Весьма яркое и полное выражение политические идеи конца XVI – первой четверти XVII в. получили во "Временнике" Ивана Тимофеева (Семенова), который В. О. Ключевский охарактеризовал как политический трактат, обнаруживающий в своем содержании исторические идеи и политические принципы целой эпохи.
Наиболее законным вариантом происхождения власти Тимофееву традиционно представляется наследственное восприемство престола. Однако замещение престола не в наследственном порядке стало реальным фактом. В такой ситуации законным происхождением высшей верховной власти Тимофеев считает волеизъявление всего народа, выраженное в форме общего, "из всех городов собранного народного совета", представляющего "соизволение людей всей земли", которое единственно правомочно поставить "царя всей великой России". Все остальные лица, приобретающие трон, минуя указанный порядок, должны считаться "захватчиками", а не царями.
Это теоретическое положение позволяет ему в дальнейшем произвести классификацию властителей на законных и незаконных. К законным он относит прежде всего наследственных царей, а также царей, избранных установленным порядком; к незаконным – "захватчиков" и "самовенечников", которые сами "наскочили на трон". При этом он везде подчеркивает, что "захватчики" нарушили не только человеческую, но и божественную волю, поэтому насильственный захват царского венца никогда не остается безнаказанным.
Наилучшей формой государственной власти Тимофеев считает сословно-представительную монархию. В этом отношении он продолжает политическую линию, намеченную Максимом Греком, Ф. Карповым, 3. Отенским, И. Пересветовым и А. Курбским, но у него она получила более обстоятельную аргументацию. Тимофеев много и упорно думает о роли народа в ограничении произвола властителя. Употребляемые им термины "народ", "всенародное множество", "народное голосование", "Вселюдский собор" свидетельствуют о желании мыслителя утвердить право широкого сословного представительства. В такой организации власти Тимофеев усматривает не только определенную степень ограничения произвола верховного властителя, но и форму выражения народной воли, сплачивающей народ и дающей ему силу противостоять беззаконию и несправедливости. Отсутствие представительных форм правления мыслитель воспринимает как свидетельство политической отсталости страны. "Всенародное" участие в политической жизни государства обеспечивает согласие народа и способно действенно предотвращать внутренние и внешние невзгоды. Так, он полагает, что страна избежала бы иноземных вторжений поляков и шведов в том случае, если бы действовал "Вселюдский собор", который мог бы своевременно внести изменения в политику государства.
Тимофеев подробно осветил тему "плохих советников" и "злого совета".
В своих теоретических схемах он четко различает такие понятия, как самодержавие и самовластие. Самодержавие (единодержавие) связывается им скорее с формой государственного устройства, а самовластие трактуется как произвольный незаконный способ реализации высших властных полномочий и оценивается как тяжкий грех властителя, законопреступный по своей природе. Причем Тимофеев осуждал как самовластие царей законных, так и "наскочивших на трон".
Особенное внимание Тимофеев уделяет разоблачению тиранического правления Ивана IV, которое, по его мнению, и положило начало развитию порочного и пагубного для страны самовластия.
В опричных мероприятиях он, современник событий, видел "замысел презельной ярости против рабов своих", в результате реализации которого вся страна "зашаталась", а царь так "возненавидел все города земли своей", что "в гневе своем разделил единый народ на две половины, сделав как бы двоеверным..., а всякое царство, разделившееся в себе самом, не может устоять".
В этих событиях Тимофеев усматривал первоначальные причины развернувшейся в конечном итоге смуты, поскольку он полагал, что в исступлении ума Иван натравливал одну половину населения на другую, при этом "многих вельмож своего царства, расположенных к нему, перебил, а других прогнал от себя в страны иной веры...".
Насилие сковало народ, а страх был так велик, что никто не смел выступить в защиту истины. Люди стали рабски послушными, "малодушными, на каждый час изменчивыми"; произошел полный переворот всех нравственных понятий под воздействием страха и насилий: "все честное всячески переменялось на бесчестное, а бесчестное, наоборот, – как раз в несвойственную и противоположную ему ризу оделось". Ужас в равной мере овладел всеми сословиями страны. Тимофеев критикует бояр и высшее духовенство, дворян ("лжевоинов") и своекорыстных купцов за их пренебрежение к общегосударственному интересу, за их общественно-политическую пассивность, выразившуюся в овладевшем ими "страшивстве" и "бессловесном молчании" в ответ на все злодеяния, обрушившиеся на страну. "Бессловесное молчание" всего народа от мала до велика позволяло совершаться злодеяниям и в дальнейшем.
Употребляя излюбленную в русской публицистике формулу о наказании народа и страны за их же грехи, Тимофеев, главными из них считал именно "бессловесное молчание". "За какие грехи, – спрашивает он, – не бессловесного ли ради молчания наказана земля наша, славе которой многие славные завидовали?... Бог карает людей, когда народ не находит мужества прекратить злодейства".
Тимофеев осуждает соотечественников, которые переносили злодейства и беззакония "как бы ничего не зная, покрывшись бессловесным молчанием и как немые смотрели на все случившееся".
Произвол властей должен вызывать протест со стороны подданных, которые через него реализуют свой гражданский долг. Так, подданные обязаны протестовать против правления царя, охваченного "презельной яростью" и пламенем гнева, способного убивать неповинных и разрушать целые города. Недопустимо, чтобы царский престол занимал (даже по праву наследования) царь, в сердце которого вечно горела бы нетушимая "язва мести", толкавшая его выступать в отношении своих подданных в качестве "миро и рабоубителя".
Тимофеев обсуждает не только вопрос о необходимости оказания сопротивления злонамеренной власти, но и формах его организации. По-видимому, он не отрицает и тайных мероприятий. Так, умысел на действенное оказание сопротивления царю-злодею, нарушающему законы, он называет "тайномыслием", а его реализацию предполагает осуществлять через посредство создания тайных собраний ("таемых вещей совета").
При рассмотрении вопросов права Тимофеев использует такие понятия, как "естественный закон" и "уставной закон" (под последним он понимает нормы положительного права). Тимофеев подчеркивает, что естественные законы (иногда он называет их "разумными", понимая их как требования здравого разума) "некасаемы" людьми, поскольку эта категория вечная и неизменная. Видимо, он, как и Курбский, исходит из представления о незыблемости естественно-правовых положений, отражающих вечно справедливое и разумное начало. "Уставные законы", на основании которых организована общественная жизнь, должны соответствовать естественным. К "уставному законодательству" Тимофеев относит все действующее законодательство (начиная с "первых самодержавных царей уставов").
Особенностью его политических взглядов является не только всесторонняя критика тиранического правления и тех обстоятельств, благодаря которым оно стало возможным, но и определение сущности такого правления как беззаконного. Мучительская власть (тираническая), по определению Тимофеева, это власть, прежде всего, законо-преступная. Юридический характер такого анализа очевиден.
Подобные взгляды получили распространение приблизительно в этот же период на Западе в так называемых тираноборческих трактатах. Неизвестно, был ли знаком с ними Тимофеев, но знаменательно, что идентичные историко-политические условия вызвали появление однотипных по содержанию идей.
Глава 8. Политические и правовые учения в Голландии в XVII в.
1. Учение Гроция о государстве и праве
Гуго Гроций (1583–1645) – выдающийся голландский юрист и политический мыслитель, один из основателей раннебуржуазного учения о государстве и праве, рационалистической доктрины естественного и международного права Нового времени.
Гроций был энциклопедически образованным и плодовитым автором, создавшим более 90 произведений по истории и теории государства и права, проблематике войны и мира, международного, естественного и канонического права. Его основной труд – это фундаментальное произведение "О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права" (1625).
Обосновывая свой юридический подход, Гроций подчеркивал, что предмет юриспруденции – это вопросы права и справедливости, а предмет политической науки – целесообразность и польза.
Для того чтобы придать юриспруденции "научную форму", согласно Гроцию, необходимо тщательно отделить то, "что возникло путем установления, от того, что вытекает из самой природы", ибо в научную форму может быть приведено лишь то, что вытекает из природы вещи и всегда пребывает тождественным самому себе (т. е. естественное право), тогда как то, что возникло путем установления (в частности, установление государства путем договора, волеустановленные формы права – божественное право, государственные законы, право народов), изменчиво во времени, различно в разных местах и, подобно всем остальным единичным вещам, лишено какой-либо научной системы. Поэтому, отмечал Гроций, в юриспруденции следует различать "естественную, неизменную часть" и "то, что имеет своим источником волю".