Абдуллина Р.Р.
Идея разделения законодательной, исполнительной и судебной властей сопровождает поиск человечеством идеального государства на протяжении многих веков. Статья 10 Конституции Российской Федерации провозглашает, что государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной властей самостоятельны [1]. В зачаточном состоянии идея о разделении властей присутствовала уже в трудах древнегреческих ученых, таких как Аристотель, Платон, Полибий, Эпикур и др.
Существует мнение о божественной природе судебной власти, которого придерживается П.М.Баренбойм. В подтверждение своих взглядов он приводит целый ряд аргументов, взятых, в том числе, из Библии, из различных научных трактатов, в которых изложены соответствующие положения и выводы. О разделении властей, считает Баренбойм, можно с уверенностью говорить только тогда, когда судебная власть полностью, либо частично отделена от исполнительной и законодательной властей и пользуется достаточной независимостью. Еще одним из критериев разделения властей является, если так можно выразиться, “подсудность” главы государства, руководителя исполнительной власти. С этой точки зрения, авторы Библии в “Книге Судей” сформулировали важнейший доктринальный тезис: божественное происхождение судебной власти и ее независимость от царской власти. Божественное происхождение царской власти было важнейшим идеологическим доктринальным обоснованием монархической власти в течение многих десятков веков. Само название “Книга Судей” ясно указывает, что авторы Ветхого Завета считали отправление правосудия наиболее значимым из всех деяний, а судей – наиболее значительными в смысле сохранения духовных и правовых ценностей народа, а также его единения в тот исторический период.
Зарождение доктрины разделения властей произошло тогда, когда судейская, судебная власть была признана наделенной таким же божественным началом, как и царская, исполнительная власть, равной этой власти, а в библейском варианте еще и первичной по отношению к ней. Независимость, самостоятельность, порой первичность судебной власти перед лицом власти исполнительной формируют важнейший элемент доктрины разделения властей. Вторая ее главная составляющая – разделение и примерное равноправие царя и народного собрания или совета старейшин (исполнительной и законодательной властей) можно найти во всемирной истории задолго до времени судьи Самуила и первого царя Саула. Но доктринальная жизнь разделения властей начинается именно с этой библейской истории, утвердившей равноправие и божественное начало судейской власти [2].
Несомненно, идея судебного контроля, связанная с проблемами защиты прав личности, имеет духовные аспекты и уходит своими корнями в античное прошлое. Однако утверждение разделения властей как составной части учения о демократическом государстве связано с революциями XVII-XVIII веков, когда Дж.Локк и Ш.Монтескье сформулировали этот принцип как важную гарантию против концентрации и злоупотребления властью, свойственных феодальным монархиям. Первые же конституции - США 1787 г., Франции 1789 г. - закрепили, хотя и в разных вариантах, разделение властей, видя в нем важный элемент равновесия трех основных ветвей государственной власти, необходимого для осуществления главной функции государства: охраны свобод и прав человека. Декларация прав человека и гражданина 1789 г. (она является частью нынешней французской Конституции) включает бессмертные строки: “Всякое общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции” (статья 16).
У истоков теории разделения властей (в классическом понимании этого учения), безусловно, стоял Джон Локк. Он полностью поддерживал идеи естественного права, общественного договора, народного суверенитета, неотчуждаемых свобод личности, сбалансированности властей, законности восстания против тирана. На закон и законность Дж.Локк возлагал большие надежды. В установленном людьми общем законе он усматривал первый конституирующий государство признак. Локк настаивал на том, что кто бы ни обладал верховной властью в государстве, ему вменяется “управлять согласно установленным постоянным законом, провозглашенным народом и известным ему, а не путем импровизированных законов”. Высокий престиж закона проистекает из того, что он, по Локку, есть решающий инструмент сохранения и расширения свободы личности, который также гарантирует индивида от произвола и деспотической воли других лиц. “Там, где нет законов, там нет и свободы” [3].
Поддержание режима свободы, реализация “главной и великой цели” политического сообщества непременно требуют, чтобы публично-властные правомочия государства были четко разграничены и поделены между разными органами. Правомочие принимать законы (законодательная власть) полагается только представительному учреждению всей нации – парламенту. Компетенция претворять законы в жизнь (исполнительная власть) подобает монарху, кабинету министров. Их дело также - ведать сношениями с иностранными государствами (определять федеративную власть). Дж.Локк привнес в политическую теорию нечто гораздо больше, чем просто мысль о необходимости “уравновесить власть правительства, вложив отдельные ее части в разные руки”. Имея в виду не допускать узурпации кем-либо всей полноты государственной власти, предотвратить возможность деспотического использования этой власти, он наметил принципы связи и взаимодействия “отдельных ее частей”. Соответствующие типы публично-властной деятельности располагаются им в иерархическом порядке. Первое место отводится власти законодательной, как верховной (но не абсолютной) в стране. Иные власти должны подчиняться ей. Вместе с тем они вовсе не являются пассивными придатками законодательной власти и оказывают на нее довольно активное влияние. Законодательный орган не может никому другому делегировать свою законодательную власть. Повышение налогов, лишение собственности может происходить только в результате согласия народа или заинтересованных лиц. И, наконец, самое важное ограничение власти парламента – законодательная власть “обязана отправлять правосудие и определять права подданного посредством провозглашенных постоянных законов и известных уполномоченных ими судей”. По существу, нормальная “структура правления” рисовалась воображению Дж.Локка комплексом официальных нормативно закрепляемых сдержек и противовесов. Эти представления о дифференциации, принципах распределения, связи и взаимодействии отдельных частей (слагаемых) единой государственной власти легли в основу рождавшейся в XVII веке доктрины буржуазного конституционализма. В особенности они были подхвачены и развиты Ш.Монтескье.
Необходимо подчеркнуть, что Дж.Локк, неоднократно касаясь вопросов о суде, все-таки не выделил судебную власть в отдельную, самостоятельную ветвь государственной власти. Он остановился лишь на характере взаимоотношений законодательной власти с судами, полагая, что законодатель не может брать на себя право повелевать посредством деспотических указов; наоборот, он обязан определить права подданных посредством провозглашаемых постоянных законов, на страже которых должны стоять уполномоченные на то судьи. Однако роль последних в борьбе с преступностью и преступниками Дж.Локк недооценивал, придерживаясь вывода о том, что крупные преступники ненаказуемы, так как они слишком сильны для слабых рук правосудия [4].
Наиболее подробную разработку теория разделения властей получила в работах Ш.Монтескье. Глубина и оригинальность его суждений, изложенных в книге “О духе законов” (1748), подчас недооцениваются, его концепция сводится иногда к идее примитивного разделения труда между государственными органами. Ядро концепции Ш.Монтескье составляет следующая мысль: “Чтобы не было возможности злоупотреблять властью, необходим такой порядок вещей, при котором различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга”. Таким образом, Монтескье был первым, кто выдвинул идею о необходимости дополнить принцип разделения властей системой сдержек и противовесов. Он не ограничился этим, а предложил конкретные механизмы сдерживания и контроля. Когда Ш.Монтескье пишет о регулирующей власти, которой должен обладать законодательный корпус из знати, он фактически высказывает идею бикамерализма.
Критикуя форму правления, Монтескье принимал локковскую идеализацию монархически-конституционного политического режима, осуществляющего разделение законодательной, исполнительной и судебной властей. Разделение и взаимное сдерживание властей являются, согласно Монтескье, главным условием для обеспечения политической свободы в ее отношениях к государственному устройству. “Если, - замечает он, - власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет создавать тиранические законы для того, чтобы также тиранически применять их. Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем. Все погибло бы, если бы в одном и том же лице или учреждении, составленном из сановников, из дворян или простых людей, были соединены эти три власти: власть создавать законы, власть приводить в исполнение постановления общегосударственного характера и власть судить преступления или тяжбы частных лиц” [5, с. 290].
Ш.Монтескье выделил судебную власть в самостоятельную ветвь государственной власти, и это представляет собой существенный вклад в развитие теории разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, благодаря которому доктрина обрела стройность и завершенность. По сравнению со своими предшественниками Монтескье делает заметный шаг в развитии взглядов на функции и процедуры судебной власти. В частности, в отличии от Дж.Локка в его работах имеются идеи как о функциях законности, охраны прав и интересов гражданина, так и функциях правосудия, охраны свободы и безопасности личности, которые осуществляет “третья” власть. В трудах Монтескье много внимания уделяется разрешению конфликтов между гражданами, охране законности, безопасности, свобод и собственности личности. Эти функции “третьей” власти Монтескье раскрыл через призму судейских формальностей и судейских ошибок. “Если на судейские формальности смотреть как на препятствие, затрудняющее гражданину защиту своих прав и интересов, то, конечно, можно найти их слишком много. Если же судейские формальности рассматривать с точки зрения их отношения к свободе и безопасности граждан, то обнаружим, что их слишком мало, поскольку все затруднения, издержки, проволочки и сами ошибки правосудия являются той ценой, которую гражданин оплачивает за свободу” [5, с. 6]. В связи с этим Монтескье придавал особое значение судебным процедурам республики, где число их увеличивается с возрастанием уважения к чести, имуществу, жизни и свободе граждан.