Не касаясь здесь вопроса о том, насколько удачно Миллер представил проблему, отметим, что Бак просто обошел вопрос об общей теории систем. Цель последней – не более или менее неопределенные аналогии, а установление принципов, пригодных для объяснения явлений, не учитываемых обычной традиционной наукой. Принципиально критика Бака полностью сходна с тем, как если бы кто-то критиковал закон Ньютона за то, что в нем проводится неопределенная «аналогия» между яблоками, планетами, морскими приливами и отливами и многими другими объектами; или если бы кто-то объявил теорию вероятности бессмысленной из-за того, что она занимается «аналогией» между игрой в кости, статистикой смертности, газовыми молекулами, распределением наследственных характеристик и т. д.
Важная роль аналогии – или, скорее, изоморфизмов и моделей в науке – была хорошо показана Эшби [5] (сравни также: о формах объяснения – Берталанфи [16, стр. 200]; об использовании аналогий в науке – Оппенгеймер [54]; об аналогах и аналогиях – Акоф [1]). Поэтому, отвечая Баку, достаточно ограничиться несколькими замечаниями.
Вопрос: «Ну и что же?» – в ложном виде представляет метод, являющийся фундаментальным для наук, хотя, как и всякий метод, он может быть неправильно использован. Даже первый пример Бака не является бессмысленной псевдопроблемой: в аналогии шахматных клеток и гостей на обеде топология может найти общий структурный принцип, вполне заслуживающий того, чтобы его сформулировали. Вообще говоря, использование аналогий (изоморфизмов, логических гомологий) или, что почти одно и то же, использование концептуальных и материальных моделей является не полупоэтической игрой, а важным инструментом научного исследования. Где бы находилась в настоящее время физика без аналогии (или модели) «волны», применяемой к столь несходным явлениям, как водяные волны, звуковые волны, световые и электромагнитные волны, «волны» (скорее в [c. 47] пиквикском смысле) в атомной физике? Использование аналогий нередко выдвигает важные проблемы; например, аналогия (подобная аналогии между шахматными клетками и гостями на обеде) между законами Ньютона и Кулона поставила вопрос (один из существенных для программы «унифицированной науки») об общей теории поля, объединяющей механику и электродинамику. В кибернетике общепринято, что системы, различающиеся материально, например механическая и электрическая системы, формально могут быть тождественны. Далекий от того, чтобы рассматривать это как бессмысленное «ну и что же?», исследователь должен выделить их общую структуру (граф связей), и это может оказаться весьма полезным для практической деятельности.
Такое же отсутствие понимания Бак демонстрирует и в своей критике понятия системы. Согласно его подходу («невозможно представить себе какую-либо вещь», которая не проявляла бы признаков системы), механику следует отвергнуть как «логически пустую» дисциплину, поскольку каждое материальное тело имеет массу, ускорение, энергию и т. д. В соответствующих параграфах работы Бака имеются некоторые моменты, свидетельствующие о понимании им данного трюизма, но он, однако, снова возвращается к насмешкам над использованием Миллером аналогий.
Хотя Бак справедливо подвергает критике определенные неудачные формулировки Миллера, непонимание им основных дискутируемых проблем заставляет удивляться, как подобная работа могла попасть в книгу по «философии науки».
На несравненно более высоком уровне находится критический анализ общей теории систем, данный советскими авторами – В. А. Лекторским и В. Н. Садовским [48]. Они дают благожелательное и объективное изложение общей теории систем Берталанфи, прослеживая внимательно ее постепенную эволюцию от «организмической биологии» к теории открытых систем. Имея в виду приведенную выше критику Бака, представляет интерес следующая выдержка из этой работы: «...Особый акцент Берталанфи делает на то, что «общая теория систем» не есть исследование «туманных» и поверхностных аналогий... Аналогии, как таковые, имеют незначительную ценность, так как, кроме сходства между явлениями, всегда [c. 48] могут быть обнаружены и различия. Берталанфи заявляет, что изоморфизм, о котором идет речь в «общей теории систем», есть следствие того факта, что в некоторых отношениях соответствующие абстракции и концептуальные модели могут быть применены к различным явлениям» [48, стр. 72 русского издания].
«Можно лишь приветствовать цель общей теории систем, – пишут В. А. Лекторский и В. Н. Садовский, – то есть попытку дать общее определение понятия «организованная система», логически классифицировать различные типы систем и разработать математические модели для их описания... Построенная Берталанфи теория организации, теория организованных комплексов, является специальной научной дисциплиной. Вместе с тем она, безусловно, выполняет определенную методологическую функцию» (то есть ликвидирует дублирование работ в различных дисциплинах путем использования единого формального аппарата). «...Построенный в ней математический аппарат может использоваться для анализа сравнительно большого класса таких системных предметов, исследованием которых в настоящее время занимаются биологи, химики, биохимики, биофизики, психологи и другие» [48, стр. 72, 74, 79 русского издания].
Критика русских авторов направлена против несовершенств общей теории систем, которые, к сожалению, имеют место: «Определение Берталанфи скорее является не претендующим на четкость описанием того круга явлений, которые мы можем назвать системами, чем строго логическим определением понятия «система». «...Это описание, по существу, не содержит и намека на логическую стройность...» «Для исследования системного предмета элементарные методы анализа и синтеза недостаточны». Вполне справедливо авторы заключают, что «отмеченные недостатки говорят лишь о том, что «общая теория систем», как и любая другая научная теория, должна дальше развиваться и в ходе этого развития стремиться к более адекватному отражению исследуемого объекта» [48, стр. 75, 76, 78 русского издания].
«Основные недостатки общей теории систем», согласно В. А. Лекторскому и В. Н. Садовскому, заключаются в отсутствии в ней «методологии» (то есть, по-видимому, правил установления и применения системных [c. 49] принципов) и в приписывании общей теории систем роли «философии современной науки». Что касается первого, то настоящее исследование как раз посвящено этой проблеме. Второй же упрек – результат неправильного понимания. Общая теория систем в ее настоящем виде является одной – и притом весьма несовершенной – моделью среди других. Если бы ее развитие было полностью завершено, она включила бы в себя «организмический» взгляд на мир, акцентирующий внимание на проблемах целостности, организации, направленности и т. д., подобно тому как это делали прежние философские концепции, выдвигавшие в соответствии с достигнутым этапом развития науки, например, математическое мировоззрение (философские системы more geometrico), физикалистское мировоззрение (механистическая философия, основанная на классической физике) и т. д. Но даже и тогда эта «организмическая» картина мира не претендовала бы на то, чтобы быть «не чем иным, как» философией: она должна была бы осознавать свою направленность только на определенные аспекты реальности (которые она смогла бы представить более полно и глубже, чем предшествующие теории, так как опиралась бы на новейшие достижения науки) и никогда не стала бы исчерпывающей, исключительной или конечной.
Согласно этим авторам, марксистско-ленинская философия «сформулировала ряд важнейших методологических принципов анализа сложных объективных систем» и советские ученые «пытаются дать общее определение понятия «система» и получить классификацию систем...» [48, стр. 77, 78 русского издания]. К сожалению, трудности, существующие в международных научных связях, делают невозможным для нас оценить эти утверждения.
Другой критический анализ нашей концепции, исходящий из того же самого мировоззрения, был предпринят Я. Камаритом [44]. Его главные аргументы заключаются в следующем.
1) Недооценка структурных и морфологических аспектов организации в теории открытых систем (подразумевается также, что это имеет место и в общей теории открытых систем). Теория открытых систем, утверждает Я. Камарит, не «решает» проблемы жизни, ее происхождения и эволюции, в то время как это с успехом [c. 50] делается в современной биохимии, субмикроскопической морфологии, физиологической генетике и т. д. Наш ответ на это замечание таков: в теории открытых систем подчеркиваются функциональный и процессуальный аспекты жизни, в частности путем их противопоставления структурным гомеостатическим механизмам. Но при этом, конечно, не отрицается ни важность последних, ни специфика материальной основы жизни. «Морфология и физиология – различные и дополняющие друг друга способы изучения одного и того же единого объекта» (см. Берталанфи [16, стр. 139]). Если хотите, это можно назвать «диалектическим единством структуры и функции» (Я. Камарит).
2) Игнорирование «качественной специфики» биологических открытых систем, и прежде всего их «химическо-динамической» специфики. На это мы скажем: результаты термодинамического анализа (машин, химических реакций, организмов и т. д.) формулируются в виде высказываний о равновесии, относящихся к системам в целом (при этом не учитываются детали отдельных реакций, компонентов, организаций и т. д.). Поэтому один из разделов теории открытых систем занимается анализом таких обобщенных равновесий систем в целом. Если же теория применяется к индивидуальным процессам, таким, как формирование протеинов, поведение трассирующих составов в организме, ионные устойчивые состояния и т. д,, то, вполне естественно, исследованию подвергается специфика соответствующих компонентов.