. Нередко происходило и перемещение больших групп людей в чуждое им социокультурное пространство. Подобная практика применялась к примеру в Поволжье и на Северном Кавказе, в том числе в связи с депортацией, а затем - реабилитацией ряда народов, таких например, как всем известные чеченцы и ингуши и некоторые народы Дагестана (кумыки, ногайцы).
В становлении ныне существующей Российской Федерации большое значение имел принятый в 1992 году Федеративный договор, который сыграл огромную роль в собирании страны и обозначил федеративную природу современной российской государственности.
Данный договор юридически закрепил разнообразие субъектов федерации, ее смешанные основы учет - этнического и территориального принципов, и одновременно равноправие всех субъектов федерации, их политический статус и равенство в отношениях с федеральным центром, в определении объема своих полномочий с федеральными органами власти. Договор фиксировал равные обязанности в социальной, экономической и культурных областях всех субъектов федерации, единый стандарт прав и свобод человека, а также, набор необходимых социальных услуг, оказываемых гражданам на ее территории. Впоследствии Федеративный Договор органически вошел в ткань новой конституции, хотя не учтенными оказался целый ряд положений, в частности, проблемы паритета в Федеральном Собрании республик и автономий с краями и областями. Выполнив свою историческую роль данный договор в рамках внутренней политики, утратил свою силу.
Далеко не исчерпала своего содержания концепция государственной национальной политики Российской Федерации, разработанная в 1996 г. Министерством по делам федерации, национальной и миграционной политики, движением "Сотворчество народов во имя жизни (Снежный форум)" и Институтом этнологии и антропологии РАН (с участием многих других федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации).
В этом документе определены приоритеты России в области межнациональных отношений. Урегулированы вопросы координации законотворческой деятельности на всех уровнях - от федерального до местного. Концепция, носящая декларативный характер, закрепила приоритет государственной правовой защиты малых коренных народов, не определяя политико-правовой статус остальных этносоциальных общностей. Отсюда в результате усиливаются проблемы по поддержанию межнационального мира и согласия в России.
Говоря об этнической специфике России, не следует забывать, что народы России можно рассматривать не только как отдельные этносы, а как исторический единый суперэтнос - многонациональный российский народ, со всеми присущими ему признаками общности экономической и политической жизни, психологии и культуры, быта, традиций и обычаев, миропонимания и жизнедеятельности. Во многом верно и то, как далее утверждает Р.Г. Абдулатипов, что "на протяжении исторически длительного пути нации и народности российского государства стремились к сближению, сотворчеству, взаимопониманию[45].