Чешко В.Ф. - High Hume (Биовласть и биополитика в обществе риска) (стр. 20 из 77)

Разработке основных принципов решения биополитических проблем должен предшествовать, естественно, анализ современного состояния генофонда, как саморегулирующейся системы, обеспечивающей биологической адаптации к сложившейся экологической и социокультурной среде.

Однако прямых данных в области исторической популяционной и демографической генетики и геногеографии Украины явно недостаточно для глобальных выводов. Тем более это касается исторической реконструкции украинского генофонда.

Мы располагаем, в основном, результатами косвенных, основанных на использовании этнографических и исторических методов, исследований [Пономарьов, 1996; Семененко, Радченко, 1999; Півторак, 2004 и др.]. Их применение сопряжено с рядом методологических трудностей, поскольку коррелятивные или причинно-следственные связи этнических и генетико-популяционных процессов не допускает однозначных интерпретаций. Проистекает это из специфичности объектов исследований – этноса и генофонда, генома, характеризующих социокультурную и биологическую составляющих глобального процесса эволюции человека.

Геном – совокупность генов, содержащаяся в половых клетках данного биологического вида и являющаяся необходимой для нормального хода индивидуального развития организма. Биосоциальная природа и происхождение этноса в понимании Л. Н. Гумилева означает наличие генетически запрограммированного модуса, позволяющего на ранних стадиях этногенеза распознавать членов собственного рода. Наличие такой программы с точки зрения теории биологической эволюции является н+еобходимым условием эффективности группового отбора и коррелятивно развитию альтруистического поведения в сообществах родственных особей [Гумилев, 1990] (Такая трактовка не является общепринятой. В Украине ее последовательно развивает Р.А.Додонов [1999]. Автор распространяет вывод о дуальной природе этнических процессов на когнитивные и ментальные составляющие социо- и культурогенеза: «ментальность отражает адаптацию психики этнического коллектива к существованию в определенном природном и социальном окружении вне зависимости от внутриэтнического разделения труда, вырабатывает и закрепляет в генотипе наиболее оптимальные когнитивные, а следовательно, и поведенческие приемы. Ментальные нормы первоначально вырабатываются в процессе осознанной адаптации индивида к внешней среде и выработки наиболее оптимальных мыслительных приемов и способов, ей соответствующих. Неосознаваемость, автоматизм последних генетически вторичен. В этом и заключается коренное отличие менталитета от инстинктов» [там же]).

С другой стороны, межрасовые, а тем более – межэтнические различия имеют стохастический характер, а процесс этногенеза с течением времени становится все более автономным от своего генетико-биологнческого субстрата. В силу этого этническая и генетическая дифференциация далеко не всегда эквивалентны друг другу.

С учетом этого обстоятельства попытаемся реконструировать этногенетическую историю украинского генофонда и генетическую структуру украинской популяции. В состав последней входят субпопуляции, обособившиеся не только по локально-территориальному, но и по этнонациональному, профессиональному признакам, уровню доходов и т.п. Иными словами, частота эндогамии внутри некоей социальной общности оказывается несколько выше, чем в среднем по популяции.

В настоящее время в Украине проживают представители 51 национальностей, образующих несколько относительно крупных этнокультурных сообществ. Полиэтнический характер украинской популяции прослеживается на протяжении всей истории Украины, т.е. на протяжении последних 2750 лет – со времени появления здесь земледельческих и скотоводческих племен среднего течения Дуная[Семененко, Радченко, 1999, c.6]. При этом этнические субпопуляции, участвующие в эволюции украинского генофонда изначально должны были достаточно сильно различаться как по набору маркерных генов, так и по их частотам. В их состав входили как европеоидные (протославяне, германские племена, норманны, семиты и т.п.), так и монголоидные элементы.

Рис.4. Национальный состав казачества Украины (XVII век) [Семененко, Радченко, 1999].

Эта особенность сохранилась и в дальнейшем. Особенно четко она обнаруживается в национальном составе казачества Запорожской Сечи, ставшего ядром нового государственного образования – Украины (рис. 4). В целом, со времени предшествовавшего образованию и крещения Киевской Руси и до провозглашения независимой Украины (1991 г.) ее генофонд (в современных границах) формировался при участии мощных потоков генов с востока и юго-востока («Степь»: хазары, половцы, монголо-татары), севера (скандинавы – норманны) и северо-востока (скандинавы – норманны, Россия), северо-запада и запада (Литва, Польша), запада (немцы, венгры), юго-запада (Греция – Византия). Доминирующее направление потока генов с течением времени также менялось в соответствии с геополитической конъюнктурой и военно-экономической экспансией соседних держав. Норманнское и Византийское проникновение (IX-XIII века) сменились монголо-татарским нашествием и набегами крымских татар (до средины XVIII века), Польско-Литовской (XV-XVII века), Российской (XVII-XX века), австро-немецкой экспансией (XVIII-XX века).

К началу ХХ века выявилось несколько национальных групп, составивших этнокультурное ядро украинского этноса – собственно украинцы, белорусы и русские; поляки, евреи, татары [Пономарьов, 1996, с. 152-171] (рис. 5).

Рис. 5. Изменения этнонационального состава украинской мега-популяции в ХХ веке.

Еще раз подчеркнем: их вклад в формирование общего генофонда Украины не строго пропорционален этнокультурному влиянию – вследствие наличия репродуктивных барьеров различной природы (культура, религия, компактность проживания, язык и т.д.), препятствующих свободной миграции генов. Так, по крайней мере, до 1917-1920 гг. евреи представляли собой в значительной мере изолированную в репродуктивном отношении группу населения.

Падение Российской империи и установление коммунистического политического режима в силу его идеологических особенностей и национальной политики в значительной мере ослабило, но не ликвидировало полностью действие этого фактора.

Также очевидны и значительные изменения собственно национального состава популяции, которые не могли не сказаться и на составе генофонда, хотя характер трансформаций последнего и не так очевиден. Увеличение доли русского и сокращение доли еврейского, польского и немецкого населения может полностью отражать не только действительные изменения собственно национального состава, но и быть результатом политико-демографической ассимиляции и своеобразной «национальной мимикрии», обусловленной специфическим советским историко-политическим контекстом.

С другой стороны, и статистические частоты генов-маркеров не адекватны этнокультурным различиям. Так, различия в генных частотах между восточнославянскими национальными группами (а, возможно, и славянскими в целом) значительно менее выражены [Генофонд и геногеография, 2000], чем между славянами и татарами, евреями и т.п.

Биополитические аспекты современного – переходного, кризисного развития Украины наиболее четко проявляются в следующих аспектах:

a) В сопряженном изменении возрастной и генетической структуры популяций и ее обеднении. (Конкретной эмпирической базой этого принципиально важного методологического служит наблюдение, сделанное в лаборатории Института общей генетики РАН. С 1986 г и до настоящего времени наблюдается длительный экономический и социально-политический стресс, переживаемый населением России и других стран СНГ. Как результат, отмечается общее сокращение продолжительности жизни, асимметрично выраженное падение у мужского и женского пола. Продолжительность жизни в России составляла в 1987 г. 64,9 года у мужчин и 74,6 у женщин, а к 2004 упала до 59 и 72,2 соответственно. Наибольший урон по сведениям Ю.П.Алтухова претерпевают множественные гомозиготы – редкие генотипы, обеспечивающие их носителям высокую вероятность стать долгожителями, но только в условиях константной, «щадящей» социоэкономической среды. В условиях стресса преимущество получают гетерозиготы, характеризующиеся большей устойчивостью к неблагоприятным воздействиям, но промежуточными значениями по большинству важных количественных признаков (так называемый эугетерозис по терминологии Ф.Добржанского). При этом женщины несут две одинаковых половых хромосомы – ХХ, а мужчины разные – ХУ. В силу этого у мужчин чаще, чем у женщин проявляется действие расположенных в Х-хромосоме генов, проявление которых у женщин может быть уравновешено генами, находящимися во второй Х-хромосоме).

b) «Вымывании» из генофонда генотипов наиболее активной и профессионально подготовленной части населения вследствие эмиграции.