Идея опоры в своих действиях на международные институты, организации и блоки, а главное, политического доминирования в них США высказывается практически всеми американскими сторонниками глобального лидерства – как крайними гегемонистами, так и политиками «либерально-реалистской» ориентации. Эту идею высказывал в свое время и З.Бжезинский, определяя ее одновременно и как основу американской гегемонии, и как важнейшее направление в укреплении последней. «Следует считать частью американской системы глобальную сеть специализированных организаций, особенно «международные» финансовые институты. Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк, можно сказать, представляют глобальные интересы, и их клиентами можно назвать весь мир. В действительности, однако, в них доминируют американцы, и в их создании прослеживаются американские инициативы»29.
Это политическое доминирование автор видит в распространении модели отношений в политике и бизнесе, принятой в самой Америке. Глобальная власть осуществляется уже не по образцу прежних региональных империй, основанных на принципе подчинения центру. Вот как Бжезинский определяет принцип новой мировой империи: «Америка стоит в центре взаимозависимой вселенной, такой, в которой власть осуществляется через постоянное маневрирование, диалог, диффузию и стремление к формальному консенсусу, хотя эта власть происходит, в конце концов, из единого источника, а именно: Вашингтон, округ Колумбия. И именно здесь должны вестись политические игры в сфере власти, причем по внутренним правилам Америки. … Американское превосходство, таким образом, породило новый международный порядок, который не только копирует, но и воспроизводит за рубежом многие черты американской системы. Ее основные моменты включают:
1) систему коллективной безопасности, в том числе объединенное командование и вооруженные силы, например НАТО, Американо-японский договор о безопасности и т.д.;
2) региональное экономическое сотрудничество, например, АРЕС, NАFТА и специализированные глобальные организации сотрудничества, например, Всемирный банк, МВФ, ВТО;
3) процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию решений при доминировании Соединенных Штатов;
4) предпочтение демократическому членству в ключевых союзах;
5) рудиментарную глобальную конституционную и юридическую структуру…»30.
Для поддержания такого мирового порядка, безусловно, необходимо пристальное внимание к основным геостратегическим действующим лицам (то есть государствам, имеющим объективную потенциальную возможность существенно влиять на существующую геополитическую ситуацию) и внимание к процессам, происходящим в основных геополитических центрах (то есть в имеющих особое местоположение регионах, силовое или политическое влияние на которые основных геополитических актеров имеет определяющее значение для мировой ситуации в целом). Без опоры на существующие международные институты или следуя в русле тенденций изоляционизма, подобного было бы крайне сложно добиться.
В современных оценках стратегической концепции аппарата Дж.Буша иногда звучит акцент на одностороннем действии на международной арене. Мировые институты и международные санкции уже не являются для США обязательными факторами, без опоры на которые или без их поддержки Америка не смогла бы действовать. В силу вступают новые «законы», когда американская военная мощь должна, по мнению нынешней администрации, быть определяющим критерием. Составляются стратегические альянсы, но они носят весьма кратковременный характер. США успешно лоббируют свои интересы в ООН и в НАТО, но даже при этом их резолюции все чаще принимаются уже после начала реализации американских инициатив. Идея «превентивных» мер для защиты «национальных интересов» Америки в любом месте земного шара стала доминирующей. И.Даалдер и Дж.Линдсей в этой связи пишут о революционном повороте внешней политики США, совершенном командой Буша, для которой система международных соглашений в области международной политики теперь является несущественной и необязательной31. США, полагают авторы, больше не считают себя связанными в свободном стратегическом планировании, силовом воздействии на ключевые регионы и в выборе средств для давления на неугодные режимы.
Такой крайний взгляд на современный внешнеполитический курс Соединенных Штатов представляется несколько тенденциозным и, думается, верен только в общих чертах, так как не учитывает множества стратегических тонкостей, о которых писали американские политологи в 90-е годы. Факты, которые будут приведены ниже, также доказывают, что Соединенные Штаты стараются использовать как методы устрашения несговорчивых лидеров государств «Большого» Ближнего Востока, так и политические средства с целью повлиять на позиции руководящих кругов в этих странах – напрямую или через те или иные международные организации. В качестве иллюстрации полной скоординированности усилий США и ООН можно привести единодушие по ситуации в политической жизни Ирака в связи с запланированными и состоявшимися в декабре 2005 г. парламентскими выборами и почти одновременное посещение страны госсекретарем США К.Райс и генсеком ООН К.Аннаном в рамках их масштабных турне по Ближнему Востоку в ноябре 2005 г.32
Для анализа практики американского планирования воздействия на геополитические центры представляется важным понятие «геополитический плюрализм», введенное в свое время З.Бжезинским для обозначения важной стратегической задачи по предотвращению появления враждебной коалиции, способной соперничать с Америкой за мировое лидерство. Древний принцип «разделяй и властвуй» работает и в современных условиях. Бжезинский приводил в качестве примера мéста, где актуально усиление геополитического плюрализма, постсоветское пространство: «Россия с большей вероятностью предпочтет Европу возврату империи, если США успешно реализуют вторую важную часть своей стратегии в отношении России, то есть усилят преобладающие на постсоветском пространстве тенденции геополитического плюрализма. Укрепление этих тенденций уменьшит соблазн вернуться к империи»33. Иными словами, геополитический плюрализм в ключевых регионах – это гарантия невозникновения враждебного для США блока.
Такая же стратегия по недопущению объединения усилий наблюдается и сейчас в отношении арабских государств Ближнего Востока. Желательной для Америки альтернативой в отношении этих государств является их интеграция в международную экономическую систему и систему международной безопасности, в которых неоспоримо мощное влияние США.
Такая глобальная система отношений, построенная по американской модели, не будет угрожать возникновением союза государств, противостоящих американскому глобальному влиянию. Так, продуманная политика США, в том числе на постсоветском пространстве, не позволила такому образованию, как СНГ, перерасти в сильный стратегический блок и стать реальным соперником Америки в Евразии или даже отдаленно приблизиться к тому весу, которым обладал некогда Советский Союз. В общих чертах, отчасти американская же политика на Арабском Востоке, поддержка тенденций «геополитического плюрализма» не позволила Лиге арабских государств превратиться в стратегический блок, способный если не бросить вызов Америке в глобальном масштабе, то хотя бы удерживать под своим контролем политическую ситуацию и экономические отношения внутри такого важнейшего геополитического центра, как Ближний Восток.
Говоря о «геополитических центрах», можно указать на одну существенную деталь: в основном стратегически важные в глобальном значении районы обладают не только выгодным расположением для потенциального контроля над некой «макрозоной», но и крупными залежами природных ресурсов. В этом смысле ближневосточный регион или отдельные его части полностью подпадают под это определение.
Теракты 11 сентября 2001 г. ускорили процесс переноса стратегического акцента США на страны Азиатского региона. Публичное объявление США своих стратегических противников, объединенных ими в «ось зла» (на манер фашистской «оси» более чем полувековой давности), явилось началом прямой демонстрации силы, в частности, в отношении государств Среднего Востока, призванной сделать руководства этих государств более сговорчивыми, признающими глобальный характер власти Соединенных Штатов.
Ближний Восток признается американскими политическими стратегами как ключевой регион для решения сразу нескольких задач американской внешней политики – национальной безопасности, политического влияния, а также экономического глобального доминирования. Доказательством этому служат действия, которые предприняли американцы и проамериканская коалиция в этом регионе в отношении Ирака, а также пристальное внимание, которое они оказывают таким странам, как Иран, Сирия, Саудовская Аравия и, конечно, взаимоотношениям палестинцев и израильтян.
Нью-Йоркская трагедия 2001 г. в значительной мере скорректировала позицию республиканской администрации и дала мощный толчок для более серьезного восприятия прямой зависимости международной и собственной американской национальной безопасности от развития ситуации на Ближнем и Среднем Востоке. В определенной администрацией Буша-мл. «оси зла» иракский режим стоял на первом месте. После Афганистана настало время наводить «порядок» на Ближнем Востоке, и большинство в американской политической элите стояло за прямое военное вмешательство.