Хорошей иллюстрацией к сказанному может послужить новейший пример из оперативно-розыскной практики.
В ювелирный магазин, расположенный на проспекте Ленина города Кириши средь бела дня ворвались двое вооруженных мужчин. В это время в салоне был лишь 56-летний охранник. Один из налетчиков четырежды выстрелил в него из пистолета ТТ. Затем бандиты разбили две стеклянные витрины, откуда выгребли в дорожную сумку ювелирные изделия на сумму более 2 млн. руб. Выбежав на улицу, они бросились к поджидавшему их автомобилю «Жигули». Тем временем раненый сторож успел произвести выстрел из охотничьего карабина в догонку преступникам. Один из них получил ранение.
На автотрассе «Россия» (Москва – Санкт–Петербург) оперативники уголовного розыска совместно с сотрудниками дорожной милиции блокировали «десятку», перекрыв ей движение грузовиком. Бандитам по специальному громкоговорящему устройству было предложено сдаться. Однако они попытались уйти по обочине. Милиционеры открыли огонь не на поражение, а по колесам. Автомобиль остановился. Один из злоумышленников пытался бежать, но был задержан милицией. Второй преступник с огнестрельным ранением спины скончался в машине «скорой помощи». Охранник, получивший четыре огнестрельных ранения брюшной полости и предплечий был госпитализирован, но позднее скончался в районной больнице.
При досмотре «Жигулей» были обнаружены похищенные драгоценности, шерстяная шапочка с прорезями для глаз и снаряженный пистолет ТТ. Как оказалось, преступление совершили ранее судимые жители Гатчинского района в возрасте 25 и 30 лет[13].
Анализируя происходящее, можно отметить юридически безупречные и героические действия охранника магазина. Сотрудники милиции действовали менее решительно, не осмелившись применить оружие на поражение, а лишь использовав его для остановки транспортного средства. Тем самым были созданы благоприятные условия для сокрытия преступника от задержания. Не на высоте оказались и следственные органы, квалифицировав происшедшее по ст. 162 УК РФ («Разбой») вместо бандитизма, убийства при отягчающих обстоятельствах и посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов.
Думается что использование понятия тяжкого преступления, основу которого составляет определенный срок наказания в виде лишения свободы[14], в качестве условия правомерности применения огнестрельного оружия все же не обеспечивает необходимую степень конкретизации рассматриваемого основания, поскольку для подобного рода юридической оценки действий нарушителя у сотрудника милиции, как правило, нет ни времени, ни достаточной информации, ни соответствующей правовой подготовки. Введение в законодательный оборот терминов «тяжкое преступление» и «особо тяжкое преступление» создает для сотрудников и военнослужащих, оказавшихся на месте происшествия, весьма серьезную проблемную ситуацию двух видов.
Во-первых, деяние или его последствия внешне подпадают под признаки особо тяжкого преступления, но в соответствии с законом не являются даже тяжким преступлением. К примеру, очень сложно «на глазок» отличить за секунды особо тяжкое преступление— убийство, предусмотренное ст. 105 УК РФ, от убийства, совершаемого в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ), или от причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ), не подпадающих под категорию даже тяжких преступлений.
Кроме того, в связи с изменениями, внесенными Федеральным законом от 9 марта 2001 г. № 25-ФЗ в ч.ч. 3–4 ст. 15 УК РФ, из числа тяжких преступлений исключены все неосторожные деяния, независимо от тяжести предусмотренного за их совершение наказания. Например, нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц (ч. 3 ст. 263 УК РФ); нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц (ч. 3 ст. 264 УК РФ); нарушение правил обращения с оружием и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц (ч. 3 ст. 349 УК РФ), ныне относятся к категории преступлений всего лишь средней тяжести, несмотря на то, что последняя из перечисленных статей устанавливает наказание до десяти лет лишения свободы включительно.
Эта новелла породила немало проблем при реализации рассматриваемого основания применения огнестрельного оружия, поскольку на месте происшествия зачастую сложно безошибочно определить субъективную сторону совершенного лицом уголовно наказуемого деяния.
Во-вторых, может совершаться тяжкое преступление, однако внешних его признаков на месте происшествия для такого вывода недостаточно. Речь идет о тех преступлениях, которые признаются законом тяжкими при наличии определенных, не всегда очевидных квалифицирующих признаков (например, вымогательство чужого имущества является тяжким преступлением, если оно совершено, в частности, в целях получения имущества в крупном или особо крупном размере). Сотрудник или военнослужащий, не располагающий фактами, подтверждающими наличие подобных обстоятельств (а именно так чаще всего дело обстоит на практике), формально должен считать, что он не вправе применять огнестрельное оружие для задержания лиц, застигнутых при совершении указанных преступлений.
Следует также иметь в виду, что уже после вступления в силу базового в этом отношении закона «О милиции» был принят действующий УК РФ, где как отмечалось в предыдущих параграфах, впервые закреплены правовые критерии правомерного причинения вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании для доставления органам власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений (ст. 38).
Исходя из смысла ч. 3 ст. 23 и ст. 24 Закона РФ «О милиции», правомерность причинения вреда при применении огнестрельного оружия сотрудниками милиции в указанных выше случаях будет определяться с учетом требований, установленных ст. 38 УК РФ. Поэтому, скажем, превышением мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, следует признавать их явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред. Такое превышение, как известно, влечет уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда.
В связи с этим может возникнуть ситуация, когда, применяя огнестрельное оружие в полном соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 15 Закона «О милиции» (например, для задержания лица, застигнутого при совершении квартирной кражи), сотрудник милиции может превысить пределы необходимости, установленные ч. 2 ст. 38 УК РФ (например, смертельно ранить убегающего)[15].
Таким образом, понятие тяжкого преступления является удобным правовым ориентиром скорее для контролирующих, судебных инстанций, нежели для лиц, принимающих решение о применении огнестрельного оружия в реальной ситуации задержания.
В литературе высказано предложение о предоставлении сотруднику милиции права применять огнестрельное оружие при задержании лица, застигнутого при совершении любого общественно опасного деяния, содержащего признаки особо тяжкого или тяжкого преступления[16].
Вместе с тем вряд ли стоит ограничивать право на применение огнестрельного оружия сотрудниками государственных организаций, на которых федеральным законом возложены обязанности по раскрытию преступлений и задержанию лиц, их совершивших, только кругом тех лиц, кто «застигнут»[17] сотрудником при совершении общественно опасного деяния[18]. Оружие должно быть разрешено к применению сотрудниками милиции и в отношении тех, кто находится в розыске, если имеются достоверные данные о том, что задерживаемое лицо является разыскиваемым (например, сотрудник милиции лично знаком с разыскиваемым[19]; последний имеет точно установленные, особые индивидуальные приметы, исключающие возможность ошибки, позволяющие сотруднику милиции идентифицировать личность задерживаемого). С учетом сказанного можно предложить следующую редакцию п. 4 ч. 1 ст. 15 Закона «О милиции», устанавливающего данное основание применения оружия: «для задержания лица, застигнутого при совершении деяния, содержащего признаки тяжкого или особо тяжкого преступления, либо лица, в отношении которого имеются достоверные данные о совершении им указанных действий, если иными средствами задержать таких лиц не представлялось возможным...»[20].
Закон допускает применение огнестрельного оружия в установленных случаях в отношении любых лиц независимо от гражданства, наличия дипломатического или консульского иммунитета, социального и имущественного положения посягающего или задерживаемого лица и иных характеризующих его обстоятельств (вменяемость, дееспособность). Последнее серьезно расширяет право на причинение вреда задерживаемому по сравнению с установлениями УК РФ.
Вместе с тем в соответствии с ч. 3 ст. 15 Закона РФ «О милиции» «запрещается применять огнестрельное оружие в отношении женщин, лиц с явными признаками инвалидности и несовершеннолетних, когда возраст очевиден или известен сотруднику милиции, кроме случаев оказания ими вооруженного сопротивления, совершения вооруженного либо группового нападения, угрожающего жизни людей, а также при значительном скоплении людей, когда от этого могут пострадать посторонние лица».
Следует иметь в виду, что ч. 3 ст. 15 запрещает применять огнестрельное оружие даже при наличии основания, предусмотренного частью первой, т. е. данный запрет имеет приоритет над дозволением.