вечный соблазн и великая опасность России. Женственность сла-
вян делает их мистически чуткими, способными прислушиваться к
внутренним голосам. Но исключительное господство женственной
стихии мешает им выполнить свое призвание в мире. Для русского
мессианизма нужен мужественный дух,-без него и опять будет
провал в эту пленительную и затягивающую первородную стихию
русской земли, которая ждет своего просветления и оформления.
Все своеобразие славянской и русской мистики-в искании
града Божьего, града грядущего, в ожидании сошествия на землю
Небесного Иерусалима, в жажде всеобщео спасения и всеобщего
блага, в апокалиптической настроенности. Эти апокалиптические,
пророчественные ожидания находятся в противоречии с тем что
град этот-"святая Русь". Противоречие и противоборство духов-
ной сытости и духовного голода-основное для России. Духовная
сытость дается пассивный отдачей себя женственной национальной
стихии. Это не есть еще насыщение Божественной пищей, это все
еще натуралистическое насыщение. Духовный голод, неудовлетво-
ренность натуралистической национальной пищей, есть знак осво-
бождения мужественного начала личности. Так как царство Божие
есть царство абсолютного и конечного, то русские легко отдают
все относительное и среднее во власть царства дьявола. Черта
эта очень национально-русская. Русские постоянно находятся в
рабстве в среднем и в относительном и оправдывают это тем, что
в окончательном и абсолютном они свободны. Тут скрыт один из
глубочайших мотивов славянофильства. Славянофилы хотели оста-
вить русскому народу свободу религиозной совести, свободу ду-
мы, свободу духа, а всю остальную жизнь отдать во власть силы,
неограниченно управляющей русским народом. Тут мы с новой сто-
роны подходим к основным противоречиям России. Это все та же
разобщенность мужественного и женственного начала в недрах
русской стихии и русского духа. Русский дух, устремленный к
абсолютному во всем, не овладевает мужественной сферой относи-
тельного и серединного, он отдается во власть внешних сил. Он
хочет святости в жизни абсолютной, и только святость его пле-
няет, и он готов мириться с грязью и низостью в жизни относи-
тельной. Ангельская святость и зверская низость-вот вечные ко-
лебания русского народа. Оброз родной земли не есть только об-
раз матери, это также- образ невесты и жены, которую человек
оплодотворяет своим логосом, своим мужественным светоносным и
оформляющим началом, и образ дитяти.
Недостаток мужественного характера и того закала лич-
ности, который на Западе вырабатывался рыцарством,-самый
опасный недостаток русских, и русского народа и русской интел-
лигенции. Сама любовь русского человека к родной земле прини-
мала форму, препятствующую развитию мужественного личного ду-
ха. Во имя этой любви, во имя припадания к лону матери отвер-
галось в России рыцарское начало. Русский дух был окутан плот-
ным покровом национальной матери, он тонул в теплой и влажной
плоти. Русская душевность, столь хорошо всем известная, связа-
на с этой теплотой и влажностью, в ней много еще плоти и не-
достатка духа. Но плоть и кровь не наследуют вечности, и веч-
ной может быть только Россия духа. Россия духа может быть
раскрыта путем мужественной жертвы жизнью в животной теплоте
коллективной родовой плоти. Возраждение России к новой жмзни
может быть связана лиш с мужественными, активными и творящими
путями духа, с раскрытием Христа внутри человека и народа, а
не с натуралистической родовой стихией, вечно влекущей и пора-
бощающей. Это-победа огня духа над влагой и теплом душевной
плоти.
Розанов не может и не хочет противостоять наплыву и напо-
ру жизненных впечатлений, чувственных отношений. Он совершенно
лишен всякой мужественности духа, всякой активной силы сопра-
тивления стихиям ветра, всякой внутренней свободы. Пленяет в
Розанове то, что в писаниях его, в своеобразной жизни его слов
чувствуется как бы сама природа-мать, мать-земля и ее жизненые
процессы.В Розанове так много характерно-русского, истин-
но-русского. Он-гениальный выразитель какой-то стороны русской
природы, русской стихии. Он возможен только в России. В самых
недрах русского характера обнаруживается вечно-бабье, не веч-
но-женственное, а вечно-бабье. Розанов-гениальная русская ба-
ба, мистическая баба. И это "бабье" чувствуется и в самой
России. И Розанов восклицает: "Сила-вот одна красота в мире...
Сила-она покоряет, перед ней падают, ей, наконец,- молятся...
Молятся вообще" слабые"-"мы", вот "я" на тротуаре... Голова
была ясна, а сердце билось... как у женщины. Суть армии, что
она всех нас превращает в женщин, слабых, трепещущих, обнимаю-
щих воздух... Женственность Розанова, так художественно пере-
данная, есть также женственность души русского народа. История
образования русской государственности, величайшей в мире госу-
дарственности, столь непостижимая в жизни безгосударственного
Русского народа, может быть понята из этой тайны. У русского
народа есть государственный дар покорности, смирения личности
перед коллективом. Русский народ не чувствует себя мужем, он
все невестится, чувствует себя женщиной перед колоссом госу-
дарственности, его покоряет "сила", он ощущает себя роза-
новским "я на тротуаре" в момент прохождения конницы. Сам Ро-
занов на протяжении всей книги остается этим трепещущим "я на
тротуаре". Для Розанова не только суть армии, но и суть госу-
дарственной власти в том, что она "всех нас превращает в жен-
щин, слабых,трепещущих, обнимающих воздух...". И он хочет по-
казать, что весь русский народ так относится к государственной
власти. Для Розанова:вся русская история есть тихая, безбур-
ная, все русское состояние-мирное, безбурное. Русские люди-ти-
хие. В хороших случаях и благоприятной обстановке они неодоли-
мо вырастают в ласковых, приветных, добрых людей. Русские лю-
ди-"славные". Но с не меньшим основанием можно было бы утверж-
дать, что русская душа-мятежная, ищущая, душа странническая,
взыскующая нового Града, никогда не удовлетворяющаяся ничем
средним и относительным. Из этой прславленной и часто фальшиво
звучащей "тихости, безбурности и славности" рождается инерция,
которая мила вечно-бабьему сердцу Розанова, но никогда не рож-
дается новой, лучшей жизни. Розановское отношение к госу-
дарственной власти есть отношение безгосударственного,
женственного народа, для которого эта власть есть всегда нача-
ло вне его и над ним находящееся, инородное ему.
"Розановское", бабье и рабье, национально-языческое, дох-
ристианского все еще очень сильно в русской народной стихии.
"Розановщина" губит Россию, тянет ее вниз, засасывае, и осво-
бождение от нее есть спасение для России. По крылатому слову
Розанова, "русская душа испугана грехом", и я бы прибавил, что
она им ушиблена и придавлена. Этот первородный испуг мешает
мужественно творить жизнь, овладеть своей землей и националь-
ной стихией. Русская душа подавлена необьятными русскими поля-
ми и необьятными русскими снегами, она утопает и растворяется
в этой необьятности. Оформление свой души и оформление своего
творчества затруднено было для русского человека. Госу-
дарственное овладение необьятными русскими пространствами соп-
ровождалось страшной централизацией, подчинением всей жизни
государственному интересу и подавлением свободных личных и об-
щественных сил. Всегда было слабо у русских сознание личных
прав и не развита была самодеятельность классов и групп.
Русский человек, человек земли, чувствует себя беспомощным ов-
ладеть этими пространствами и организовать их. Он слишком при-
вык возлагать эту организацию на центральную власть, как бы
трансцендентную для него. И в собственной душе чувствует он
необьятность, с которой трудно ему справиться. Широк русский
человек, широк как русская земля, как русские поля. Славянский
хаос бушует в нем. Огромность русских пространств не
способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и
самодеятельности,-он расплывался в пространстве. Русская лень,
беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство от-
ветственности с этим связаны. Ширь русской земли и ширь
русской души давили русскую энергию, открывая возможность дви-
жения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала ин-
тенсивной энергии и интенсивной культуры. От русской души не-
обьятные русские пространства требовали смирения и жертвы, но
они же охраняли русского человека и давали ему чувство безо-
пасности.
Русская нелюбовь к идеям и равнодушие к идеям нередко пе-
реходят в равнодушие к истине. Русский человек не очень ищет
истины, он ищет правды, которую мыслит то религиозно, то мо-
рально, то социально, ищет спасения. Русский народ, быть мо-
жет, самый духовный народ в мире. Но духовность его плавает в
какой-то стихийной душевности, даже в телесности. В этой безб-
режной духовности мужественное начало не овладевает женствен-
ным началом, не оформляет его. А это значит, что дух не овла-
дел душевным. На этой почве рождается недоверие, равнодушие и
враждебное отношение к мысли, к идеям. На этой же почве рожда-
ется и давно известная слабость русской воли, русского харак-
тера.
В.В.Розанов " УЕДИНЕННОЕ "
И стали вопиять, глаголать и сочинять, что "церковь
Христова и всегда была, в сущности, социалистической" и что
особенно она уж никогда не была монархической, а вот только