Бойкот выборов оппозицией в определенной степени привел и к тому, что всего 54,6% избирателей пришли на участки, при том, что в сельских и бедуинских районах этот показатель в среднем достигал 78–80%, а в городе Зарке и ряде амманских округов – 20–29%. В североиорданском городе Аджлуне кандидат был избран всего лишь двумя процентами от числа зарегистрированных избирателей. Официальные круги утверждают, что на нынешних выборах активность была лишь на 3–4% ниже, чем в 1993 г., что свидетельствует о переоценке оппозицией своего влияния на население.
Как считает большинство иорданцев, когда дело доходит до выборов, все забывают о своих партийных пристрастиях и голосуют за свои кланы и племена. Для короля итог выборов – еще одно подтверждение того, что верные ему силы – это бедуины и жители южных районов страны, которые благодаря такой неизменной лояльности составляют доминирующую силу в армии и службах безопасности.
Таким образом во внутриполитической жизни Иордании создалась любопытная ситуация – непрекращающееся провозглашение демократических ценностей в качестве приоритета официальной политики и проведение репрессивных мер во имя этой демократии на деле.
Могло ли быть иначе? Думается, что при той структуре общества, которая сохраняется в стране, демократия может носить ограниченный характер, зажатый в пространстве, незанятом кланово–племенными интересами и связями. Имеющий в основном хорошее западное образование иорданский эстеблишмент признает, что дворец никогда не упустит бразды правления и не допустит решений или шагов, в которых он не заинтересован. Отчасти и этим можно объяснить отмеченную пассивность на выборах: люди не верят, что от их выбора что–то изменится в процессе принятия решений и отправления власти в стране.
В сложившемся балансе сил, где дворец опирается на коренных иорданцев, организованных в многочисленные кланы, а массы палестинцев и активных сторонников "братьев–мусульман" могут рассчитывать лишь на мелкие государственные посты и частный сектор, трудно рассчитывать на демонтаж этой системы сверху. Ждать, когда на это начнут претендовать низы, дворец тоже не желает, поэтому искусная игра короля по консолидации вокруг свой легитимной власти всех жителей Иордании на основе обеспечения демократических прав и свобод граждан продолжится. Маятник должен качнуться обратно. Теперь, когда парламент избран, пришло время заигрывания с оппозицией, настала пора начать подобие общенационального диалога о том, как улучшить существующую систему. Хотя уже упоминавшаяся тронная речь короля, произнесенная им на открытии первой сессии нового парламента 29 ноября 1997 г., говорит скорее о том, что продолжится процесс "закручивания гаек" в отношении несколько осмелевшей за годы демократизации оппозиции. Это представляется очень даже вероятным, тем более, что за годы послаблений не было ни намека на демонтаж традиционных структур органов безопасности или какое–либо их реформирование в соответствии с новыми реалиями (выход служб безопасности в Интернет, скорее дань моде, нежели свидетельство перемен), поэтому всем придется только подчиниться и начать играть по новым правилам.
Практика последних месяцев ясно показывает, что король Иордании никогда не будет осуществлять политику демократии ради демократии. Императив его поведения – огромная ответственность перед собственной династией и иорданцами. Проблемы выживания и благополучия первой напрямую связаны с выживанием и благополучием вторых, и наоборот.
Вопрос, который не может не задавать себе король Хусейн, – готово ли иорданское общество к реальной демократии и сможет ли оно в таком случае само стать ее гарантом, или налицо угроза использования демократии пропагандистами тоталитарного правления, которые придя к власти законным путем, попытаются затем навязать свою власть с помощью насилия. Король не скрывает о ком идет речь. Это – исламские фундаменталисты. Никто не имеет такого влияния на иорданцев, как исламисты. Политические партии, которых в стране насчитывается 19 даже после трех слияний, без которых их было бы 31, в привычном плане не состоялись. Доминирующая в арабском мире политическая атмосфера заметно снизила роль и вес панарабских и левых партий. На первый план вышли общественно–религиозные и экономические интересы. Невидимый раскол произошел именно в отношении людей к исламским традициям и нормам. Одни считают, что клерикалы и их последователи не должны вмешиваться в политико–экономическую жизнь (так, король Хусейн неоднократно заявлял о том, что мечети – не место для политической пропаганды), другие проповедуют подчинение исламу всех сторон жизни мусульман. Отсюда и угроза более ясного раскола. В свете демократизации в Иордании появились разговоры о возможности создания христианской партии. Правительство было вынуждено объявить о том, что оно не будет регистрировать любую партию, созданную по религиозному принципу. Что же касается ФИД, то оно объяснило их существование как дань истории и традиции страны, в общественно–политической жизни которой движение "братьев–мусульман" участвует с 40–х годов.
У дворца есть лекарство против фундаментализма, ибо он собирается лечить его первопричину – неудовлетворенность людей своим материальным положением. Как сказал наследный принц, бедность ведет к приобщению к исламскому экстремизму. Поэтому иорданское руководство делает все, чтобы программы развития охватили все слои населения, чтобы неуклонно повышался уровень жизни граждан. Удастся ли это, если высокий даже для Ближнего Востока рост населения в стране – 3,5–3,7% – ведет к оттоку населения в города (на селе возможности занять людей ограничены природными условиями), где процесс создания рабочих мест сильно отстает. В этих условиях возрастает регулирующая роль государства, которое должно использовать все имеющиеся у него в арсенале средства ради обеспечения интересов страны и династии.
Отсюда напрашивается вывод о том, что нельзя говорить о провале или откате демократии в Иордании, которую почему–то многие рассматривают сквозь призму западных демократий. В традиционном обществе, коим является иорданское, возможна только племенная демократия, а это совсем другой институт. Но только с этих позиций и можно анализировать происходящее в стране. Более важным на данном этапе представляется продолжение и завершение процесса формирования иорданского национального самосознания, который был сильно замедлен из–за внешних и внутренних причин.
политическая партия иордания
Литература
политическая партия иордания
1.Компас. 2009, № 214; MiddleEast, январь, 2009.
2.Глобус. 2009, № 33.
3.Известия. 03.04.2009.
4.Известия. 07.10.2010.