Политическое самосознание проявляется в политической практике прежде всего как осознанное и выраженное в эксплицитной легитимизированной форме политическое самоопределение или как выраженное стремление к нему, а также затем как стремление к реальной социально-политической независимости и автономности для реализации определившего себя политического самосознания — в виде стремления к политической суверенизации субъекта политического самосознания. Примером такого рода стал известный «парад суверенитетов», деклараций о политической и др. независимости ряда субъектов государственно-политического устройства СССР, а затем и России на рубеже 80—90-х гг. Политико-психологической основой данного феномена было бурное развитие политического самосознания и преодоление доминировавшего прежде политического отчуждения. Последнее всегда является наиболее сильным препятствием на пути развития политического самосознания, что обычно используется в практике тоталитарных социально-политических систем, основывающихся на тотальной десубъективации и псевдообъективации политики, когда монопольные права на занятия ею придаются лишь высшим эшелонам власти, а в предельном выражении — одному лидеру (монарху, диктатору и т. п.), персонифицирующему все политическое самосознание данного общества (например, пресловутое «Государство — это я! » Людовика XIV), и получающего статус некоего надчеловеческого, объективного действия, соответствующего «воле небес», «слову пророка» или «проявлению объективно-исторических закономерностей» (хотя при этом, одновременно, может декорироваться даже возрастание роли массового социальнo-политического субъекта).
Проблема развития адекватного политического самосознания на всех уровнях субъектов социально-политического действия является одной из центральных в процессе перехода от тоталитарной к демократической социально-политической системе, на этапе становления правового государства и гражданского общества. Если в условиях тоталитаризма саморазвитие адекватного политического самосознания практически для всех потенциальных субъектов политики подменяется, по сути дела, принудительным формированием необходимых лишь для социально-политической системы и жестко контролируемых ею отдельных элементов идеологизированного и потому не всегда адекватного действительности, предельно зависимого от такой системы политического самосознания, то демократическое общество нуждается в ином типе политического самосознания и неизбежно создает условия для его развития. Плюрализм в политической жизни создает условия для сосуществования разнообразных вариантов ее осмысления. Получая возможности активного самостоятельного участия в политике, ее субъекты на всех уровнях попадают в ситуацию необходимости ускоренного становления своего политического самосознания в соответствии со своими собственными подлинными интересами и потребностями, различающимися в силу наличия различных форм собственности в обществе такого типа. После этого политические отношения превращаются в борьбу более и менее развитых политических самосознании, в которой побеждают те, кто быстрее и точнее осознает свои цели и овладевает политическими навыками их достижения. Именно эти процессы лежат в основе бурной политизации общества, обычно сопровождающей переход к демократии — они отражают обостренную реакцию людей (отдельных индивидов и целых групп), ранее лишенных собственного политического самосознания, на реальное или предвосхищаемое обретение, во-первых, собственности, во-вторых, ь соответствии с ней, своих отдельных интересов и, в-третьих, на этой основе, независимого политического самосознания. Резкая политизация неизбежно связана с конфликтами, условием минимизации которых является такой уровень развития политического самосознания, который позволяет большинству субъектов осознать взаимозависимость реализации интересов каждого и, одновременно, общую зависимость в достижении этого от некоторого базисного состояния стабильности общества. Как правило, со временем это становится распространенным, и эйфория от обретения собственного политического самосознания сменяется привычной реализацией интересов на основе вырабатывающихся демократических механизмов.
Одной из важных сторон исследования динамики российской идентичности за годы реформ являлся анализ исторического самосознания россиян, особенностей восприятия прошлого поколениями людей, которые родились и выросли в условиях меняющегося общества.
Анализ восприятия населением исторического прошлого позволяет очертить общий для всех россиян круг взглядов, позиций, ценностей, определяющий опорные точки их социально-исторического миропонимания. Так, подавляющее большинство наших сограждан, независимо от пола, образовательно-профессиональной принадлежности и типа поселения продолжает, в первую очередь, гордиться победой в Великой Отечественной войне, послевоенным восстановлением страны, великой российской культурой, достижениями отечественной космонавтики и космической техники (см. табл. 1).
Как видим, за последние годы ранговый порядок наиболее значительных событий российской истории практически не претерпел изменений, что говорит об устойчивости этого мировоззренческого среза массового сознания. Надо подчеркнуть, что в отношении большинства исторических явлений, фактов и персоналий между различными поколениями россиян сохраняется и возрастной консенсус (это касается не только безусловно лидирующих ранговых позиций). Однако на фоне великой Победы в войне, восприятия «космического прорыва» или отношения к культурному наследию, другие достижения отечественной истории воспринимаются населением уже с гораздо меньшими основаниями для гордости. И если, по результатам опроса, значимость исторических явлений, имеющих наивысшие ранги, измеряется на уровне двух третей населения, то оценки достижений в других областях заметно отстают. Например, чувство гордости за систему образования или российскую армию как в 1998 г., так и в 2004 г. испытывает только каждый четвертый-пятый россиянин.
Таблица 1
Восприятие россиянами наиболее значительных достижений в истории страны, которыми следует гордиться (1998/2004 гг., ранг)
| Предмет гордости | Ранг значимости в 1998 г. | Ранг значимости в 2004 г. |
| Победа в Великой Отечественной войне | 1 | 1 |
| Послевоенное восстановление страны | 2 | 2 |
| Великие российские поэты, писатели, композиторы | 3 | 4 |
| Достижения отечественной космонавтики | 4 | 3 |
| Первый полет Ю. Гагарина в космос | 5 | 5 |
| Достижения российских спортсменов | 6 | 6 |
| Отечественная система образования | 7 | 7 |
| Авторитет России в мире | 8 | 8 |
| Мощь и богатство дореволюционной России | 9 | 10 |
| Достижения отечественной медицины | 10 | 11 |
| Российская армия | 11 | 9 |
| Ликвидация «железного занавеса» | 12 | 12 |
| Выдающиеся российские цари и императрицы | 13 | 13 |
| Мученики и святые русской православной церкви | 14 | 14 |
| Октябрьская революция 1917 г. | 15 | 15 |
| Гласность и перестройка периода М. Горбачева | 16 | 17 |
| Успехи в создании рыночной экономики | 17 | 16 |
Кроме того, все больше разочарований в последние годы вызывают у россиян успехи отечественной медицины и спорта (особенно у представителей молодых и средних возрастов).
Из таблицы 1 также видно, что, во-первых, дореволюционная история воспринимается массовым сознанием без особых восторгов. Во-вторых, в настоящее время у российского населения практически никакой гордости не вызывают Октябрьская революция 1917 г., перестройка и гласность периода Горбачева и последующие «успехи» в создании рыночной экономики (4,1%, 1,5% и 2,4% поддержки соответственно). В отношении к этим событиям и процессам россияне демонстрируют заметное единодушие (хотя, молодежь активнее выделяет рынок, а люди старших возрастов – Октябрьскую революцию). В целом, мироощущение россиян постепенно вытесняет значимость этих явлений из исторической памяти (по сравнению с 1998 годом, например, рейтинг революции 1917 г. снизился почти в два раза во всех возрастных группах) или пока не оценивает их значимость с точки зрения исторического вклада (как в случае с современными российскими реформами).
Несмотря на выявленный консенсусный характер и устойчивость в массовом сознании социально-исторического мировосприятия, существует определенная поколенческая специфика в отношении к различным этапам российской истории. Особенно это касается отдельных сторон жизни в СССР и перехода от советского строя к рыночным отношениям. По ряду оценочных суждений между старшим, средним и младшим поколениями россиян наблюдаются расхождения, и иногда значительные. Наиболее ярко это проявляется в отношении к восстановлению страны после Великой Отечественной войны как одному из приоритетных событий, вызывающих гордость россиян (от 51% поддержки в самой младшей возрастной когорте до 73% в самой старшей). Это неудивительно, так как многим представителям старшего поколения, в отличие от современной молодежи, приходилось если не участвовать, то быть свидетелем масштабности этого процесса. Старшее поколение продолжает гордиться авторитетом России в мире, часто связывая это понятие с эпохой СССР (если 16–25-летние придерживаются этой точки зрения в 16% случаев, поколение 36–45-летних в 22%, то представители старших возрастов – уже почти в 30%). Молодежь, напротив, больше привлекает не мощь и авторитет России как страны, а выдающиеся личности, знаменитости, персоналии, творящие ее историю (в отношении деятельности российских царей и императоров показатели молодых в два раза опережают показатели самой старшей возрастной группы, а в отношении достижений советских спортсменов – в полтора).