д/ в своей борьбе за независимость колониальные народы могут использовать все необходимые средства;
е/ запрещается подчинение народа иностранному государству и эксплуатация.
Как указыавется в Декларации о принципах международного права 1970 г., создание суверенного и независимого государства, свободный союз и вхождение в государство или создание иного политического союза, свободно определенного народом, является различными формами осуществления народом права на самоопределение.
В Уставе ООН принцип неприменения силы или угрозы применения силы сформулирован следующим образом: "Все члены Организации Объединенных Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы применения силы или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместтимым с целями Объединенных Наций." /п.4 ст.2 Устава ООН/.
Главное в содержании принципа неприменения силы и угрозы силой - запрещение агрессивной войны, то есть запрещение прибегать к войне в отношениях между государствами.
Наряду с созданием новых принципов и новых институтов международного права дипломатия применяет уже существующие принципы и институты, сложившиеся в процессе многолетней практики международных отношений. Нормы международного права, в котором нет единого законодателя, толкователя или органа, гарантирующего их исполнение, еще в большей степени, чем нормы внутригосударственного права испытывают влияние той государственной деятельности, в которой они применяются. И, если внутри государства административная и судебная практика оказывает заметное влияние на содержание применяемых в ней правовых норм, то в международных отношениях влияние практики на правовые нормы сказывается еще сильнее.
Дипломатия, применяя нормы международного права, стремится воспользоваться ими в рамках, допускаемых общими началами международного права, для юридического закрепления и обоснования проводимой ею внешней политики государства. Такого рода стремления дипломатии различных государств, то сталкивающиеся друг с другом, то соглашающиеся между собой, в своей совокупности наполняют нормы международного права тем конкретным политическим содержанием, от которого зависит реальное значение этих норм в международной жизни и ход их дальнейшего развития.
4. Противопоставление дипломатии и международного права.
В современной западной литературе по международному праву нередко имеет место противопоставление международного права и дипломатии, международного права и политики. Примером такого противопоставления может служить книга американского юриста Перси Корбетта "Право в дипломатии", изданная Центром по исследованию международных отношений при Принстонском уневерситете. Корбет утверждает, что дипломатия стремится воспользоваться международным правом, лишь как предлогом для оправдания своих действий, а если это удается, то нарушает его. 1. "Право - по видимому, плохо уживается в дипломатии" - пишет он. "Между этими двумя областями неизбежен разрыв, и при некотором напряжении право рушится". "Более систематическое изучение дипломатии не оставляет сомнений относительно практики ссылок на надлежащее юридические нормы. Первая цель ссылок на право заключается в том, чтобы сделать респектабельным и "законным" повод для предпринимаемой или предполагаемой акции". стр.66 1. Такое противопоставление международного права и дипломатии понадобилось Корбетту для доказательства той мысли, что, якобы, пока существуют суверенные государства не может быть более или менее прочной международно-правовой системы, что такая система возможна толь при условии сверхгосударственной власти, что-то вроде мирового государства. Корбетт заявляет, что поскольку в основе международной жизни лежит существование суверенных государств, то каковы бы ни были хартии или декларации, правительства практически не станут на позицию общего подчинения праву". Если подходить к дипломатии, замечает он далее, "как к политическому взаимодействию групп, отрицающих подчинение какой-либо коллективной власти", то "юридические аргументы кажутся не столько стабилизированными институтами правопорядка, сколько весьма приспособляемыми modi vivendi".
Выход из этого положения Корбет усматривает в, якобы, имеющей место эволюции, ведущей постепенно, но неизбежно к тому моменту, когда наиболее жизненные интересы будут подчиняться эффективной мировой организации. Государства будут тогда не более чем подчиненными организациями, действующими в общечеловеческом интересе под эгидой сверхнациональной власти."
Нельзя отрицать того, что дипломатия стремится пользоваться международным правом, как предлогом для оправдания любых неправомерных действий, однако это не означает, что неправомерные действия государств остаются ненаказуемыми. В международном праве существует институт международно-правовой ответсвенности, и война в Персидском заливе показала, что действия государства-нарушителя могут вызывать противодействия со стороны других государств, которые соблюдают нормы и принципы международного права.
А вся концепция Корбетта, устремленная к той цели, чтобы доказать, что нормы международного права могут строго соблюдаться и быть действенными только в рамках сверхгосударственной правовой системы, отражает теорию отрицания государственного суверенитета и утверждения о неизбежности создания мирового правительства".
Другую попытку противопоставления международного права и политики предпринял другой юрист - Вильфрид Шауманн.
На страницах одного из швейцарских журналов Шауман поместил специальную статью, предостерегающую против угрозы, "которую якобы испытывает в настоящее время международное право со стороны политики. Эту угрозу он усматривает в том, что и расхождения между правом и политикой разрешается в пользу политического начала".1. Он констатирует, что государства ищут решения конфликта "чтобы политический компромисс, решения от случая к случаю по возможности меньше испытывали бы затруднений посредством правовых ограничений", и упрекает международные учреждения в том, что они служат цели неприменения и создания правовых норм, а "прямого согласования конкретных политических интересов". Право и справедливость,- решает он в заключение статьи, - имеют свою собственную ценность, они должны нами руководить даже и тогда, когда они не обещают никакого прямого и косвенного успеха в достижении каких политических целей". Регулирование международных отношений нормами международного права означает, что эти нормы, вырастая из согласования воль отдельных государств, служат удовлетворению их взаимных интересов, они закрепляют складывающиеся на почве этих интересов отношений между государствами в виде их взаимных прав и обязанностей, охраняют силой авторитета, присущего нормам международного права. Поскольку затрагивался вопрос и об угрозе "политики по отношению международного права, хотелось бы коротко остановиться о политических нормах.
5. Политические и юридические нормы.
Вопрос о политических нормах привлек к себе особое внимание после подписания в Хельсинки 1 августа 1975 года Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Из этого текста , а также из заявления представителей государств на конференции следует, что это не международный договор, но что он налагает международные неправовые обязательства, подлежащие выполнению. Многочисленные совместные заявления, декларации и т.п., являющиеся результатом встреч представителей государств, особенно встреч на высшем уровне, нередко содержат нормативные положения, эти нормы, как и нормы международного права, в частности международных договоров, являются результатом согласования воль государств. Среди них могут быть юридически обязательные нормы, поскольку, согласно Венской Конвенции о праве международных договоров, договором является международное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от формы документа (ст.2). Все зависит от намериний сторон. стр.70 1. Вместе с тем, несомненно, что многие нормы, содержащиеся в подобных документах, не являются юридически обязательными, поскольку согласование воль государств не имело в виду создание юридически обязательных норм. Такие нормы все чаще называют политическими, а содержащие их документы - политическими соглашениями.
Возникает вопрос, каков характер этих неюридических норм, чем они отличаются от международного права и каково их соотношение с последним.
С точки зрения теории согласования воль государств в политической норме получает завершение первая стадия такого согласования относительно содержания правила поведения, но этим дело не ограничивается. Сопоставим политическую норму с рекомендательной резолюцией международной организации. И в том и в другом случае имеет место завершение первой стадии согласования воль, но не только это. Если рекомендательная резолюция содержит призыв, рекомендацию, обращенную к государствам, действовать в соответствии с изложенными в резолюции нормами, то при создании политических норм согласование воль государств идет дальше.
Возьмем Заключительный акт Совещания по безопастности и сотрудничеству в Европе. В нем государства участники "заявляют о своей решимости в период после Совещания должным образом учитывать положения Заключительного акта Совещания". Последний абзац Заключительного акта сформулирован следующим образом: "В удостоверение всего этого нижеподписавшиеся Высокие Представители государств - участников, сознавая высокое политическое значение, которое придается ими результатам Совещания, и заявляя об их решимости действовать в соответствии с положениями, содержащимися в изложенных выше текстах, поставили свои подписи под настоящим Заключительным актом."