Гендерная асимметрия в сфере занятости проявляется в вытеснении женщин из общественного производства. В Воронежской области 70 % зарегистрированных в органах государственной службы занятости безработных — женщины. Хотя реальная безработица (включая скрытую), учитываемая по методике Международной организации труда (МОТ), в целом в России устойчиво имеет «мужское лицо»11, в гендерной политике следует руководствоваться и другими существенными показателями. Удельный вес экономически неактивного населения показан в табл. 3.
Среди экономически неактивного воронежского населения женщины, ведущие домашнее хозяйство составляют, почти 24 % (по сравнению с 2 % мужчин). Значительная их часть просто вынуждена не работать по разным причинам, в том числе и связанным со слабой инфраструктурой детских дошкольных учреждений. Охват образовательными дошкольными учреждениями детей в возрасте от 1 до 6 лет составляет 68 %12. Очевидно, что существующих социальных программ поддержки экономической активности женщин явно недостаточно. К тому же сфера внутрисемейного распределения домашних обязанностей по-прежнему остается наиболее консервативной областью гендерных отношений13. Продукт домашнего труда экономикой не оплачивается, хотя и является полезным длянее. Неоплачиваемый труд в целом составляет 70 % мирового производства, а женщины в неоплачиваемой сфере составляют абсолютное большинство14.
«Невидимость» неоплаченного труда женщин в государственной статистике приводит к игнорированию его важной роли в благосостоянии страны. Наш анализ статистических сборников Воронежской области также подтвердил данный факт. Как следствие, эта роль не учитывается и при разработке социальной и экономической политики, которая опирается, по сути, на ошибочные данные. В частности, это влияет на неэффективность пенсионного обеспечения женщин.
Несмотря на более высокий уровень образования женщин, их зарплата существенно отстает от зарплаты мужчин. Ключевым фактором, который обусловливает существующий разрыв в оплате труда, является высокий уровень гендерной сегрегации, различные формы.
Во-первых, это отраслевая сегрегация (отрасли, в которых выше доля женщин — здравоохранение, образование и культура — имеют более низкий уровень заработной платы). Например, в г. Воронеже у работников культуры и искусства начисленная среднемесячная заработная плата составила в 2004 г. 54, 4 % по отношению к среднему показателю по городу (5716 руб. в месяц), у работников образования — 63, 6 %, здравоохранения — 67, 5 %15. Наше социологическое исследование в г. Воронеже выявило, что в вузах среди ассистентов в 4 раза больше женщин, а среди профессоров в четыре раза больше мужчин. Не имеют ученой степени 18 % мужчин-преподавателей и 39 % женщин. Уровень отраслевой сегрегации составляет в РФ 30—33 %, что соответствует ситуации в развитых странах Запада во второй половине 80-х годов16.
Во-вторых, профессиональная сегрегация («женские» профессии относятся к числу наименее престижных и низкооплачиваемых). Показатели профессиональной сегрегации расположены на уровне 45 %, что также существенно превышает соответствующие оценки по развитым странам. В-третьих, вертикальная сегрегация (женщины сконцентрированы на нижних этажах должностной пирамиды в рамках одной и той же профессии, что отражается на их заработке). Даже в образовании доля женщин последовательно снижается при переходе к более высоким должностным позициям.
Опыт реформ показал, что, как только отрасль или профессия становится высокодоходными, туда устремляются потоки мужской рабочей силы, и наоборот. В г. Воронеже наиболее высокооплачиваемыми являются работники сферы финансов, кредита, страхования, пенсионного обеспечения (12336 руб.): заработная плата в 2, 2 раза превышает среднегородской уровень17. Эффект вертикальной сегрегации и эффект замещения женщин мужчинами по мере роста оплаты труда имеют место на фоне более высокого уровня профессионального образования женщин по сравнению с мужчинами. Сейчас диплом о высшем образовании имеет каждая четвертая россиянка и каждый пятый россиянин, а среди тех, у кого только начальное профессиональное образование или образование в пределах среднего общего, мужчин существенно больше, чем женщин. В итоге образование не выполняет для женщин одну из основных своих функций — вертикальной социальной мобильности.
При становлении женского предпринимательства возникли «гендерные правила»: чем крупнее бизнес, тем меньше в нем женщин; чем меньше населенный пункт, тем меньше там женщин-предпринимателей. В распределении женщин и мужчин, занятых в экономике по статусу, в Воронежской области существует явный разрыв — среди работодателей — 56, 3 % мужчин и 17, 5 % женщин18. Для решения проблемы занятости женщин в малом и среднем бизнесе, видимо, необходимо говорить о различных ставках налогов для мужчин и женщин, занимающихся бизнесом. Стимулирование женского предпринимательства более низкими ставками налогов повысит конкурентоспособность женщин на рынке труда, это и будет означать учет гендерной специфики.
Составляя более половины населения страны, причем наиболее образованной половины, женщины очень слабо интегрированы в управление государством. Участие женщин в политической жизни страны на уровне принятия решений по-прежнему ограничивается. Среди ключевых министров в Правительстве РФ нет ни одной женщины. Нет их и среди руководителей Аппарата правительства РФ, шести Федеральных агентств, одиннадцати Федеральных служб. Среди руководителей трех Государственных фондов женщина только одна — глава Фонда социального страхования. Среди сенаторов Совета Федераций РФ женщин 5, 6%, среди руководителей 22 Комитетов и Комиссий Совета Федерации — только одна женщина, которая возглавляет Комитет по социальной политике. Доля женщин среди депутатов Государственной думы — 9, 8 %. Известно, что Россия в 2005 г. имеет 84 ранг по представленности женщин в Парламентах. Такая представленность женщин в сфере принятия решений противоречит основополагающим демократическим принципам и международным обязательствам, принятым на себя российским государством. Как показывает политологический анализ, административный ресурс активно препятствует продвижению женщин во власть, особенно представительниц бизнеса и активисток общественных объединений. Барьером служит и ментальный фактор — коллективное сознание самих женщин, добровольно отдающих инициативу принятия решений в «большом мире» мужчинам, сохраняя ее в семье. Женщины сами не хотят добиваться политической власти (нет внутренней убежденности в необходимости изменения гендерного баланса властных структур), общество в целом не голосует за избрание тех из них, которые все-таки пробуют попасть в законодательные органы. Статистика Воронежской области по распределению занятых мужчин и женщин по отраслям экономики свидетельствует19, что в управлении занята 29 % женщин и 71 % мужчин. Главные должности на федеральной государственной службе занимают 36 % женщин и 64 % мужчин, в областных государственных органах власти 33 % женщин и 67 % мужчин. В муниципалитетах эта статистика еще более асимметрична — высшие должности занимают 24 % женщин и 76 % мужчин.
В мировой практике сложились несколько стратегий ликвидации гендерной асимметрии, в том числе партийное, парламентское квотирование, политическая разнарядка. На уровне региональной политики, видимо, вопросы гендерной асимметрии, как чрезвычайно сложные, надо решать постепенно. Возможно создание комиссии по гендерному равноправию в администрации города и области. На муниципальном уровне можно создать систему женских советов для каждого городского района, которые должны обеспечивать участие женщин в осуществлении муниципальных программ. Хорошо бы иметь в каждой районной администрации специально подготовленного сотрудника, занятого вопросами гендерного равенства, а также муниципальный комитет для рассмотрения всех городских проектов сквозь призму гендерных проблем. Комитет должен тесно работать с местными неправительственными организациями.
Комитеты и сотрудники, привлекая женские НКО, которых в г. Воронеже больше сорока, будут направлять свои усилия на обеспечение гендерной справедливости в различных областях, начиная от жилья, образования, профессиональной подготовки, заботы о пожилых и занятости до безопасности, здравоохранения, культуры, спорта.
Очевидно, что проводимая в настоящее время государственная и муниципальная политика не отвечает демократическим принципам равных прав и возможностей женщин и мужчин. Для повышения ее эффективности нужна существенная коррекция.
1. В сфере принятия политических решений следует руководствоваться научными знаниями и методами, в частности, накопленными наукой и социально-политической практикой стратегий гендерного равенства.
2. Необходимо проводить систематическую работу по пропаганде идеи гендерного равенства на всех уровнях — и государственного управления, и гражданского общества. Пока эта идея не овладеет большинством, будет проводиться политика гендерной нечувствительности, а следовательно, и нецивилизованного капитализма — об этом свидетельствуют показатель смертности населения.
3. Важно закрепить антидискриминационные нормы в законодательстве, повысить оплату труда в социальных отраслях, проводить гендерную экспертизу бюджетов, других законопроектов.
Наступило время активизации протестного женского движения: организации митингов, демонстраций, шествий с требованиями по наиболее острым вопросам проводимой политики федерального и регионального уровней. Это проблемы борьбы с бедностью, достойного финансирования социальных программ, возобновления работы более широкой сети бесплатных школьных и внешкольных учреждений дополнительного образования, досуга детей и молодежи.