Экономический кризис: проблемы управления и задачи инновационного развития (стр. 2 из 3)

Во-вторых, внести в упомянутые выше концепции и стратегии важные изменения, учитывающие последствия экономического кризиса, которые, как представляется, будут еще длительное время сказываться на социально-экономической ситуации в России, переводя сам кризис в хроническую форму (см., например, [16; 20]). Вероятно, одна из важнейших корректировок связана с устранением противоречия между стратегической установкой правительственной концепции долгосрочного социально-экономического развития страны на инновационное развитие экономики и мерами антикризисной программы, ориентирующими на сохранение статус-кво в отношении структуры экономики и модернизации реального сектора. Ряд экономистов и политиков указывают на несвоевременность или невозможность сколько-нибудь существенных инвестиций в модернизацию в условиях кризиса - хватило бы средств для поддержания на плаву того, что есть. Однако это означало бы потерю драгоценного времени, в течение которого ведущие экономики мира, включая Китай, вышли бы на новый технологический уровень, тем самым еще более ухудшив конкурентные позиции российских производителей.

О том, что эти страны действуют именно в указанном направлении, свидетельствуют их антикризисные программы совокупной стоимостью более 2, 8 трлн. долл., масштаб действия которых нередко сравнивают с «новым курсом» Ф. Рузвельта в 1930-е годы, направленный на выход из Великой Депрессии. Однако в отличие от него современные антикризисные программы ведущих стран мира нацелены не только на выход из серьезной рецессии и возвращение к прежним темпам роста производства, но и на изменение структуры экономики в пользу менее ресурсоемких, более экологически чистых и эффективных производств, которые входят в ядро нового шестого технологического уклада. Не случайно такую политику структурной перестройки в период кризиса многие политики и деловые круги именуют «новым зеленым курсом» (например [21]). В разных странах трактовка этого термина неодинакова. Однако общий смысл состоит в обосновании высокой эффективности инвестиций в развитие указанных производств как антикризисной меры (например, стимула для строительства новых энергосберегающих и энергоэффективных объектов, а также более экологически чистых АЭС и способа смягчения безработицы), так и фактора становления экономики будущего, для которой характерны усиливающиеся ресурсные и экологические ограничения.

Указанная политика предусматривает оказание активной помощи развитию энергоэффективных и энергосберегающих технологий и производств, возобновляемой энергетики, а также энергетической и транспортной инфраструктуры. Им выделяется значительная, а в ряде случаев преобладающая часть средств, поскольку именно эти сегменты экономики отличаются повышенным инновационным потенциалом и мультипликатором создания рабочих мест и производства добавленной стоимости. Инвестиции ведущих стран мира на эти направления развития оцениваются в 430 млрд. долл., что составляет около 15% совокупных расходов на антикризисные программы. Однако эта цифра вуалирует существенные различия между странами: в Японии эта доля менее 3%, Великобритании - 7%, тогда как в США - 12%, ФРГ - 13%, Франции - 21%, а в Китае - 38% и в Южной Корее - рекордные 81%!4 (рисунок) [21-23]5.

В результате, в Китае, в стимулирующем пакете которого общим объемом 585 млрд. долл. особое место отведено энергетическим и транспортным инфраструктурным объектам, по итогам I полугодия 2009 г. рост ВВП составил 7, 5%, промышленного производства - 10, 7% [26].

Что касается Ю. Кореи, то реализуемая ею государственная пятилетняя программа развития экологически чистых производств (2009-2013 гг.) предусматривает создание точек и зон будущего экономического роста и новых рабочих мест (от 1, 56 до 1, 81 млн.). Стоимость программы - 107 млрд. корейских вон, или 85 млрд. долл., что составляет около 2% ВВП. Осуществление этой программы, прежде всего с помощью налоговых и кредитных стимулов для компаний, занимающихся разработками в области возобновляемой энергетики, включая солнечную и ветровую энергетику, производством биотоплив и автомобилей с гибридными двигателями, торговлей квотами на выбросы парниковых газов, призвано к 2020 г. обеспечить достижение амбициозной цели - выхода страны на седьмое место в мире по показателю энергоэффективности экономики и ее способности адаптироваться к изменению климата [27].

В российской антикризисной программе есть упоминание о перечисленных выше задачах, но не более. По нашей экспертной оценке, доля затрат на модернизацию энергетической и транспортной инфраструктуры, развитие альтернативной энергетики и связанных с этим НИОКР в отечественном антикризисном «пакете» не превышает, в лучшем случае, 1, 5% (см. рисунок)6. Кроме того, в России, несмотря на объявленный курс на повышение энергоэффективности, соответствующее законодательство до недавних пор отсутствовало. В то же время реализация масштабных инфраструктурных проектов в регионах России могла бы стать эффективным политическим и хозяйственным механизмом, одновременно и смягчающим последствия кризиса, и способствующим инновационному развитию экономики. В частности, об этом убедительно свидетельствует анализ разработанной руководством Хабаровского края стратегии социально-экономического развития Дальнего Востока на период до 2025 г. (В особенности раздела стратегии, касающегося развития интегрированных Хабаровской и Комсомольской агломераций, а также портово-терминального комплекса Де-Кастри - Ванино - Советская Гавань, которые являются главными зонами инфраструктурного обеспечения и индустриального развития в условиях ограниченности ресурсов и неблагоприятной демографической ситуации [28]).

Одним из конкретных вариантов корректировки антикризисной программы в увязке с инновационным сценарием развития страны могла бы стать реализация предложения президента России (внесенного в ходе его визита в Архангельскую область и посещения завода «Севмаш» в начале июля 2009 г.) об оказании антикризисной поддержки предприятиям только при наличии плана по снижению энергетических издержек, чтобы более не «поощрять бесхозяйственность» [29]. Кстати говоря, сам завод «Севмаш», на котором производится оборудование для сооружения приливных электростанций (позволяющих обеспечить электроэнергией труднодоступные районы и вдвое снизить энергетические тарифы при переходе на серийное производство), вполне может служить примером такого предприятия.

Учитывая сказанное, скорректированные антикризисные программы для России и ее регионов должны быть ориентированы на нововведения (что, конечно, не означает их наполнения исключительно инновационными мерами), и отражать стратегический подход к регулированию кризиса, выход из которого, судя по всем признакам, примет затяжной характер [16]. Таким образом, фактор времени для модернизации экономики, повышения ее конкурентоспособности становится поистине определяющим. При этом модернизация производства одновременно должна выполнять функции смягчения последствий кризиса, т. е. обеспечивать занятость и получение доходов. Экономический кризис не только не должен превратиться в тормоз на пути научно-технических и институциональных нововведений, но напротив, развитие инноваций призвано стать тем поистине «золотым ключиком» к решению порожденных этим кризисом проблем и к выходу из него на «столбовую дорогу» экономики знаний7.

Список литературы

1 По другим данным, в 2009 г. снижение промышленного производства составило 10, 8%, инвестиций в основной капитал — 17, 0%; цифры по темпам снижения ВВП — те же 8, 5% (см. [6]).

2 В связи с этим стоит вспомнить, что еще в древнем Китае кризис рассматривался не только как опасность, но и как возможность для дальнейшего развития (что нашло свое отражение в соответствующем иероглифе, обозначающем кризис).

3 Роль такой увязки как «архимедова рычага», поднимающего экономику из кризиса, подробно раскрыта Г. Меншем на примере детального, в том числе статистического, анализа политики развитых стран по преодолению последствий кризисных ситуаций, в частности, вызванных нефтяным шоком 1975-1974 гг. [15]. Этот же тезис применительно к России убедительно обосновывается в работах Л.И. Абалкина, А. Г. Аганбегяна, О. Т. Богомолова, С.Ю. Глазьева, О.Г. Голиченко, В.П. Дементьева, А.А. Дынкина, Г.Б. Клейнера, Н.И. Комкова, В.Л. Макарова, Н.Я. Петракова, Ю.А. Петрова, В.М. Полтеровича.

4 В этих странах в последнее время представителями правительства и бизнеса для подчеркивания необходимости более активной поддержки и ускорения реализации программ развития «чистой энергетики», особенно возобновляемых источников энергии, все чаще используется метафора «чрезвычайности мер по аналогии с военным временем » [24].

5 На рисунке к «чистым» относятся природо- и энергосберегающие, а также энергоэффективные технологии в сфере производства, на транспорте, а также в сфере услуг (ЖКХ, управление отходами). В Японии доля расходов по другим данным значительно выше — 20% [25]. По России — экспертная оценка автора.