Смекни!
smekni.com

Демократия и рынок (стр. 3 из 4)

4.Государственное регулирование как лекарство, гораздо хуже болезни.

Провал централизованной плановой системы (социализма), в ко­то­рой все решения принимались центральным органом власти или человеком (президент, Генеральный секретарь, Политбюро, Гос­план или Госснаб), убедительно доказал правильность теоретиче­ских гипотез, выдвинутых представителями австрийской школы экономики Л. Фон Мизесом и Ф. Хаеком. Экономический расчет в социализме невозможен, потому что цена перестает нести для акто­ров рынка необходимую информацию о предпочтениях потребите­лей. Механизм «прибыль – убытки» не работает. Функция пред­принимателя, которая заключается в поиске и использовании пре­имуществ обнаружения рыночной информации первым, заблокиро­вана. Механизмы компенсации убытков оторваны от акторов, кото­рые эти убытки получили в результате экономической деятельно­сти. Потребитель отстранен от управления экономикой в том плане, что его решения не являются определяющими для собственников факторов производства и предпринимателей в плане аллокации ре­сурсов и максимизации прибыли. Само слово «плановая» не адек­ватно отражает происходящие в социалистической экономике про­цессы. Слово «план» относится не к корпоративному уровню, а к подавляющему большинству видов экономической деятельности, которые в принципе, нельзя планировать, если мы сохраняем при­верженность принципам свободы выбора, ценностям жизни и соб­ственности.
Попытки добиться эффективного централизованного планирова­ния закончились экономическим хаосом и целым рядом крайне не­гативных последствий для переходных экономик: 1) сильными структурными искажениями, когда бизнес циклы раз­личных групп товаров были искусственно, через административные механизмы централизованного планирования сведены в одном месте, 2) серьез­ными последствиями для окружающей среды в виде силь­ного за­грязнения воды, воздуха, земли и леса. Ученые на цифрах и фактах убедительно доказали, что вне системы частной собствен­ности за­грязнения окружающей среды носят гораздо более серьез­ный ха­рактер; 3) разрушением неформальных институтов, которые служат свое­образной стабилизационной «подушкой» во время системных кри­зисов или временных рецессий; 4) извращением информации, на основании которой экономический актор принимает все решения (инве6стиционные, потребительские, на предмет сбережения). Значительно увеличивается способности актора формировать рациональные ожидания, распространяется так называемое радикальное невежество (когда экономические акторы вообще не подозревают о существовании определенной информа­ции и, следовательно, не могут принять ее во внимание при приня­тии решений, 5) мо­нополизацией большого количества секторов экономики с вы­те­кающими для потребителя (высокие цены, низкое качество, дефи­цит, резко ограниченный ассортимент, отсутствие кастомизации процесса производства и торговли) и для бюджета (хроническая до­тационность производства, резкое завышение издержек, коррупция и разрушение производства посредством перекачки государствен­ных ресурсов в личные проекты) последствиями. Особенно вредной является монополия в сфере образования, когда профессия учителя превращается из поставщика определенного вида услуг в своеоб­разного идеологического солдата без формы, который лишен воз­можности поставлять на рынок услуги, не санкционированные вла­стями. Так же вредна монополия на профессию врача; 6) строгое иерархизации (кастизации) всего общества, в котором имущественное неравенство проявляется гораздо ярче, чем в капи­талистическом обществе. Доступ до товаров и услуг обеспечива­ется не способностью экономического субъекта поставлять на ры­нок потребительские товары и услуги, убеждать потребителя ку­пить их, а способностью адаптироваться к целому набору идеоло­гем в рамках жестких ограничений по ряду признаков (религия, се­мья, национальность и т.д.).