Качанов Роман Евгеньевич
Автор анализирует проблемы формирования топонимического права как новой отрасли права и юридических знаний
Если сказать, что наш мир состоит из имен и названий значит не сказать ничего. Практически любой предмет, явление реальной действительности, любое живое существо имеет либо потенциально может иметь свое наименование (имя, название).
Наука, которая занимается изучением различных имен и наименований имеет название «ономастика». Данная наука содержит в себе ряд научных подотраслей, которые формируются в соответствии с видами наименований (например, топонимика, зоонимика и т.п.). В ономастике принято выделять в основном следующие виды наименований (названий): антропонимы – имена людей; зоонимы – имена (клички) животных; космонимы – наименования зон космического пространства; астронимы – наименования отдельных небесных тел; хрематонимы – названия предметов материальной культуры; этнонимы – наименования различных наций, народностей, этносов; корпоратонимы – наименования юридических лиц (фирменные наименования); фитонимы – названия растений; топонимы – наименования различных территориальных образований и местностей (географические названия); иные наименования.
Как известно, правом регулируются не все отношения, возникающие в обществе, а только те из них, которые представляют для общества какую-либо значимость и непосредственно затрагивают интересы его членов. Эта формула в полной мере распространяется и на область функционирования наименований. Определенные виды наименований, например, такие как антропонимы, корпоратонимы или топонимы регулируются правовыми нормами, однако большинство категорий названий в силу самых разных причин не оказались в арбитре правового регулирования.
Различные категорий наименований регулируются, как правило, разными отраслями права, причем характер правового регулирования также различен. Так, например, имена людей и наименования юридических лиц регулируются нормами гражданского и конституционного права; наименования мест происхождения товаров – нормами гражданского и международного частного права; наименования этносов, государственных органов и должностных лиц, политических партий, религиозных объединений – нормами конституционного права; географические названия, наименования органов и должностных лиц местного самоуправления – нормами конституционного и муниципального права; наименования морских и речных судов – нормами транспортного права и т.п.
Наличие в российском законодательстве достаточно объемного правового регулирования имен и наименований воспринимается рядом авторов как основание для постановки вопроса о необходимости создания номинативного права – комплексного правового образования, направленного на юридическое и научное упорядочение рассматриваемой сферы общественных отношений. Так, например, авторы специализированного журнала, посвященного юрислингвистической тематике, говорят по данному вопросу следующее: «Мы хотим поставить вопрос об особом виде прав человека - лингвистическом праве, которое может стать составной частью зафиксированных в международных документах прав человека. Это право состоит из нескольких компонентов: уже упомянутое политико-правовое как одна из сторон национального права; номинативное право - право на участие в именовании и переименовании топонимических и других объектов; комплекс "прав на имя", о которых сказано выше; право на лингвистическую экологию, по которому человек не должен оказываться во враждебной языковой среде, в которой он унижен как якобы недостаточно культурный и малообразованный гражданин, в которой он терпит коммуникативный ущерб (из этого права вытекает и право на языковой пуризм), в которой он оказывается оскорбленным грубой, вульгарной, иногда даже обсценной лексикой как в обыденной жизни, так и в СМИ, которые становятся в последнее время основным источником или проводником такого монстра социальной психологии, как речевая агрессия и лингвистическое манипулирование общественным сознанием»-1.
Не вдаваясь в подробности содержания вышеуказанного предложения, отмечу только, что номинативно-правовое регулирование общественных отношений может стать в дальнейшем объектом самых серьезных научных исследований. Нами же в этой работе будут затронуты лишь некоторые теоретические вопросы одной из важнейших составных частей национального «номинативного права» - топонимического права Российской Федерации.
Топонимы (от греч. topos (топос) — «место, местность» и onyma (онима) или onoma (онома) — «имя») представляют собой одну из тех категорий наименований, функционирование которых в обществе законодатель решил подвергнуть правовому упорядочению.
Правовое регулирование топонимических отношений в Советский период российской истории характеризуется следующими основными чертами:
1) Безсистемность – отсутствие единой системы и методологии построения топонимо- правового материала; отсутствует дифференциация топонимо-правовых норм на части и институты; как в науке, так и в самих нормах права отсутствует упоминание о топонимических отношениях, топонимическом праве.
2) Пробельность – отсутствие в топонимическом праве общей части и других важнейших институтов; имеющиеся правовые институты также характеризуются неполнотой нормативного содержания.
3) Правовая нерасчлененность.
1. Отсутствие разделения правового регулирования номинативных отношений на публично- правовое и частноправовое. Так, например, даже из наименований таких актов советского топонимического законодательства как, допустим, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 11 сентября 1957 года «Об упорядочении дела присвоения имен государственных и общественных деятелей административно-территориальным единицам, населенным пунктам, предприятиям, учреждениям, организациям и другим объектам» или Постановление Президиума Верховного Совета СССР от 25 сентября 1964 года «О порядке наименования и переименования краев, областей, районов, а также городов и других населенных пунктов, предприятий, колхозов, учреждений и организаций» следует, что советский законодатель не разграничивал правовое регулирование топонимов (публичное право) и корпоратонимов (частное право). При этом следует помнить о том, что в качестве материально-экономической базы частного права выступает частная собственность. Если в стране частная собственность отсутствует, однако формально имеются все прочие атрибуты частного права (например, Гражданский кодекс) тем не менее, ни о каком разделении права на частное и публичное говорить не приходится, т.к. в этом случае все право носит публичный (огосударствленный) характер. Данное обстоятельство как раз и объясняет тот факт, что советский законодатель принципиально не разграничивал топонимо-правовое и корпоратонимо-правовое регулирование.
2. Отсутствует дифференциация правового регулирования административно- территориальных и топонимических отношений. Так, например, в формально сохраняющем и по сегодняшний день свою юридическую силу Положении о порядке решения вопросов административно- территориального устройства РСФСР, утвержденном Указом Президиума ВС РСФСР от 17 августа 1982 г. имеется отдельная глава, посвященная порядку наименования и переименования административно-территориальных единиц, населенных пунктов, предприятий, учреждений, организаций и других объектов, а также присвоения им имен государственных и общественных деятелей.
4) Идеологичность – одной из важнейших задач советского топонимического законодательства, а также включенных в него норм о наименованиях предприятий, учреждений, организаций является обеспечение отражения в топонимах и корпоратонимах социалистической (коммунистической) идеологии, которая выступает в качестве: а) конституционной; б) государственной; в) обязательной; г) господствующей. Устанавливаемые государством новые (современные) топонимы, которые, как правило, имеют идеологическую основу, противопоставляются топонимам историческим.
Современное состояние правового регулирования топонимических отношений также характеризуется как безсистемностью, так и пробельностью. В частности, топонимическое право и в настоящее время не признается в качестве важного нормативно-правового образования. Федеральная, региональная и муниципальная нормативная база топонимического права на сегодняшний день характеризуется большой степенью незавершенности и неопределенности. В Российской Федерации федеральный закон, который бы системно осуществлял правовое регулирование топонимических отношений, отсутствует; нормы топонимического права рассосредоточены и расположены во множестве актах федерального, регионального и муниципального законодательства, причем эти акты содержат множество пробелов даже по самым важным и принципиальным вопросам. Принятый в 1997 году Федеральный закон «О наименованиях географических объектов» не стал головным законом для топонимического права, т.к. институт наименований географических объектов является всего лишь одним из институтов особенной части топонимического права. На уровне субъектов Российской Федерации в настоящее время принят всего лишь один закон, посвященный правовому регулированию топонимических отношений – Закон города Москвы «О наименовании территориальных единиц, улиц и станций метрополитена города Москвы». Продолжает отсутствовать общая часть топонимического права, которая призвана определить общие принципы, основы правового регулирования отношений по установлению, нормализации, употреблению, регистрации, учету и сохранению всех топонимов без дифференциации их на виды. При этом необходимо отметить, что такие черты советского топонимического законодательства как правовая нерасчлененность и идеологичность постепенно сводятся на «нет». И связан данный процесс, прежде всего с принятием Федерального закона «О наименованиях географических объектов», который урегулировал только топонимические отношения (отношения по функционированию наименований юридических лиц сегодня регулируются Гражданским кодексом), а также с тем, что Конституция Российской Федерации 1993 года в статье 13 сформулировала принцип идеологического многообразия и запрета установления той или иной идеологии в качестве государственной или обязательной. Однако стоит отметить, что указанный конституционный принцип так и не был в полной мере реализован в топонимическом законодательстве, и в нашей стране продолжают существовать сотни тысяч топонимов, которые имеют идеологическую (революционно- коммунистическую) основу. По данному вопросу М. Краснов отмечает, в частности, следующее: «Отказавшись от коммунистического тоталитаризма, мы официально так и не вынесли ему оценку - ни историческую, ни главным образом правовую. Это породило и продолжает порождать сумятицу в общественном сознании, не позволяет опереться на четкую мировоззренческую, ценностную основу, без которой немыслима дифференциация экстремистских проявлений в плюралистическом обществе. В конце концов если одна разновидность тоталитаризма для нас, пусть не хороша, но и не так уж плоха (обилие коммунистической топонимики и иных атрибутов большевистской эпохи, т.е. отражающих интересы лишь одной партии, что, кстати, противоречит ст.13 Конституции РФ; перманентно возобновляющиеся дискуссии о восстановлении снесенных памятников большевистским деятелям и нежелание устанавливать памятники героям антикоммунистического сопротивления; заявления официальных лиц - все это проявления отсутствия понимания того, что есть тоталитаризм в любом его проявлении), то это мало чем отличается от политики двойных стандартов, которая в других случаях справедливо отвергается»-2.