Б.Ельцин приблизил к себе молодых ученых, блестяще образованных городских политиков, экономистов, юристов. В его окружении резко упала доля сельских жителей. Несмотря на то, что элита всегда была одной из самых образованных групп общества, тем не менее, в 1990-е гг. произошел резкий скачок образовательного ценза элиты. Так, в состав ближайшего окружения Б.Ельцина входили известные ученые, общественные деятели. Президентская команда Б.Н.Ельцина более чем на половину состояла из докторов наук. Высоким был также процент имеющих ученую степень в правительстве и среди лидеров партий.
Изменения затронули не только уровень образования элиты, но и характер образования. Брежневская элита была технократической. Подавляющее большинство руководителей партии и государства 1980-х гг. имели инженерное, военное или сельскохозяйственное образование. При М.Горбачеве процент технократов снизился, но не за счет прироста числа гуманитариев, а за счет роста доли партийных работников, получивших высшее партийное образование. И, наконец, резкое снижение удельного веса лиц, получивших техническое образование (почти в 1,5 раза), произошло при Б.Ельцине. Причем это происходит на фоне все той же образовательной системы в России, где по-прежнему большинство вузов имеют технический профиль.
При В.Путине в правящей элите значительно возрос удельный вес людей в погонах: каждый четвертый представитель элиты стал военным (при Б.Ельцине доля военных в элите составляла 11,2%, при В.Путине – 25,1%). Такая тенденция совпала с ожиданиями общества, так как репутация военных как честных, ответственных, политически не ангажированных профессионалов выгодно отличала их от других элитных групп, имидж которых связывался с воровством, коррупцией, демагогией. Массовое привлечение военных на государственную службу было вызвано также отсутствием кадрового резерва. Главными отличительными чертами путинской элиты стали: снижение доли «интеллектуалов», имеющих ученую степень (при Б.Ельцине – 52,5%, при В.Путине – 20,9%), уменьшение и без того крайне низкого представительства женщин в элите (с 2,9% до 1,7%), «провинциализация» элиты и резкое увеличение числа военных, которых стали называть «силовиками» (представители вооруженных сил, федеральной службы безопасности, пограничных войск, министерства внутренних дел и т.д.).
Для последней волны правящей элиты также характерно увеличение доли земляков главы государства (с 13,2% при Б.Ельцине до 21,3% при В.Путине) и рост доли бизнесменов (с 1,6% при Б.Ельцине до 11,3% при В.Путине).[11]
5. Циркуляция и воспроизводство элиты
Можно выделить две волны обновления высших слоев. Первая из них была связана с вторжением реформаторов. Вторая же ознаменовала приход контрреформаторов, действия которых следует рассматривать как нормальное завершение реформенного цикла. В классических образах это выглядит так: «молодых львов» вытесняют «старые лисы».
Модели циркуляции и воспроизводства элитных групп следует дополнить третьим элементом - расширением элитного состава. Увеличение элитных рядов в первой половине 1990-х гг. произошло более чем в два раза. Произошло значительное увеличение числа позиций, которые считаются «элитными». Это вызвано ростом числа новых хозяйственных структур, руководителей которых можно отнести к новой хозяйственной элите. Но не в меньшей степени это относится и обусловлено ростом политических и административных структур.
Ускорение циркуляции российских элит является очевидным фактом. Оно началось еще при правлении М.Горбачева за счет выдвижения наверх многочисленных представителей так называемых предноменклатурных групп из разных общественных секторов (в основном речь идет о бывших руководителях среднего звена - начальниках отделов, подразделений, служб).
В 1990-е гг. ускорившийся темп элитного трафика (перемещение элиты) потребовал изменения подходов к работе с кадрами. При Б.Ельцине происходили частые отставки, перестановки чиновников высокого ранга, которых он сначала к себе приближал, затем разочаровывался и менял их на других. Стремительность кадровых замен привела к разрушению кадрового резерва, который помогал поддерживать преемственность. Появилась необходимость в создании неких резерваций для выпавших из власти высокопоставленных чиновников. В результате были созданы такие структуры, как «государственный бизнес» - коммерческие организации, базирующиеся на ресурсах государства и имеющие множественные привилегии по сравнению с частным бизнесом, а также фонды, ассоциации, общественно-политические организации, руководство которыми принимали отставники. Последние годы в качестве некой резервации выступает депутатская деятельность, который обеспечивает необходимый почет всем бывшим чиновникам.
С широким распространением альтернативных выборов правящая элита больше не имела полного контроля за выводом нежелательных личностей из состава элиты. Чиновники, потерявшие посты в органах исполнительной власти, могли быть избранными в федеральный или региональный парламент, уйти в крупный бизнес и влиять на политическую ситуацию с помощью экономических ресурсов, или создать политическую партию и активно участвовать в политической жизни.
Если в советское время отставка означала «политическую смерть», то в постсоветское время стали происходить возвраты во власть. Так, из состава правительственной элиты 1992 г. доля возврата составила 12,1%, для правительства 1999 г. – 8%.[12]
При В.Путине кадровая ситуация начинает постепенно меняться. Происходит восстановление кадрового резерва, укрепляется государственная служба, а лояльность режиму становится гарантией стабильности статуса. Административная реформа, начатая в 2004 г. и призванная сократить численность чиновничества, лишь только переструктурировала ведомства и значительно увеличила зарплату госслужащих. В 2000-х гг. возрастает не вертикальная, а горизонтальная мобильность в элите. Так, бывшие губернаторы становятся членами Совета Федерации, бывшие министры – депутатами, бывшие чиновники президентской администрации уходят в государственный бизнес.
Как показывают исследования, по большинству показателей характер назначений и отставок при В.Путине претерпел незначительные изменения: возраст входа и выхода, среднее число лет пребывания в должности, удельный вес лиц пенсионного возраста среди отставников примерно такие же, что и при предыдущем президенте. Но главным является то, что изменилась атмосфера: растущая уверенность в себе политической элиты, основой которой является высокий уровень доверия населения к президенту.
Изменение норм и правил властных взаимодействий во многом произрастает из процесса реконверсия элиты (т.е. перевода капитала из одной формы в другую). Решающим элементом этого процесса стала «капитализация» элитных групп. Она проявилась, прежде всего, в двух явлениях. Во-первых, часть политической элиты конвертировала свое политическое влияние в экономический капитал. Представители политической номенклатуры сами вошли в новую бизнес-элиту или протежировали в хозяйственной сфере близких родственников. Во-вторых, «капитализация» коснулась самой политической элиты - через расширение коррупции. Коррупция существовала всегда, но именно в современной России она стала как никогда масштабной и открытой.
В результате политика стала ассоциироваться с самым прибыльным бизнесом. С одной стороны, крупные предприниматели ищут протекции государства и стараются получить от государства собственность и привилегии. С другой стороны, политики уже не удовлетворяются привычными атрибутами власти и известности. Их статусные позиции должны подкрепляться поступлениями на частные банковские счета. В результате крупные бизнесмены становятся политически влиятельными персонами, а политики превращаются в весьма обеспеченных людей.
Следующий процесс, который заслуживает особого внимания, связан с взаимоотношениями различных элитных групп. Здесь обычно сталкиваются две противоположные тенденции - фрагментация и консолидация элит. Гипотеза о фрагментации утверждает, что происходит процесс плюрализации элит и возникновения многочисленных групп давления и интересов.
Противостояние законодательной власти, президентских структур и правительства, федеральных и региональных органов государственного управления, партийных группировок левого и правого толка, политической, военной и хозяйственной элит, отраслевых лобби, представляющий различные хозяйственные комплексы - все это вносит вклад в ситуацию властного плюрализма. Подобная ситуация может рассматриваться как проявление демократизации общества, но чаще в ней усматривают свидетельства вакуума власти и недостатка эффективного управления.
К фрагментации приводит также борьба за власть между «старой» и «новой» элитой. Целью первой является удержание власти, второй – захват ключевых позиций в государстве и вытеснение со своих постов своих оппонентов.
Противоположные оценки высказываются в рамках гипотезы о консолидации элит. Здесь утверждается, что разделительные линии между различными элитными группами все более размываются, а власть концентрируется в руках ограниченного числа субъектов. Законодательные власти не имеют особой силы; федеральные органы сохранили достаточно административного и финансового влияния над регионами, чтобы определять политику на региональном уровне; военная элита по-прежнему лояльна и подчинена политическим силам; «левые» и «правые» партийные группировки дрейфуют к политическому «центру».
Не следует также преувеличивать конфронтацию политической и хозяйственной элит. Напротив, для этапа трансформации российской элиты характерна интеграция политической и экономической элиты. Причина такого сближения заключается во взаимной выгоде: экономическая элита заинтересована в соответствующем распределении бюджетных средств и федеральных инвестиций, определенной кадровой политике, принятии выгодных для себя политических решений, а политическая элита хочет извлекать выгоду из трансформации экономики.