Законодатель должен определять процессуальный эффект постановлений ЕСПЧ исходя из компетенции ЕСПЧ таким образом, чтобы национальные суды были связаны вынесенным постановлением ЕСПЧ и не пытались настаивать на своем ошибочном толковании обязательств, вытекающих из участия России в Конвенции*(12).
Существует также проблема, вызванная отсутствием в гражданском законодательстве, судебной практике и процессуальных законах России понятия "длящееся правонарушение"*(13). Соответственно, суды, сталкиваясь с длящимися нарушениями прав и свобод, гарантируемых Конвенцией, не выполняют своей обязанности по защите прав и свобод*(14). Концепция длящегося правонарушения применяемая ЕСПЧ*(15), должна, на наш взгляд, учитываться судами при рассмотрении вопроса о возможности отказа в удовлетворении требований на основании пропуска сроков, установленныхч. 4 ст. 198 АПК РФ или ст. 256 ГПК РФ. В случае когда речь идет о длящемся продолжаемом правонарушении, суд не имеет права отказывать в удовлетворении требований на основании пропуска сроков, предусмотренных для обращения в суд. При наличии длящегося правонарушения срок для обращения в суд должен исчисляться не с момента начала правонарушения, а с момента его окончания.
Следующий вопрос, который должен быть разрешен, касается расширения пределов обязательной силы постановлений ЕСПЧ и распространения их действия на лиц*(16), чьи права и свободы нарушены применением тех законов и нормативных актов, которые не приведены в соответствие со стандартамиКонвенции*(17).
Так, в постановлении ЕСПЧ по делу "Кимля и другие против России" от 1 октября 2009 г. было установлено нарушение ст. 9 Конвенции в свете ст. 11 в связи с тем, что регистрирующие органы и суды при рассмотрении вопроса о регистрации религиозных организаций руководствовались "правилом 15 лет", установленным Федеральным законом от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях". В практике ЕСПЧ такие случаи не единичны*(18).
Нужно ли заявителям ждать, когда ЕСПЧ рассмотрит их жалобу для того, чтобы восстановить свои права? Должно ли государство предпринять меры по восстановлению прав и свобод, понимая при этом, что постановление ЕСПЧ будет аналогичным? Исходя из ст. 2 Конституции РФ такое ожидание не разумно, оно может закончиться вынесением "пилотного" постановления ЕСПЧ*(19) либо увеличением сумм, взыскиваемых с государства за нарушение прав и свобод человека в пользу заявителей.
По мнению сотрудника Генеральной прокуратуры РФ Н. Квитко, заявители, предполагающие выиграть его в ЕСПЧ, не будут заинтересованы в отмене неконвенционных решений после того, как ЕСПЧ примет их жалобу, поэтому нужно "внести изменения в наше законодательство, наделив Председателя Верховного Суда РФ и его заместителей, Генерального прокурора РФ и его заместителей правом внесения надзорных представлений по делам в связи с обращением Уполномоченного РФ при ЕСПЧ непосредственно в суд надзорной инстанции на коллегиальное рассмотрение. Это позволит восстановить нарушенные права граждан до вынесения решения Европейским судом, что в какой-то степени будет способствовать сохранению "лица" государства"*(20). Однако для обеспечения выполнения требований ст. 1 Конвенции и ст. 2 Конституции РФ правильнее было бы предоставить лицам, чьи права и свободы были нарушены, после вынесения постановления ЕСПЧ по аналогичному делу право требовать не только пересмотра ранее вынесенных решений, но и восстановления нарушенных прав и свобод, включая компенсацию в размере, аналогичном установленному ЕСПЧ по схожему делу. В отсутствие такого процессуального средства национальные суды лишены возможности эффективно осуществлять защиту прав и свобод, гарантируемых Конвенцией.
Так, Нововоронежский городской суд Воронежской области отказал в рассмотрении заявления об утверждении мирового соглашения между Главным управлением труда и социального развития администрации Воронежской области и гражданкой, чья жалоба находилась на рассмотрении ЕСПЧ, сочтя, что он не является компетентным судом для разрешения данного вопроса*(21).
Недавно было вынесено определение КС РФ от 7 июня 2011 г. N 853-О-О. В нем было указано, что, когда установленное ЕСПЧ по жалобе одного из истцов по делу нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении данного лица состоит в умалении фундаментального права на справедливое судебное разбирательство (ст. 6), вследствие которого результат судебного разбирательства в целом оказывается несовместим с Конвенцией и которое по своей природе не может не затронуть права других соистцов в том же деле, последним также должна быть обеспечена возможность восстановления нарушенного права. По смыслу ст. 46 Конвенции и в силу принципа субсидиарности деятельности ЕСПЧ для устранения последствий таких нарушений государством-ответчиком могут устанавливаться различные правовые способы, одним из которых является возможность пересмотра по обращению этих лиц вынесенных судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам. При этом разрешение вопроса о том, затрагивает ли нарушение Конвенции, установленное ЕСПЧ в отношении одного из истцов, права других лиц - соистцов по данному делу, не обращавшихся в этот Суд, и если затрагивает, то в какой степени, как и определение того, является ли пересмотр судебного постановления с учетом характера нарушения и обстоятельств данного конкретного дела необходимым для защиты их прав, осуществляется судом общей юрисдикции. Таким образом, положения ст. 392 ГПК РФ не исключают возможности обращения кого-либо из соистцов по делу с заявлением о пересмотре вступившего в законную силу судебного постановления по этому делу по вновь открывшимся обстоятельствам и, соответственно, возможности его пересмотра в случае, когда ЕСПЧ по жалобе другого лица, участвующего в данном деле в качестве истца, установлено нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод при вынесении этого судебного постановления.
В том случае, когда права и свободы нарушены применением законодательства, не приведенным в соответствие с Конвенцией, можно предположить, что создание процедуры, позволяющей оспаривать в судах законы и нормативные акты, которые не соответствуют Конвенции, ускоряло бы их приведение в соответствие с международными стандартами.
Существующая в настоящее время возможность по дисквалификации не соответствующихКонвенции норм может быть реализована в том случае, если нарушение конвенционных прав и свобод осуществлено нормативным актом, который может быть рассмотрен в КС РФ, и если нормы этого акта не соответствуют нормам Конституции РФ*(22).
Так, КС РФ признал не соответствующимиКонституции РФ положения УПК РФ в той мере, в какой они не позволяют лицам, в отношении которых осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, лично знакомиться с материалами уголовного дела, участвовать в судебном заседании при его рассмотрении, заявлять ходатайства, инициировать рассмотрение вопроса об изменении и прекращении применения указанных мер и обжаловать принятые по делу процессуальные решения. Данное постановление КС РФ можно рассматривать как одновременное исполнение постановления ЕСПЧ от 20 октября 2005 г. по делу "Романов против России", где указывалось, что присутствие заявителя в судебном заседании является необходимым условием для того, чтобы судья мог лично убедиться в его психическом состоянии и принять справедливое решение. Таким образом, КС РФ разрешил вопрос о приведении УПК РФ в соответствие с европейскими стандартами*(23).
Существует также возможность оспаривать законы и иные нормативные правовые акты субъектов РФ, противоречащие Конвенции, в конституционные (уставные) суды субъектов РФ, когда можно сделать вывод об их несоответствии также конституции или уставу субъекта Федерации.
ВГПК РФ и АПК РФ не предусмотрено специальной процедуры оспаривания нормативных актов, не соответствующих международным договорам, но это не означает, что такая возможность отсутствует. Следует согласиться с В.А. Канашевским в том, что решение ЕСПЧ может послужить основанием для признания правового акта недействительным, поскольку в соответствии со ст. 13 ГК РФ нормативный акт, не соответствующий закону или иным правовым актам и нарушающий права гражданина или юридического лица, может быть признан судом недействительным, где понятие "иные правовые акты" включает и нормы Конвенции*(24). Участие в Конвенции и наличие возможности обращения граждан в ЕСПЧ возлагают дополнительную ответственность на суды высших инстанций, которые обязаны проверять не только законность и обоснованность вынесенного судом решения, но и соответствие закона или иного правового акта государства, примененного по делу, нормам Конвенции, т.е. примененный судом нормативный акт должен быть не только "законным", но и "правовым"*(25).
Главным процессуальным эффектом постановлений ЕСПЧ является преюдициальность толкованийКонвенции, позволяющая применять их напрямую, не ожидая приведения законодательства в соответствие с Конвенцией. Преюдициальность должна быть закреплена в процессуальных кодексах.
Законодателю предстоит проделать значительную работу, чтобы конституционное право на обращение в межгосударственные органы (ч. 3 ст. 46 Конституции РФ) было эффективным, а не теоретическим и иллюзорным. Полагаем, что существует необходимость принятия федерального закона "Об исполнении решений межгосударственных органов, вынесенных по жалобам против Российской Федерации".
В данном случае можно воспользоваться опытом стран - участниц Совета Европы. Например, Закон Украины "Об исполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека" принят с целью: урегулировать отношения, возникающие в связи с обязанностью государства исполнить решения ЕСПЧ по делам против Украины; устранить причины нарушения Украиной Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней; внедрить в украинское судопроизводство и административную практику европейские стандарты прав человека; создать предпосылки для уменьшения числа заявлений в ЕСПЧ против Украины. То есть названный Закон носит комплексный характер. В нем предусмотрен принудительный механизм исполнения постановлений ЕСПЧ в части выплаты компенсации, присужденной ЕСПЧ.