Обобщим ответы девочек. Максимально выражены: в 3 года — выбор профессии матери и откровенность с ней (то же у мальчиков в отношении отца); в 4 года — откровенность с матерью; в 6 лет — выбор роли матери (у мальчиков — выбор роли отца); в 7 лет — определение матери главной в семье, тот же тип воспитания и страх наказания как с ее стороны, так и со стороны отца (у мальчиков — страх наказания со стороны отца), в 10 лет — снова определение матери главной в семье и аналогичный тип воспитания (у мальчиков определение отца на I месте); в 14 лет — выбор себя и ожидание матери (у мальчиков — выбор себя и ожидание отца).
Минимально выражены: в 4—6 лет определение матери на I месте; в 6 лет — выбор себя; в 7 лет — ожидание матери; в 8 лет — откровенность с ней; в 12 лет — выбор профессии матери; в 13—14 лет —страх наказания со стороны матери и отца; в 15 лет — выбор роли матери, аналогичного типа воспитания, ожидание матери и откровенность с ней.
Перейдем к рассмотрению результатов корреляционного анализа ответов девочек. Как и у мальчиков, отметим положительные значения коэффициента связи Q в возрасте наибольшей идентификации девочек, т. е. в 3—8 лет. В 3 года выбор роли матери связан с предпочтением ее профессии (Q = 0,83); в 4 года — с наличием в семье бабушки (Q = 0,54); в 5 лет — с определением матери на I месте среди членов семьи (Q = 0,53) (у мальчиков выбор роли отца в этом возрасте связан с наличием брата); в 6 лет — откровенностью с матерью (Q = 0,64), отсутствием страха наказания как с ее стороны (Q = 0,76), так и со стороны отца (Q = 0,59) (у мальчиков выбор роли отца в этом возрасте связан с наличием дедушки и определением отца главным в семье); в 7 лет — с определением матери главной в семье (у мальчиков — с предпочтением профессии отца и отсутствием страха наказания со стороны матери); в 8 лет связь с выбором роли матери отсутствует.
Следовательно, девочки чаще принимают соответствующую их полу роль матери, если считают ее главной в семье, называют на I месте и выбирают ее профессию (факторы компетентности и престижности), не боятся матери и отца и откровенны с матерью (эмоциональный фактор), а также если они имеют бабушку (т. е. лицо того же пола в семье).
Обсуждение результатов исследования. Анализируя полученные данные, мы видим, что ролевая идентификация с родителями осуществляется на основе, тесно связанной как с когнитивным, так и с эмоциональным развитием возрастной способности воспринимать себя на месте других, принимать их роль. Известно, что эта способность формируется к 5 годам, возрасту, когда, согласно нашим данным, у мальчиков и девочек проявляется максимум ролевой идентификации с родителем того же пола. Поэтому в 5—7 лет ролевую идентификацию можно рассматривать как способность, представляя себя на месте родителя того же пола, воспроизводить его образ действий, соответствовать ему.
Мотивационный механизм ролевой идентификации с родителем того же пола заключается в потребности исполнения полосоциализированной роли в общении со сверстниками, т. е. в стремлении соответствовать образцам адекватного полу поведения с тем, чтобы быть принятым среди сверстников и чувствовать себя достаточно компетентным и уверенным в общении. В этих условиях родитель того же пола выступает как необходимая и наиболее доступная модель обучения соответствующему полу поведению, что и объясняет ролевую идентификацию именно с ним, а не с родителем другого пола. Следовательно, ролевая идентификация детей с родителями — это однополый процесс, обусловленный такими когнитивными и эмоциональными предпосылками развития, из которых вытекает потребность играть личностно значимую, соответствующую полу роль в референтной группе сверстников.
При создании определенного навыка общения со сверстниками и развитии самой ролевой структуры поведения потребность в соответствующем обучающем эффекте со стороны родителя того же пола постепенно уменьшается и соответственно становится менее актуальной ролевая идентификация с ним. Существенно и то, что регресс идентификации обусловлен развитием самосознания и формированием «Я-концепции», на что указывает преобладающий выбор себя у мальчиков с 10, а у девочек — с 9 лет.
Однако в течение еще. нескольких последующих лет происходит идентификация с будущей ролью родителя того же пола (аналогичный тип воспитания в роли будущего родителя). Это показывает, что прогнозируемая модель поведения себя в роли родителя того же пола, в отличие от реальной модели соответствующего полу поведения среди сверстников, требует большего времени для своего формирования (создания стереотипа представлений) и отличается относительно большей возрастной устойчивостью.
Мы видим, что, начиная с 5 лет, ролевую идентификацию детей с родителями можно рассматривать как относительно сложный, многоуровневый социально-психологический феномен, мотивированный возрастной потребностью приобретения навыков идентичного полу поведения посредством принятия (играния) соответствующей родительской роли. До 5-летнего возраста ведущим социально-психологическим компонентом процесса идентификации является не столько принятие роли, сколько подражание, о чем говорит наиболее частое предпочтение профессии родителя того же пола. Стремление делать то же, что и родитель того же пола, указывает на «предметный» характер идентификации в 3—5 лет, когда существует отчетливое восприятие своего пола и потребность соответствовать ему через конкретно преломляемый родительский образ действий.
Поскольку подражание выступает в качестве первоначального психологического механизма идентификации, то это дает ответ в отношении того, прав ли был L. Kochlberg [6], который утверждал, что идентификация как когнитивный процесс есть следствие развития возрастных секс-типизированных представлений, или A. Bandura [4], считающий, что образцы поведения (в том числе и секс-типизация) первоначально приобретаются на основе подражания (идентификация с моделью). Как мы только что видели, обе точки зрения не исключают, а дополняют друг друга в плане развития идентификации как личностного процесса.
Необходимо дать ответ и на другой вопрос: имеет ли идентификация детей с родителями осознанный или неосознанный характер? Из проведенного исследования видно, что определяющая идентификацию мотивация в одних случаях выступает как сознательное воспроизведение (культивирование) в себе некоторых свойств предпочитаемого объекта, а в других — как непроизвольная имитация этих свойств в желаемом для личности направлении.
В возрасте наиболее выраженной идентификации выбор роли родителя того же пола как у мальчиков, так и у девочек связан с определением этого родителя главным в семье и предпочтением его профессии (факторы компетентности и престижности). Прямое влияние на изучаемый процесс идентификации оказывает также другой родитель. Так, мальчики чаще идентифицируют себя с отцом, если не боятся наказания со стороны матери; девочки же чаще идентифицируют себя с матерью, если не боятся наказания со стороны отца. Следовательно, идентификация с родителем того же пола сопряжена с эмоционально теплыми отношениями с родителем другого пола.
Существенно и позитивное влияние на идентификацию детей с родителем того же пола членов прародительской семьи одноименного пола— дедушки у мальчиков и бабушки и девочек, когда тем самым увеличивается суммарное воздействие лиц того же пола в семье. То же самое относится и к влиянию брата на идентификацию мальчиков, когда имеет место непосредственная модель общения со сверстником того же пола в семье. У девочек наличие сестры не сказывается подобным образом, видимо, из-за более выраженной, чем у мальчиков с отцом, идентификации с матерью. Однако они более чувствительны, чем мальчики, к конфликтным отношениям между родителями. При наличии последних девочки достоверно реже идентифицируются с матерью [2].
В целом у девочек, как это видно из приведенных нами данных, несколько быстрее, чем у мальчиков, формируются некоторые личностные характеристики. Наряду с другими причинами это также обусловлено более интенсивным и более продолжительным, чем у мальчиков, процессом идентификации с родителем того же пола.
Выраженность процесса идентификации у детей 5 лет дает основания для критики так называемого комплекса Эдипа, под которым подразумевается либидинозная привязанность детей к родителю другого пола при одновременном чувстве конкуренции и враждебности к родителю того же пола, т. е. у мальчиков, например, это выглядит как любовь к матери и чувство враждебности к отцу, которому, в отличие от сына, безраздельно принадлежит мать.
Известно, что у 5-летних детей происходит интенсивное развитие не только когнитивной, но и эмоциональной сферы, когда чувства начинают отличаться большей глубиной, возрастает эмоциональная отзывчивость и отчетливо проявляется чувство любви. В своей межличностной основе это чувство может быть сфокусировано на родителе другого пола, который выступает как модель общения, контрастная полу. В ряде случаев оно может сопровождаться недифференцированными специфическими ощущениями, поскольку эмоциональное развитие в этом возрасте идет в неразрывной связи с развитием сексуальным.
Для нас важно, что идентификация с родителем того же пола тесно связана с эмоционально теплыми отношениями с родителем другого пола. При этом родитель того же пола выступает не в качестве объекта зависти и враждебности, как считал S. Freud, а, наоборот, в качестве объекта предпочтения, о чем свидетельствует выбор его роли в 5 лет. Тогда становится понятным, почему дети стремятся воспроизвести образ действий родителя того же пола: мальчики, к примеру, как и отец, стремятся быть «женатыми» на своей матери, спать с ней вместе и т. д. Преобладающая социально-психологическая, а не сексуальная детерминация подобного поведения очевидна из анализа полученных нами данных.