Конкретные переходы редко могут быть однозначно классифицированы как пактовые, навязанные, реформистские или революционные. Чаще всего переход является смешанным, сочетая в себе различные, порой трудносовмещающиеся элементы и приобретая на качественно новых этапах новые особенности. Один из примеров — демократический переход в Советском Союзе. Начавшись как навязанный, инициированный реформистской частью правящего класса, данный переход постепенно приобрел качественно иную, революционную динамику, миновав на своем пути более умеренные пактовые и реформистские альтернативы. Затем, с наступлением 1992 года и утверждением у власти в России режима Б. Ельцина переходная динамика вновь приобрела качественно иные свойства, утрачивая былую революционность и вновь напоминая собой переходы пактового и навязанного характера[17].
Специальные исследования показывают, что пактовые переходы осуществляются с большим успехом в условиях корпоратистски-авторитарных режимов, где ко времени перехода уже сложились институты социального представительства интересов, где существует, пусть и на правах полулегальной, оппозиция, и где элита и контрэлита обладают возможностями реализовывать свои стратегии в условиях относительной автономии от масс.
Навязанные переходы отличаются от пактовых отсутствием среди элит консенсуса по вопросу проведения реформ. Переход начинается в одном из двух случаев: во-первых, если прореформистские силы внутри политического руководства оказываются сильнее и располагают ресурсами для навязывания своего политического видения; во-вторых, если переход навязывается извне, при вмешательстве во внутренние процессы более сильных и продемократически настроенных внешних сил.
Стоит подчеркнуть, что навязанные и, особенно, пактовые переходы осуществляются в условиях, когда правительство обладает достаточным авторитетом. Это важнейшее их отличие от переходов реформистского и революционного характера. Обладающее авторитетом правительство может быть коммунистическим (Венгрия), военным (Турция, Бразилия, Перу, Пакистан), расово-олигархическим (Южная Африка) или режимом личной власти (Испания, Индия, Чили), но оно должно осознавать необходимость перемен и обладать для этого достаточными ресурсами[18].
В то же время навязанные переходы чаще всего менее прочны, чем пактовые, ибо оставляют без внимания достаточно мощный деструктивный потенциал, сосредоточенный в консервативной части элиты. Вместе с тем, в политической практике может возникать ситуация, когда переход не может начаться иначе, чем навязанный. Так было в ряде стран, освобождающихся от коммунизма, где правящая элита в основе своей оказалась не способной воспринять идею перемен, и демократизация стала возможной только благодаря личному мужеству и инициативе немногих воспользовавшихся благоприятной ситуацией реформаторов.
Опыт показывает, что в отличие от пактовых, навязанные переходы не имеют серьезных шансов на успех, ибо осуществляются на крайне узком социальном основании и тяготеют к замене кропотливой работы по демократической консолидации примитивной популистской риторикой. В этой связи может возникнуть серьезная опасность неожиданной смены навязанного перехода революционным, а впоследствии, и утраты со стороны реформаторов всякого контроля за осуществлением демократических процессов.
Один из заслуживающих в данной связи внимания примеров — российская посткоммунистическая трансформация. Экономические и политические реформы Ельцина-Гайдара начали осуществляться в условиях политического вакуума и возникшей у реформаторов относительной свободы рук. Воспользовавшись этим, реформаторы предпочли кажущийся более скорым и легким путь навязывания реформ, пренебрегая при этом долгой, упорной и сомнительно благодарной работой по строительству политического консенсуса и стабилизации демократических институтов. Ситуация политического вакуума, однако, оказалась недолговечной. Уже через несколько месяцев оппозиция правительственному курсу сформировалась и заявила о своих претензиях в достаточно резких, не терпящих возражения формах. Как пактовый, так и реформистский переходы не получили возможностей для последующей реализации. Вместо этого российский посткоммунистический переход осуществляется в революционных условиях крайней уязвимости и непредсказуемости[19].
Главная отличительная особенность революционных и реформистских переходов — активное подключение к политическому процессу массовых слоев населения. В обоих случаях переходы осуществляются более динамично и непредсказуемо, в обоих случаях возникает серьезная, требующая безотлагательного решения проблема — на какие общественные институты реформаторы могут опереться. В случаях с корпоратистскими режимами такими институтами выступали представляющие интересы рабочих профсоюзы, которые обеспечивали служащих и нанимателей механизмом разрешения возникающих проблем и представляли политические интересы рабочих перед лицом государства.
Принципиально иначе дело обстояло с переходом в тех обществах, что долгое время находились под властью коммунистических режимов. За редкими исключениями (Венгрия), всякая независимая экономическая, социальная и, тем более, политическая активность не одобрялась государством, нередко подвергаясь жестоким репрессиям. Это не исключало наличия в коммунистических обществах автономных начал, проявлявшихся как в независимой от государства социально-экономической деятельности, так и в развивавшейся внутри элиты относительной свободы принятия решений.
Формально государство было всеподавляющим, что парадоксальным образом негативно сказывалось на его легитимности и исподволь формировало условия для возникновения весьма специфической оппозиции. Облик этой оппозиции, по наблюдению опиравшегося на изучение перехода в СССР и Китае Б. Жанга, формировался, главным образом, исходя из недостатка се институциализации. В подавляющем большинстве случаев оппозиция коммунистическим режимам представляла собой социальное движение, не имеющее четко определенной структуры, не являющееся партией и не напоминающее ее даже отдаленно. В этом смысле структурно оппозиция выступала как «антиорганизация»[20].
Вполне естественно, что для такой оппозиции популизм превращается в основное оружие по рекрутированию сторонников, а социальная и политическая критика в ее риторике явно преобладает над конструктивными программами выхода из глубокого общественного кризиса.
Реформистский переход в ряде своих характеристик больше напоминает пактовый, чем революционный: компромисс, несмотря на использование оппозицией опоры на политическую мобилизацию масс, является здесь все же преобладающей характеристикой. В отличие от революционного перехода, здесь существуют и взаимно признаются определенные правила политической игры — прежняя элита уступает власть пусть и не в результате переговоров, но добровольно, на основании состоявшихся выборов. Оппозиция, невзирая на традиционализм отстаиваемых ею позиций, признается и рассматривается как полноценный участник политического процесса.
Качественно иначе протекают революционные переходы. В данном случае оппозиция, добивающаяся власти путем выборов, нередко терпит поражение в результате либо путча, превентивно предпринятого прежней правящей элитой (СССР), либо открытого свертывания начатых преобразований (Польша в начале 1980-х гг., Китай в 1989 г., Румыния, Албания). Поэтому власть, оказавшись в руках оппозиции, рассматривается ею как «завоеванная»[21].
Конечно, никакой из посткоммунистических или — шире — поставторитарных переходов не является в чистом виде реформистским или революционным. Чаще всего, переход вовлекает характеристики обоих описанных разновидностей.
Результатом переходов от тоталитарно-авторитарного правления, увы, далеко не всегда оказывается демократическая консолидация и стабильное функционирование демократии. Процесс демократизации может вести также и к смешанного типа режимам, и даже к неоавторитарным формам правления. Демократизация таит в себе немало сюрпризов и может быть прервана гораздо быстрее, чем иногда представляют себе ее сторонники.
Переходы от одного типа режима к другому — сравнительно новая для политической науки проблематика, еще в 1960-е даже 70-е годы не пользовавшаяся заметным влиянием[22].
В заключении следует отметить, что выделяют 4 вида перехода от тоталитаризма к демократии:
1. навязанные переходы, которые носят ярко выраженный элитный характер;
2. пактовый переход, также элитный в своей основе, но отличающийся тем, что не навязывается одной из группировок политической элиты, а выступает как результат многостороннего элитного соглашения;
3. реформа, на протяжении которой активными участниками политического процесса наряду с элитами выступают массы;
4. революция, т.е. насильственное ниспровержение прежнего авторитарного режима с активным участием массовых социальных слоев.
Сегодня, когда международная ситуация формируется, прежде всего, под влиянием распада коммунистических режимов в Советском Союзе и Восточной Европе, проблемы политического перехода все заметнее выдвигаются в центр внимания политологии.
3. Практическое задание
Сравните основные типы политических режимов по следующим критериям:
| Критерии | Тоталитаризм | Авторитаризм | Демократия |
| Роль государства | Полное вмешательство государства во все сферы жизни общества | Жесткий контроль за политической сферой, но невмешательство во внеполитические сферы жизни | Народ устанавливает рамки «вторжения» государства в различные сферы жизни. |
| Характер партийной системы | Однопартийная политическая система | Существование неполитических структур | Многопартийная политическая система |
| Развитость гражданского общества | Гражданское общество полностью подчинено власти | Неподконтрольность власти гражданскому обществу | Равноправие всех граждан |
| Соблюдение прав и свобод человека | Полное не соблюдение. Террор, тотальное насилие | Попытки выразить общенациональный интерес | Гарантии основных прав и свобод человека |
| Отношение к рыночным экономическим механизмам | Огосударствление экономики. Командно-административная система управления | Огосударствление экономики. Командно-административная система управления | Рыночная система управления экономикой. Конкуренция. |
| Идеологическая ситуация | Насильственное политическое господство | Культ личности вождя | Диалог народа с властью |
Список литературы