Ю.Н.Аргунова
В постановлении Европейского суда по правам человека по делу «Ракевич против Российской Федерации» (Страсбург, 28 октября 2003 г.)[1] помимо констатации имевших место нарушений, допущенных судом при рассмотрении вопроса о недобровольной госпитализации Ракевич в психиатрический стационар, указывается также на пробельность российского законодательства: закон не предоставляет право лицу, госпитализированному в недобровольном порядке, самостоятельно возбуждать процедуру судебного контроля за его госпитализацией. Инициатива подачи заявления в суд принадлежит, как известно, исключительно представителю психиатрического учреждения. У самого лица, помещенного в психиатрический стационар в порядке ст. 29 Закона о психиатрической помощи, такое право реально появляется лишь после вынесения судом постановления об удовлетворении заявления администрации стационара (ч. 3 ст. 35 Закона). Однако и механизм обжалования пациентом судебного постановления о недобровольной госпитализации нельзя признать действенным. Иными словами, Закон, по мнению Европейского суда, не обеспечивает пациентам психиатрических стационаров беспрепятственного доступа к надежным средствам судебной защиты, который «не должен зависеть от доброй воли заключивших его под стражу властей».
Таким образом, в соответствии с постановлением Европейского суда и Рекомендациями Комитета министров Совета Европы, осуществляющего систематический контроль за выполнением постановлений Суда, Закон о психиатрической помощи не соответствует основополагающим требованиям Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенции) о праве лица на безотлагательное рассмотрение судом правомерности заключения под стражу и на освобождение, если заключение под стражу признано судом незаконным (п. 4 ст. 5 Конвенции[2]). Поясним, что п. «е» ч. 1 ст. 5 Конвенции «законное задержание… душевнобольных, алкоголиков, наркоманов…» относит к лишению свободы.
В то время как Европейский суд рассматривал дело Ракевич Пленумом Верховного Суда РФ было принято постановление от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договором Российской Федерации»[3], в котором со ссылкой на ч. 4 с. 15 Конституции РФ и ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» от 15 июля 1995 г. подчеркивалось, что Российская Федерация как участник Конвенции признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции в случае предполагаемого нарушения Россией положений Конвенции, когда такое нарушение имело место после вступления ее в силу в отношении России[4]. Поэтому применение судами Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда во избежание любого нарушения Конвенции.
Суды, как говорится в постановлении Пленума, в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, вытекающих из участия России в Конвенции. Если при судебном рассмотрении дела были выявлены обстоятельства, которые способствовали нарушению прав и свобод граждан, гарантированных Конвенцией, суд вправе вынести частное определение, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на обстоятельства и факты нарушения указанных прав и свобод, требующие принятия необходимых мер.
Пленум признал необходимость совершенствования судебной деятельности, связанной с реализацией положений международного права на внутригосударственном уроне. Понятно, однако, что выполнить «наказ» Европейского суда по делу Ракевич, надеясь на одни лишь перемены в судебной деятельности, не представляется возможным. Не все положения международных договоров, в том числе конвенций, вступивших в силу для России, действуют непосредственно, без издания внутригосударственных актов.
На первый взгляд, Закон о психиатрической помощи обеспечивает право пациенту, госпитализированному в стационар, в том числе в недобровольном порядке, право обращения с жалобой в суд. Статья 47 Закона предусматривает право такого лица обжаловать непосредственно в суд действия медицинских работников, врачебных комиссий, ущемляющие его права и законные интересы при оказании психиатрической помощи. Жалоба может быть подана как самим пациентом, так и его представителем или организацией, которой законом или ее уставом предоставлено право защищать права граждан. Обозначен порядок рассмотрения подобной жалобы в суде (ст. 48). Право пациента подавать без цензуры жалобы и заявления в суд гарантировано ст. 37 Закона. В свою очередь, ст. 39 обязывает администрацию и медицинский персонал психиатрического стационара создавать условия для осуществления прав пациентов, включая предоставление им адресов и телефонов органов, в которые пациенту можно обратиться в случае нарушения его прав, обеспечение условий для направления жалоб и заявлений пациентов в суд.
Пациент, как и любой другой гражданин, вправе обратиться с жалобой в суд и в соответствии с Законом РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан», хотя установленные сроки рассмотрения жалоб по данному Закону не приемлемы для случаев проверки законности недобровольного стационирования.
Европейский суд пришел, однако, к заключению, что из Закона о психиатрической помощи не следует, что пациент имеет непосредственное право обжаловать правомерность госпитализации и требовать освобождения. Статьи 47 и 48 Закона, по мнению Суда, признают право обжаловать незаконные действия медицинского персонала вообще, в то время как п. 4 ст. 5 Конвенции требует конкретного (специального) средства судебной защиты права на свободу задержанного (госпитализированного) лица.
В связи с вступлением в силу постановления Европейского суда по делу «Ракевич против Российской Федерации» и необходимостью обеспечения его исполнения Российской Федерацией в части приведения Закона о психиатрической помощи и ГПК РФ в соответствие с п. 4 ст. 5 Конвенции, во исполнение поручения Правительства РФ от 5 июля 2005 г. № АЖ-П12-3326 Минздравсоцразвития России разработал законопроект (публикуется ниже), которым должен быть определен порядок гражданского судопроизводства по делам, связанным с обжалованием решений о помещении лиц в психиатрический стационар в недобровольном порядке.
Примечательно, что в отличие от Департамента социального развития и охраны окружающей среды Правительства РФ, Минюста России, Института законодательства и сравнительного правоведения, высказавших свои замечания по законопроекту и не усомнившихся в целесообразности его принятия, Верховный Суд РФ (в лице заместителя Председателя Верховного Суда В.М.Жуйкова) в своем заключении продемонстрировал не только вопиющую неинформированность о содержании принятого Европейским судом постановления, но и полную неосведомленность о сути ст. 5 Конвенции. По мнению Верховного Суда, «формулировок о недобровольном помещении или заключении лица Конвенция не содержит. Обоснованность и необходимость учреждения самостоятельного порядка оспаривания решения врача вызывает серьезные возражения…».
Как же увязывается данная позиция зам. Председателя Верховного Суда (заключение датировано 26 июля 2005 г.) с указанными выше руководящими разъяснениями Пленума Верховного Суда от 10 октября 2003 г.? Как и кем же применяется провозглашенное Пленумом правило о первостепенной роли международных договоров в сфере защиты прав человека и основных свобод?
Если свою некомпетентность проявляет судья, находящийся на вершине судейской иерархии, то, чего же следует ожидать от судей в регионах России, подобных судье «прогремевшего» на всю Европу Орджоникидзевского райсуда г. Екатеринбурга, который рассмотрел заявление психиатрического стационара по прошествии 39 дней с момента госпитализации Ракевич.
А между тем, Комитет министров Совета Европы в своих Рекомендациях по правовой защите недобровольно госпитализированных лиц с психическими расстройствами, принятых еще в феврале 1983 года, рекомендовал правительствам государств-членов ввести в свое законодательство правило о том, что пациент, госпитализированный в недобровольном порядке без постановления суда, «должен иметь право подать жалобу в суд, решение по которой должно приниматься посредством простой и быстрой процедуры».
И хотя государством-членом Совета Европы Россия, как известно, стала много позже, изучение его ранее принятых документов, а также правовых последствий решений Европейского суда, подготовка с учетом прецедентного права Совета Европы рекомендаций по совершенствованию российского законодательства и правоприменительной практики, являющиеся одной из функций Уполномоченного Российской Федерации при Европейском суде, должны уже сейчас приносить свои результаты. Пока же роль Уполномоченного в обеспечении разработки законопроекта неощутима.
Остановимся теперь на анализе самого законопроекта.
1. Заслуживает безусловной поддержки стремление Минздравсоцразвития России наряду с внесением дополнений в Закон о психиатрической помощи и ГПК РФ, вытекающих из постановления Европейского суда, устранить заодно терминологическое расхождение между Законом и Кодексом, возникшее с введением в действие последнего с 1 февраля 2003 г.
Устоявшиеся в течение 10 лет в юридической и психиатрической практике термины: «госпитализация в недобровольном порядке» и «психиатрическое освидетельствование лица без его согласия или без согласия его законного представителя» в одночасье были переименованы ГПК РФ в «принудительную госпитализацию» и «принудительное психиатрическое освидетельствование». Это привело не только к смешению понятий как по форме, так и по сути, но и к возникновению потенциальной угрозы нарушения прав и свобод пациентов с психическими расстройствами.