Говоря о методах управления в Марокко, особое внимание следует уделить исторически сложившейся системе исполнительной власти, основная роль при формировании которой принадлежала «султану – махзену». Последнее – старое название правительства Марокко, олицетворяемое в настоящее время с ближайшим окружением покойного монарха Хасана II. Деятельность «касты богачей» (так еще называют махзен), захватывающих важные посты, обеспечивающих себе привилегии, делящих между собой национальные богатства, приводит время от времени к взрывам социального протеста. Достаточно вспомнить серию «голодных бунтов» 1981, 1984, 1990 гг.
Большинство политических деятелей страны и аналитиков связывает сложности в преодолении социально-экономического кризиса, проведении демократических реформ с системой управления – махзеном. Хасан II начал в 1992 г. реформы, получившие название «хасановской демократии», в ходе которых в стране был сформирован двухпалатный парламент. Перед Мохаммедом VI стоит задача завершить эту работу и двигаться дальше по пути создания демократических институтов. Однако понятно, что король не может в одночасье перестать опираться на махзен и уничтожить исторически сложившуюся, неотъемлемую часть системы управления. «У короля много новых проектов, которые он хотел бы воплотить в жизнь, но не затрагивая монархию как общественное устройство», – считает профессор университета Ахмед аль-Кохен. Ликвидация махзена может подорвать основы монархии, которые в настоящее время не только не подвергаются оспариванию, но и воспринимаются различными политическими силами как единственный институт, сумевший «собрать» расколотую страну и выступающий в качестве «оплота» перед лицом исламистов. Профессор одной из школ изобразительных искусств так характеризует сложившуюся ситуацию: «Я ненавидел людей, находившихся у власти, и одновременно они были как бы частью меня самого. Как неизбежное зло». Можно лишь согласиться с мнением короля Мохаммеда VI: «Не следует думать, что новое поколение перевернет все вверх дном. Не будем забывать, что в наших странах еще очень сильна традиция».
Абсолютистский характер власти в отдельных арабских государствах проявляется в стремлении правящих кругов контролировать деятельность различных политических и общественных организаций. Например, распоряжением премьер-министра Марокко А. Юсуфи с ноября 1999 г. залы государственных учреждений были открыты для проведения профсоюзных и партийных мероприятий. Очевидно, власти считали такой способ осуществления контроля самым простым. В документе также подчеркивалось, что профсоюзы, политические партии и другие общественные организации «являются естественными партнерами государства». На выборах 1995 г. в Тунисе серьезным противником президента страны Бен Али оказался глава Лиги прав человека М. Марзуки. Правительство сразу же попыталось поставить организацию под контроль, наводнив ее своими сторонниками. Но попытка не оказалась успешной, и Лига была распущена. Затем правительство возродило организацию, назначив советника президента по правам человека и создав ряд соответствующих подразделений, превратив, таким образом, Лигу в инструмент в руках правящего режима. То же можно сказать и о профобъединении – Всеобщий союз тунисских трудящихся (ВССТ), бывшем самым влиятельным противовесом власти во времена Бургибы, но значительно ослабленным в период правления нового президента. Коалиционные правительства создаются для того, чтобы предоставить различным политическим силам возможность, в большинстве случаев лишь формальную, участвовать в управлении страной, а деятельность такого правительства в духе «пакта доброго поведения» обеспечивается получением своей доли «привилегий». Таким образом, контроль за легальными и оппозиционными политическими организациями позволяет превратить их в проводников официальной политики.
Так в условиях института президентского или монархического управления постепенно складывается механизм политического господства, имеющий демократический фасад, но не слишком меняющий авторитарную сущность режима. Это позволяет различным политическим силам говорить о демократии, приватизированной в пользу какой-либо группы, слоя общества.
Лидеры, пришедшие к власти в конце 80-х – начале 90-х годов, считают себя приверженцами демократических взглядов, отвергают однопартийность как систему власти, заведшую общество в тупик, говорят о необходимости проведения демократических преобразований, но с учетом специфики и традиций арабского региона, что, очевидно, находит отражение в идее так называемой «тоталитарной демократии» или «нового авторитаризма», т.е. власти просвещенного и обязательно демократически настроенного президента, обладающего обширными полномочиями. Такая власть, по их мнению, может придать всему обществу стабильность и обеспечить гражданский мир.
Элементы «новой демократии» отчетливо проявляются в действиях президента Туниса, полагающего, что лишь сильная центральная власть способна приобщить все слои населения к прогрессу. Например, частые перестановки в правительстве превратились в привычное явление. Ротация кадров свидетельствует о том, что Бен Али стремится контролировать обстановку в высших эшелонах власти, периодически меняя министров внутренних дел, объясняя такие замены разнообразием задач, которые ставятся перед ведомством. Являясь главой государства, главнокомандующим вооруженных сил, президент Туниса совместно с фактически подчиненным ему правительством олицетворяет всю исполнительную власть. Законодательная инициатива в парламенте принадлежит президенту и депутатам, причем приоритет отдается инициативе главы государства.
В мировых СМИ Тунис нередко называют полицейским государством, процветающей, но жестко контролируемой страной. Авторитарная сущность власти, в частности, по мнению оппозиции, проявляется в том, что президент и его правительство не терпят инакомыслия ни в какой форме. Правозащитник Монсеф Марзуки был посажен в тюрьму на четыре месяца из-за попытки баллотироваться в президенты страны в 1994 г. Преследование со стороны властей стоило ему потери медицинской практики и свободы передвижения. В октябре 1995 г. был арестован лидер основного оппозиционного Движения демократов-социалистов. Его задержание производилось после обнародования открытого письма к правительству, в котором критиковалась политика железной руки и отсутствие политических свобод. Официальные лица сообщали, что при обыске дома господина Моада были обнаружены «секретные документы, свидетельствующие о его тайных связях с иностранным государством. Также было обнаружено несколько тысяч долларов». Власти утверждают, что не было никакой связи между арестом Моады и обнародованным открытым письмом движения, критикующим проводимую правительством Туниса политику. После муниципальных выборов 1995 г. лидеры Движения открыто заявляли о подтасовках правительством результатов и запугивании избирателей. Моада утверждал, что «правящая партия и правительство используют знамя борьбы с исламом для уничтожения политической оппозиции… и сохранения однопартийного государства». Лидер исламистской партии «Ан-Нахда» шейх Рашид Гануши, приговоренный в последнюю неделю правления экс-президента Бургибы к пожизненному заключению, вновь обрел свободу с приходом к власти Бен Али. «Моя вера в Бога и в личность президента Бен Али велика», – заявлял он в 1988 г. В течение первых двух лет своего мандата новый президент делал все для того, чтобы выглядеть «защитником отечества и религии» (преамбула к призыву к молитве по радио и телевидению). Но успех «Ан-Нахды» на досрочных парламентских и президентских выборах в апреле 1989 г. ознаменовал собой конец этого благодушия. Р. Гануши бежал за границу, а его партия была запрещена.
Жесткий контроль осуществляется и за деятельностью СМИ. Правительство пристально следит за журналистами. Иностранные газеты просто запрещены, а местная пресса в Тунисе, как считают аналитики журнала «Экономист», явно проправительственная. Единственная партия, деятельность которой освещают в печати, – это Демократическое конституционное объединение. Печать, радио и телевидение широко и целенаправленно используются властями для пропаганды своих идей, проводимого ими политического курса. При всей многочисленности и разнообразии СМИ газетные и журнальные полосы, радио и телепередачи изобилуют материалами, посвященными единственной, кажется, волнующей их проблеме – развитию процесса демократизации в стране.
Оппозиция с возрастающим беспокойством относится к настойчивым попыткам внедрения самоцензуры в органах печати. Полиции, численность которой была увеличена после прихода к власти Бен Али в четыре раза, помогают в выполнении слежки за тунисским обществом тысячи осведомителей и так называемые квартальные комитеты, созданные властями по всей стране. В то время как экс-президент Х. Бургиба привык опираться на партию, основанную им в 1934 г. для мобилизации масс и противостояния своим политическим противникам, его преемник не был выходцем из этого аппарата. Он пришел на политическую арену в качестве министра внутренних дел, и при нем на авансцену выдвинулась полиция.
Осознавая, что жесткого контроля и страха не достаточно для придания своей власти легитимности, президент в своих выступлениях и интервью подчеркивает, что главная цель реализуемого тунисским руководством курса – повышение благосостояния человека. При этом расцвет и благополучие в стране связывают с личностью Бен Али, который является главой государства уже на протяжении 16 лет. В интервью «Вашингтон Таймс» президент подчеркнул, что первейшим фактором успеха в любом процессе развития является человеческий фактор. Поэтому «мы (правительство) заверили, что гражданин Туниса является одновременно и творцом и тем, кто пользуется благами общих усилий в социальном и экономическом развитии, а также источником его поддержки».