Ленин в споре не стремился убедить противника. Ленин в споре вообще не обращался к своему оппоненту, он обращался к свидетелям спора. Его целью было перед лицом свидетелей спора высмеять, скомпрометировать своего противника. Такими свидетелями спора могли быть и несколько близких друзей, и тысячная масса делегатов съезда, и миллионная масса читателей газет.
Ленин в споре не искал истины, он искал победы. Ему во что бы то ни стало надо было победить, а для победы хороши были многие средства. Здесь хороши были и внезапная подножка, и символическая пощечина. «Он считал себя носителем абсолютной истины, ему было чуждо мелкое самолюбие, самолюбование. На харизму работала его испепеляющая страсть, которой Ленин был способен загораться»[8].
Ленинская нетерпимость, непоколебимое стремление к цели, презрение к свободе, жестокость по отношению к инакомыслящим и способность, не дрогнув, смести с лица земли не только крепости, но волости, уезды, губернии, оспорившие его ортодоксальную правоту, — все эти черты не возникли в Ленине после Октября. Эти черты были у него.
«В.И. Ленин, как незаурядный политический деятель и идеолог творчески переосмыслил все марксистские идеи, строго ориентировав их на цели захвата и удержания власти. Он разработал пути и средства, стратегию и тактику захвата и удержания государственной власти.»[9]. Все его способности, его воля, его страсть были подчинены одной цели — захватить власть.
Роль Ленина есть замечательная демонстрация роли личности в исторических событиях. Ленин потому мог стать вождем революции и реализовать свой давно выработанный план, что он не был типичным русским интеллигентом. В нем черты интеллигента сочетались с чертами русских людей, собиравших и строивших русское государство. Он соединил в себе черты Чернышевского, Нечаева, Ткачева с чертами великих князей московских, Петра Великого и русских государственных деятелей деспотического типа. «Ленин обладал гипнотическим воздействием на людей. За Лениным шли как за единственным бесспорным вождем. Только Ленин представлял собой, в особенности в России, редкостное явление человека железной воли, неукротимой энергии, вливающего фанатическую веру в движение, в дело, в себя»[10].
В 1918 году, когда России грозил хаос и анархия, в речах своих Ленин делает нечеловеческие усилия дисциплинировать русский народ и самих коммунистов. Он призывает к элементарным вещам, к труду, к ответственности, он громит революционное фразерство, он совершает настоящие заклинания над бездной. И он остановил хаотический распад России, остановил деспотическим, тираническим путем. В этом есть черта сходства с Петром I.
Ленин проводил жестокую политику, но лично он не был жестоким человеком. Ленин в беседе с Горьким говорил: «Возможна ли гуманность такой небывалой свирепой драке? Где тут место мягкосердечию и великодушию? Нас блокирует Европа, мы лишены ожидавшейся помощи европейского пролетариата, на нас со всех сторон медведем лезет контрреволюция, а мы – что же? Не должны, не вправе бороться, сопротивляться? Ну, извините, мы не дурочки»[11].
Он был бескорыстный человек, абсолютно преданный идее, он даже не был особенно честолюбивым и властолюбивым человеком, он мало думал о себе. Но исключительная одержимость одной идеей привела к страшному сужению сознания и к нравственному перерождению, к допущению совершенно безнравственных средств в борьбе. Ленин был человеком судьбы, роковой человек, в этом его сила.
2.2.2 Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин)
Родился 9 (21) декабря 1879 года в поселке Гори Тифлисской губернии (Грузия). 5 марта 1953 года умер в Москве.
«Сталин был похож на огромного вальяжного зверя кошачьей породы, с мягкими лапами, железными когтями, грациозной походкой и стремительным прыжком, в равной степени убедительными мурлыканьем и жутким рыком. Коварство, садизм, притворство, умение нападать из засады – всего этого у Сталина было с избытком. Я вижу его тигром. Тигром-людоедом, который намного умнее охотников»[12].
Сталин превратил СССР в унитарное государство, обрушил свой верховный гнев на целые народы, подвергнув их насильственному выселению. Во второй половине 40 – начали 50-х гг. в сталинской идеологии и политике во многом восторжествовали великодержавный шовинизм и его разновидность – оголтелый антисемитизм.
«Сталин десятилетиями жил в царстве политических интриг, далеком от нужд, забот; тревог простого человека, в обстановке полной материальной обеспеченности. Положение усугублялось тем, что съезды партии и пленумы Центрального Комитета не прибавляли Сталину знания действительности: на них, в отличие от партийных форумов при Ленине, никто не осмеливался сказать суровую правду и уж тем более перечить вождю. На них не было даже видимости свободной, деловой партийной дискуссий, все сводилось к пересказу и прославлению «мудрых сталинских указаний»»[13].
Сталин истреблял в основном не противников социализма, а всех марксистов-ленинцев, всех тех, кто отстаивал ленинские формы и методы строительства социализма. Сталин уничтожил ленинскую гвардию, тот тонкий интеллектуальный слой; который был надеждой и опорой Ленина. В партии был установлен режим гораздо хуже аракчеевского. Не только принципиальное расхождение со Сталиным, не только различие или, оттенок различия с ним во мнении по сугубо конкретным текущим вопросам, а даже неточное цитирование сталинских работ рассматривалось как уголовное преступление. Харизматизация Сталина приобрела абсурдные, нелепые формы, превратилась в его обожествление.
«Демоническое» воздействие Сталина на многих людей объясняется и тем, что он постоянно занимался самообразованием. Троцкий утверждал, что Сталин, в отличие от трудолюбивого Молотова, ленив. Это была неправдой. Сталин, как отмечают многие авторы, в том числе и яростные антисталинисты, обладал огромной трудоспособностью. Это позволяло ему даже в условиях колоссальной занятости партийными и государственными делами существенно пополнять свои знания.
«Речам Сталина всегда не хватало изящества, тонкости, интеллигентности, высокой философской культуры, а часто и глубокого знания трудов мыслителей Запада, интеллектуальной глубины. Правда, в беседах с деятелями культуры Запада Сталину нередко удавалось скрывать некоторые из этих недостатков. Кое в чем он сумел сгладить их. Но парадоксально, что именно эти отрицательные качества в глазах определенной части народа воспринимались как достоинство. Сталин для многих был «свой в доску», «плоть от плоти» трудового народа. Троцкий писал о Сталине: «…Не он создал аппарат, а аппарат создал его»»[14].
Сталин был жестоким человеком. Многие историки обвиняют его в убийстве сына Якова, двух жен: Кетеван и Надежды Аллилуевой. «Тихо убрать за идеологическую «измену – это был его стиль. Стиль грандиозных и бесполезных сооружений; громогласных восторгов и скрежета зубовного по ночам; публичных театральных процессов при его режиссуре и тайных пыток в лефортовских застенках. «Жена Цезаря должна быть вне подозрений», а доживи Надежда до больших московских процессов, она могла бы бог знает что устроить. Вот она и не дожила»[15].
Сталин не был единственным из диктаторов, ликвидировавших своих жен, но он один сделал это по идеологическим мотивам. Он даже в гибели Надежды обвинил неких врагов, своих противников, на чью сторону она перешла.
Иосиф Виссарионович умел долго выжидать, умел нападать из засады. Он владел искусством адаптации, он приспосабливал марксизм-ленинизм к маленьким нуждишкам и потребностям.
«Он хотел быть первым погонщиком, он хотел Великого Переселения народов, он хотел Северного Сияния всемирной славы. Он это получил. Взамен реальной жизни СССР и всему окрестному человечеству он дает великий наркотик мощи, славы и мечты, майю, цветистый обман, который быстро становится чем-то вроде героина. Зияющие высоты, Днепрогэс, Турксиб, атомная бомба, метро, Дворец советов, высотки Москвы, Волго-Дон, Восточная Европа, часть Азии. Миражи в пустыне...».
Сталину нужны были рабы, а не вольные хлебопашцы. Началось раскулачивание, расказачивание, расчеловечивание. Только от государства человек имел право получить свою пайку, только из железной сталинской руки.
«Один народ, одно государство и один фюрер. Вне государства и не для государства больше нельзя ни жить, ни работать. А государство – это Он»[16].
Вот что пишет о нем в 1939 году В. Сосюра: «Звук имени, как труб певучий звук, в борьбе за день всегда ты перед нами. Тебя к звездам взнесли миллионы рук, чтобы ты пылал, как знамя, над веками»[17].
Культ личности Сталина был одновременно и культом государства. Люди, которых должны были расстрелять, кричали: «Да здравствует Сталин!» Солдаты кричали перед атакой: «За Родину! За Сталина!» Гремели военные оркестры – и здесь, и там. «...Сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход, когда нас в бой пошлет товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведет».
Он создал новую шкалу ценностей: рабский труд был дешев, на нем держалась экономика. «Страну захлестывали волны страха и восторга. Это и есть оружие мрака: наркотик власти и величия, пятиминутки ненависти»[18].
Сталин стал богом в 1935 году, но все равно вел себя как мстительная коварная кошка. Он ничего не прощал, и у него были длинные руки.
«Разоблачившего Сталина во Франции, бежавшего от ужасов его режима Федора Раскольникова выбросили из поезда на полном ходу. Троцкого после многих неудач Меркатор достал ледорубом. А ведь Иван Грозный с Курбским посчитаться: не смог!»[19].