Владимир Иванович ГУВАКОВ, профессор кафедры политических и бизнес коммуникаций Государственного университета – Высшей школы экономики
Алексей Васильевич ПАНОВ, соискатель кафедры политических и бизнес коммуникаций Государственного университета – Высшей школы экономики
(К постановке проблемы)
Статья представляет собой попытку разобраться в том, в каких отношениях находятся власть и бизнес в пространстве субполитики, на уровне индивидуального стиля жизни человека. Эти плоскости становится крайне важным предметом исследования для понимания характеристик власти и бизнеса.
В 90-х годах прошлого века группа авторитетных ученых, в числе которых Э.Гидденс и У.Бек, возвестили о начале рефлексивной модернизации, в которую вступают индустриальные страны [Beck, 1994, с.2]. Утверждалось, что основные понятия, описывающие первую модернизацию-прогресс, технологическое развитие, рациональность, перестали восприниматься как непреложная истина. Экономическое развитие, развитие технологий и знаний кроме увеличения благосостояния несут еще и разрушительные последствия, описанные в виде «модернизационных рисков» [Бек, 2000, с.21-27], которые стали оказывать непосредственное воздействие на стиль жизни и здоровье людей. Это состояние и стало предметом исследования [Giddens, 1994, P.14-15]. То, что раньше принималось на веру и диктовалось традицией наукой или религией, стало предметом властных решений и глубокого анализа. Начали политизироваться те области жизни, которые ранее не были политизированными, в то В 90-х годах прошлого века группа авторитетных ученых, в числе которых Э.Гидденс и У.Бек, возвестили о начале рефлексивной модернизации, в которую вступают индустриальные страны [Beck, 1994, с.2]. Утверждалось, что основные понятия, описывающие первую модернизацию-прогресс, технологическое развитие, рациональность, перестали восприниматься как непреложная истина. Экономическое развитие, развитие технологий и знаний кроме увеличения благосостояния несут еще и разрушительные последствия, описанные в виде «модернизационных рисков» [Бек, 2000, с.21-27], которые стали оказывать непосредственное воздействие на стиль жизни и здоровье людей. Это состояние и стало предметом исследования [Giddens, 1994, P.14-15]. То, что раньше принималось на веру и диктовалось традицией наукой или религией, стало предметом властных решений и глубокого анализа. Начали политизироваться те области жизни, которые ранее не были политизированными, в то 2 время как традиционная политическая наука и политика с ее институтами становилась более элитированной.
Для того, чтобы показать эти новые пространства политики У.Бек ввел понятие субполитики (subpolitics), а Э.Гидденс – «политика жизни» или «политика стиля жизни» (life politics, life style politics). Префикс «суб» не означает, что она менее значима, чем сама политика. Это означает, что процессы и пространства субполитики менее институциализированы, чем властная политика, что она находится на уровне человеческого общежития. Что касается политики жизни, Э. Гидденс настаивает на том, что выбор стиля жизни, креативность, мобильность и конкурентность его может сохранять, обновлять или полностью менять структуру общества. А политика и есть целенаправленное «формирование и изменение условий жизни» [Бек, 2000, с.288]. Традиционная политика диверсифицируется, теряет свою абсолютную значимость в посттрадиционном обществе, превращаясь из эмансипаторской в политику жизни и стиля жизни.
Таким образом, в эпоху рефлексивной модернизации большое значение имеют политические процессы, протекающие на уровне жизни отдельного человека. Хотя политические действия в субполитике или политике жизни не являются инстуциональными действиями, пренебрегать ими, или недооценивать их нельзя. Каким образом процессы потребления, происходящие на «микро» уровне, могут затрагивать сферу политического? Некоторые исследователи пишут о двух возможных вариантах – активном и пассивном [Holzer, 2001, p. 11-15]. Под активным понимаются такие достижительные действия в области стиля жизни, которые направлены на достижение общественно значимых целей, на социальные изменения. Механизм заключается в том, что, если объединяются люди, делающие одинаковый выбор в некоторых рутинных повседневных ситуациях - люди одного стиля жизни, то совместными коллективными ненасильственными действиями они могут изменить институты и структуры общества. Это мы и рассмотрим как политическое действие. Акторами активных действий являются, например, НГО, «политические потребители» или различные фонды. Это так называемые новые социальные движения, ежедневные рутинные заботы которых превращают в политическое пространство достижения общественно значимых целей (прим. В качестве примера формирующихся в России «политических потребителей» можно привести бойкот заправок «Лукойл», объявленный блоггерами в связи с аварией с участием вице-президента компании А.
3 Баркова). Например, устраивая бойкоты товаров, услуг, компаний, персон или мобилизуя общественное мнение с помощью ярких акций - перформансов.
Особенность пассивного варианта влияния стиля жизни на политику заключается в том, что изменения возникают как побочный эффект других событий, не являющихся напрямую политическими. В качестве примера можно привести спорт, здравоохранение и образование, где в последнее время сделано множество открытий, которые изменяют наши традиционные представления о жизни. Сами по себе эти открытия не имели бы такой значимости и не изменяли бы политическое пространство, если бы не давали человеку выбор там, где его раньше никогда не было. Это расширение сферы принятия решения человеком в сфере достижительного ставит перед обществом множество вопросов, решение которых изменяет общество. В этом и заключается пассивный вариант влияния политики жизни на сферу традиционной политики, когда принимаемые человеком личностные решения в отношении жизненных проектов, инициируют и политизируют социальные трансформации.
После краткого описания предметной области субполитической рефлексии, перейдем к объектам, погруженным в обозначенное пространство, которыми выступают власть и бизнес. Несомненно, нас интересует сам человек - носитель стиля жизни, но поскольку он уже рутинно вписан в предметную область субполитики, мы не будем останавливаться на проблемах социальной психологии.
В последние десять-пятнадцать лет было посвящено большое количество работ политологов, социологов, экономистов проблеме взаимоотношения власти и бизнеса в России. Рассматривались федеральный, региональный уровни взаимодействия, предпринимались попытки описать механизмы и инструменты влияния бизнеса, исследовались изменения отношений после 2000 года и т.д.. В целом, накопился большой багаж знаний о том, как бизнес и власть работают друг с другом в России. Однако почти нет работ, которые бы касались взаимодействия власти и бизнеса не в традиционном политическом пространстве, GR, IR и т.д., а в пространстве субполитики, на уровне индивидуального стиля жизни человека. Предполагается, что отношения власти и бизнеса здесь будут отличаться, поскольку пространство стиля жизни не идентично традиционному политическому пространству. Стиль жизни и субполитическое становится крайне важным предметом исследования для понимания характеристик власти и бизнеса.
Их взаимоотношения мы будем рассматривать не в предметной области индивидуального стиля жизни в целом, а только в той его части, по которой можно 4 проследить взаимоотношения лучше всего. Стиль жизни в виде мобильности, креативности и конкурентности формируется через постоянный выбор между альтернативами в обыденной жизни, в рутине повседневной жизни. Индивидуальный выбор стиля жизни, его потребление создает человека и, на наш взгляд, именно в потреблении, или в потребительской культуре («... потребительская культура значит, что для значительного числа людей, возможно большинства или для всех, потребление стало крайне важным. Потребление стало чем-то большим, чем удовлетворением основных потребностей для выживания. Вместо этого, люди коллективно стали воспринимать потребление, приобретаемые товары и услуги, как важное и ценное собственное право») [Ritzer, p. 164], пересекаются интересы власти, бизнеса и человека. В большей степени, в потреблении социально-рискованных предметов, которое ведет к рискованному стилю жизни. Поэтому под бизнесом в работе понимается, прежде всего, бизнес, ориентированный на потребителя в его жизненных условиях, а институт власти это органы или персоны, принимающие ключевые решения по «формированию и изменению условий жизни» [Бек, 2000, с. 288].
Сценарий потребления одна из рутинных операций, с которой сталкивается человек в пространстве жизни. Что потреблять, в каких количествах – это вопрос, ответы на который каждый конструирует сам. Стоит ли получать образование, быть здоровым или употреблять алкоголь, табак, генетически модифицированные продукты, энергетики, фастфуд. А если потреблять медиа-продукты, то в каких количествах и как долго. Бизнес стремиться к повышению потребления товаров собственного производства с помощью рекламы, через которую «продает» вместе с товаром те или иные стили жизни (как это делается в рекламе энергетиков, продающих «экстремальный» стиль жизни, или в рекламе виагры, продающей «респектабельный» образ жизни) [Ritzer, p. 169]. Власть стремиться отрегулировать сценарий потребления, запрещая или ограничивая те продукты, которые на взгляд власти являются рискованными для человека, тем самым вероломно вмешиваясь в пространство стиля жизни и ограничивая права на самостоятельный выбор. На этом этапе возникает несколько интересных и небесспорных вопросов: что считать рискованным, а что нет; кто и как должен это решать; может ли человек самостоятельно и насколько делать разумный выбор в потреблении или отказе от потребления того или иного продукта, или власть должна законом или силой ограничить потребление и т.д.