Наиболее ярко и контрастно генезис нового класса интеллектуалов в советском обществе прослеживается в деревенской среде - традиционно более косной и консервативной, чем городская. Небольшое число носителей знания присутствовало в деревне и в досоветскую эпоху - агрономы, ветеринарные работники, землемеры и др. Однако, выделившись как профессионалы, они не могли сформироваться как отдельный класс, не только в силу малочисленности, но и по причине невозможности применения такого ресурса, как интеллект, в низкокапитализирован- ной, архаичной экономике доколхозной деревни. В колхозное же время синхронно с приходом капитала в виде экономического и финансового ресурса стал все более востребован капитал интеллектуальный. Носителями этого интеллектуального капитала в колхозно-совхозной деревне были агрономы, зоотехники, ветеринары, инженеры, бухгалтеры, экономисты и другие категории. Определение «интеллектуалы» в отношении перечисленных представителей данного класса, возможно, покажется неожиданным, однако оно наиболее точно отражает его суть. Именно добытые в результате специального образования знания, интеллект, используемый как своеобразный вид капитала, внедряли они в жизнь колхозов и совхозов.
В 1930 г. в Советском Союзе насчитывалось приблизительно 46 тыс. человек, работавших на должностях специалистов (в том числе практики) сельского хозяйства (вместе с работавшими в органах государственного управления, занятых в преподавании и т. д.) [23, с. 498-499]. С конца
1930-х гг. данные о величине интеллектуального капитала в сельском хозяйстве становятся более упорядоченными. В 1941 г. в СССР численность специалистов сельского хозяйства (агрономов, зоотехников, ветеринарных работников, получивших высшее и среднее специальное сельхо- зобразование) составляла 34 тыс., в 1960 г. - 294 тыс., в 1980 г. - 792 тыс. [22, с. 528; 37, с. 456; 38, с. 359]. В период складывания и «классического»функционирования колхозно
совхозного строя с 1930-х до начала 1960-х гг. их численность увеличивалась достаточно быстро, в 1960-1980-е гг. темпы роста замедлились. При этом темпы роста числа сельскохозяйственных интеллектуалов в 1930-1960 гг. серьезно опережали темпы роста основного производственного капитала в сельском хозяйстве (за это время он вырос примерно в 2 раза), а в 1960-1980-е гг. отставали от роста производственных сельскохозяйственных капиталов (с 1960 по конец 1980-х гг. они возросли более чем в 5 раз) [2, с. 29-30].
В 193 0-195 0-е гг. основой класса интеллектуалов в сельском хозяйстве были агрономы. В условиях малой величины капиталов внедрение в сельхозпроизводство агрономов (в основном через сеть МТС и земотделов) было связано, прежде всего, с задачами соединения передовых частей капитала (тракторов, другой техники) с землей, внедрением крупных форм зернового производства. В конце 1950-х - 1960-е гг. численность ветеринаров и зоотехников превышала численность остальных групп сельскохозяйственных интеллектуалов, что объясняется решением задач капитализации животноводства. В 1960-1980-е гг. основное значение в факторах производства приобрел капитал, сосредоточенный прежде всего в передовых его формах - машинах и механизмах, что отражалось в нарастании среди всех групп интеллектуалов инженеров и техников механизации. Усложнение и укрупнение производства, возрастание значения финансовых потоков в сельском хозяйстве привело к увеличению роли еще одной важнейшей группы сельскохозяйственных интеллектуалов - экономистов и бухгалтерских работников.
Интересен процесс складывания класса интеллектуалов. Этот класс формировался вне деревни. В начале 1930-х гг. осуществлялись систематические перемещения в колхозно-совхозное производство специалистов сельского хозяйства, «осевших» в городах и сельских учреждениях [7, с. 72], однако до 1950-х гг. основная их часть была занята вне сельхозпредприятий. В 1951 г. 27 % специалистов сельского хозяйства работали в аппарате управления (министерствах, исполкомах и др.), 28 % - в участковой сети, 19 % - в МТС, 5 % - в колхозах [РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 18. Д. 1144. Л. 2; Д. 1683. Л. 53]. С 1953 г., когда Пленум ЦК КПСС принял решение о реорганизации системы участкового обслуживания колхозов [31, с. 23, 52], начинается первый этап в оседании интеллектуалов на землю. Теперь агрономы и зоотехники концентрировались в МТС. Второй этап межукладных перемещений сельскохозяйственных интеллектуалов относится к 1955 г., когда агрономы и зоотехники переводились из штатов МТС непосредственно в колхозы [14, с. 185]. Третий этап связан с реорганизацией МТС в 1958 г., когда все категории сельскохозяйственных интеллектуалов стали концентрироваться в колхозах и совхозах. Таким образом, в 1950-е гг. завершился длительный этап действия механизма разделенной собственности в отношении интеллектуального сельскохозяйственного капитала.
Показателем изменений, происходящих в классе интеллектуалов, является серьезная эволюция их правового статуса в 1930-1980-е гг. Сельскохозяйственные интеллектуалы с 1930-х по середину 1950-х гг. являлись служащими, они работали на условиях найма. Сельскохозяйственные интеллектуалы обладали большей, чем колхозники, полнотой гражданских прав - имели паспорт, могли свободно передвигаться. В середине - второй половине 1930-х гг. их правовое положение начало меняться в сторону «прикрепления к земле». В 1933 г. был введен институт «распределения» после окончания высшего или среднего специального учебного заведения, согласно которому выпускники должны были отработать в хозяйстве не менее 5 лет [25]. В 1939 г. сельскохозяйственные интеллектуалы получили право на приусадебный участок (0,15 га) и предоставление выпасов. В этом же году все служащие, проживающие в сельской местности, были привлечены к обязательным поставкам молока и мяса государству [36, с. 184-185]. Однако они, как правило, не несли повинность по обязательным поставкам продукции растениеводства, не облагались сельхозналогом [8, с. 125]. В 1940 г. сельскохозяйственным специалистам, как и другим служащим, был запрещен «самовольный уход с предприятий и учреждений» [8, с. 210211]. Следовательно, 1930-е гг. были периодом «усаживания» сельскохозяйственных интеллектуалов на «землю», нивелирования их привилегированного социального статуса, включения в систему повинностных отношений [4], характерных для деревни 1930-1950-х гг.
Эволюция правового положения сельскохозяйственных интеллектуалов к началу 1940-х гг. создала условия для укоренения интеллектуального капитала непосредственно в сельскохозяйственном производстве. Отчетливо такую готовность отразила дискуссия, развернувшаяся по поводу статьи агронома Сахарова «О правах и обязанностях агронома» [35] в газете «Социалистическое земледелие» в 1940 г. Размышляя по поводу этой статьи, агроном-семеновод Латен- ской МТС Воронежской области Н. Шарыкин в том же году писал в редакцию газеты: «Как агроном может быть полноправным организатором производства, если он сам поставлен в положение механического исполнителя воли близоруких и недальновидных руководителей в МТС, райзо или даже облзо. Как может быть агроном организатором производства, если средствами производства распоряжается директор МТС и любое лицо в районе... если он не имеет никаких прав и полномочий перестраивать это производство в соответствии с требованиями передовой агротехники» [РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 19. Д. 333. Л. 1-9]. Однако Великая Отечественная война надолго прервала наметившуюся тенденцию.
Только в середине 1950-х гг. начались крупные изменения в правовом статусе сельскохозяйственных интеллектуалов. В 1955 г. агрономам и зоотехникам, перешедшим из МТС в колхозы, рекомендовалось вступать в члены сельскохозяйственных артелей, и в 1956 г. половина сельскохозяйственных интеллектуалов сменили свой социально-правовой статус, став колхозниками [51, с. 257]. Соответственно, становясь членами колхоза, они переводились на содержание колхоза и оплачивались трудоднями. Кроме того, сельскохозяйственные интеллектуалы, став колхозниками, лишались «соцпакета»: прав на пенсию, на оплачиваемый отпуск, на членство в профсоюзе и ряда других льгот, которыми они пользовались в штате МТС.
Эти решения породили поток возражений от сельскохозяйственных интеллектуалов. Редакция газеты «Сельское хозяйство» в период наиболее интенсивного поступления корреспонденции (1955-1958 г.) постоянно составляла сводки «типичных» писем от сельскохозяйственных интеллектуалов. Например, А. С. Козьменко, агроном колхоза из Калининградской области, спрашивал: «Будут ли иметь право на пенсию и сохранят ли свой профсоюзный стаж специалисты сельского хозяйства, проработавшие 20 и более лет, при условии, что они теперь работают в колхо- зах?...Нас не страшит ни жизнь колхозная, ни оплата трудоднями, так как все это очередная естественная необходимость. Для нас является большой обидой, что мы лишаемся права на пенсию» [РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 18. Д. 1356. Л. 37-38]. Классовый протест интеллектуалов выразился и в их исходе из деревни. По данным управления руководящих кадров Министерства сельского хозяйства СССР, только за 1956 г. из колхозов РСФСР ушло около 13000 агрономов и зоотехников или 23 % к общему их количеству по состоянию на конец 1956 г. За 1957 г. убыло из колхозов еще свыше 14000 специалистов сельского хозяйства или более 25 % к их наличию на начало 1958 г. [РГАНИ. Ф. 5. Оп. 46. Д. 202. Л. 7].
Результаты борьбы сельскохозяйственных интеллектуалов за свои права последовали достаточно быстро. Уже в начале 1960-х гг. на специалистов сельского хозяйства, перешедших в колхозы из МТС и других государственных учреждений и предприятий, было распространено трудовое законодательство. Им возвратили право на оплачиваемые ежегодные отпуска, на пенсию по инвалидности, по старости, за выслугу лет, они могли состоять в профсоюзе, совмещая это с членством в сельхозартели [39, с. 300]. В 1964 г. практически завершилось «вживление» отстоявших свои классовые позиции интеллектуалов в аграрное производство как особого класса: было принято Постановление ЦК КПСС и СМ СССР об установлении размеров должностных окладов имеющим высшее и среднее специальное образование специалистам колхозов на уровне размеров должностных окладов, устанавливаемых для специалистов совхозов с соответствующим объемом производства сельхозпродукции [32, с. 454]. В том же году было определено, что колхозным специалистам, имеющим высшее или среднее специальное образование и работающим по специальности во всех звеньях колхозного производства, назначаются пенсии по старости и по инвалидности в порядке, предусмотренном для рабочих, служащих и членов их семей [32, с. 484]. Следовательно, сельскохозяйственные интеллектуалы, работающие в двух основных производственных укладах сельского хозяйства страны, были формально консолидированы в единую для законодателя группу: они считались служащими, получали заработную плату, обладали особыми социальными правами и гарантиями.