Ближайшие союзники Москвы не проявили желание отречься от принципов многовекторности и поддержать российские действия. Бишкек, Минск, в меньшей степени Астана крайне невразумительно, по общему трафарету обозначили свои позиции в период «горячей» фазы конфликта. Представители Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) сделали первое заявление лишь спустя несколько дней после начала войны в Южной Осетии. Партнеры Кремля по интеграционным проектам выжидали, ссылаясь на недостаточность информации, но, понимая, что победителя в этой войне, если брать сугубо политический аспект, скорее всего, не будет. Никакой роли в прекращении острой фазы конфликта лидеры стран СНГ не сыграли, да и, судя по всему, не горели желанием участвовать в «миротворчестве».
Впрочем, недееспособность продемонстрировали и альтернативные интеграционные проекты, в первую очередь ГУАМ, хотя проблема сепаратизма особенно актуальна именно для членов этой организации – Азербайджана и Молдавии.
Пристальное внимание было приковано к реакции азербайджанского президента И. Алиева, поскольку фактор Нагорного Карабаха вполне мог подтолкнуть Баку занять более внятную позицию, пусть даже вразрез с действиями российских властей. Но руководство Азербайджана отмалчивалось на протяжении десяти дней. 20 августа после переговоров с премьер-министром Турции Р. Эрдоганом президент Алиев, наконец, заявил: «Россия и Грузия – друзья Азербайджана. Мы хотим, чтобы наши друзья были друзьями между собой»[6]. Ясно, что Баку ведет себя подобным образом, чтобы не перечеркнуть возможность возврата к нормальному ритму отношений с такими неспокойными соседями, как Россия и Грузия.
В Кишинёве и Тирасполе югоосетинский конфликт вызвал противоречивую реакцию. Приднестровские эксперты, к которым примкнул ряд московских аналитиков, открыто заговорили о возможности «сдачи» этого непризнанного государства со стороны Кремля. Главный резон – демонстрация Москвой «позитивного потенциала в мирных формах решения конфликтных ситуаций вокруг непризнанных». Д. Медведев встретился и с президентом Молдавии В.Ворониным, и с лидером Приднестровья И. Смирновым. Однако компромисс между Кишиневом и Тирасполем труднодостижим, правда, по причинам отличным от южнокавказской ситуации. Бизнес-планы местных элит настолько разнятся, что российским лидерам предстоит продолжительное «принуждение к диалогу»[7] или же… кардинальное решение вопроса путем признания Приднестровья. Во что верится с большим трудом, учитывая резко негативную реакцию со стороны Украины. Открывать еще один фронт противостояния для Москвы – затея крайне рискованная.
Не менее сложная ситуация складывается и по линии Россия – Украина. Прогрузинскую позицию официального Киева можно было ожидать, учитывая «особые отношения» между обоими президентами – В. Ющенко и М. Саакашвили. Однако украинский президент не ограничился символическими заявлениями в поддержку Тбилиси, а оказал непосредственное давление на Россию путем нагнетания напряженности вокруг Черноморского флота РФ. В самом начале конфликта последовало резкое заявление МИДа Украины о том, что Киев может воспрепятствовать возвращению российских кораблей в Севастополь, а в Верховной раде был зарегистрирован проект закона «О денонсации соглашения между Украиной и Российской Федерацией о статусе и условиях пребывания Черноморского флота России на территории Украины». Затем Ющенко направил Москве срочное предложение подготовить двустороннее соглашение об использовании Черноморского флота РФ, дислоцирующегося на украинской территории, для урегулирования отношений между обеими странами «при возникновении военных действий, подобных тем, свидетелями которых мы стали в начале августа».
Для Ющенко события 8 августа стали дополнительным аргументом в поддержку проекта «Украина в НАТО». Но глубочайший раскол внутри украинской элиты не позволяет делать далеко идущие выводы о политических последствиях августовского кризиса для текущих отношений между Россией и Украиной. Особенно показательна крайне осторожная позиция Ю. Тимошенко, которая постаралась вообще не оценивать грузинскую ситуацию.
За минувшие годы больше ни одна из стран СНГ, несмотря на все дипломатические усилия Тбилиси «разбавить» российских миротворцев, так и не направила свои контингенты в Абхазию. Ближе всего к этому была Украина, но Киев требовал заменить мандат сил СНГ на мандат ООН. Что касается Южной Осетии, то там до событий августа 2008 года находились 500 российских миротворцев, но не с мандатом СНГ, а в составе Смешанных сил по поддержанию мира вместе с грузинскими и осетинскими «голубыми касками»[8].
Также хотелось бы обратить внимание на влияние интересов России и США в контексте урегулирования грузино-абхазского конфликта. Зависимость Грузии от интересов Запада (если быть точнее США), впрочем, как и зависимость Абхазии от России, стала доминантой окончательного урегулирования конфликта. Национальные интересы России и США в полной мере отражают суть происходящего. Для России в международной сфере они заключаются в обеспечении суверенитета, упрочении позиций как великой державы - одного из влиятельных центров многополярного мира. Национальные же интересы США не допускают создания многополярного мира, отстаивают сохранение роли гегемона на международной сцене. Нет сомнений в том, что США пытается лишить Россию влияния в традиционной зоне российских интересов, оттеснить Москву от урегулирования постсоветских конфликтов. Принимая активное участие в разрешении конфликтов, Вашингтон, тем самым реализует свои амбициозные планы в контроле не только над территориями бывшего Союза, но и в непосредственном осуществлении различных энергопроектов. Существенным образом США стремится влиять на урегулирование конфликта между Грузией и Абхазией, пытаясь перехватить миротворческую инициативу у России, как это было сделано в разрешении конфликта между Нагорным Карабахом и Азербайджаном. При всем своем стремлении демонстрировать стратегическое партнерство, они ведут «сражение» за территорию Грузии и Абхазии. В Вашингтоне полагают, что Россия проявляет агрессивность в отношении Грузии, которая является, по их мнению, приверженцем демократических ценностей.
Несмотря на существующие разногласия и геополитические притязания США и России в вопросе урегулирования конфликта между Грузией и Абхазией, Вашингтон отдает себе отчет в том, что Россия играет большую роль в процессе разрешения конфликта.
Президент США в своем интервью дал понять, что Вашингтон не намерен портить вконец из-за Грузии американо-российские отношения[9].
Одностороннее признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии создало для Москвы политическую проблему на годы вперед, но предотвратило вероятность скорого возобновления боевых действий.
А 12 августа 2008 года президент Грузии М. Саакашвили принял решение выйти из СНГ, реагируя, таким образом, на позицию России в событиях в Южной Осетии и в Абхазии. С точки зрения грузинского лидера Грузия должна была оставить Содружество в знак протеста против «оккупации» территорий, считающихся в Тбилиси неотъемлемыми частями этого кавказского государства. В течение года все необходимые процедуры для «развода» с СНГ были выполнены, все формальности урегулированы[10].
Выход Грузии из состава СНГ должен заставить Россию теснее сплотить ряды и заключить более обязывающие и ответственные соглашения сотрудничества в рамках таких организаций, как ОДКБ и ЕврАзЭС. Возможно, после демарша Тбилиси российская элита лучше поймет, что Россия нуждается в странах СНГ, что ее судьба во многом зависит от их сплоченности. Разумеется, такое понимание должно положительно отразиться и на перспективе Содружества.
Как отмечает российский эксперт Александр Караваев, «кризис с Грузией будет рождать у членов СНГ сложные вопросы относительно того, как строить отношения с Россией в будущем»[11]. Стратегию развития
постсоветского пространства Москва представить пока не может. Вместо этого Кремль определяет условный коридор маятниковых колебаний для партнеров и красные флажки, выход за которые чреват конфликтом (прежде всего в секторе энергетики и безопасности).
Несмотря на всплеск информационной войны, годовщина российско-грузинского конфликта продемонстрировала, что ситуация в зоне противостояния достаточно стабильная. Одностороннее признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии создало для Москвы политическую проблему на годы вперед, но предотвратило вероятность скорого возобновления боевых действий[12].
И все же война 2008 г. встряхнула Южный Кавказ и дала импульс всему постсоветскому пространству, где ощутимы новые веяния.
Оценку деятельности России в составе СНГ и ее вклад в сохранение культурно-исторических традиций и развитие экономических связей между новыми суверенными государствами можно оценивать практически по всем по направлениям: политическому, экономическому, нормативно-правовому, гуманитарному, культурному, научному, коллективной безопасности и другим.
По всем этим направлениям достигнуты определенные результаты, однако признать их оптимальными как для России, так и для других стран-участниц Содружества, нельзя. Важные шаги в последние годы сделаны в экономической сфере, но в области науки и культуры уровень взаимодействий остается недостаточно продуктивным для сторон.