Так, в случае с Татьяной Б. (38 лет) стереотип пристрастного отношения к «своим» и «чужим» помогал ей защищаться от «чужих». Страх «чужих» проявлялся в недоверии к мужчинам: «Я их боюсь: говорят одно, а делают другое». Этот страх в детстве был навязан Татьяне ее отцом, а во взрослом возрасте обернулся страхом строить семью, полюбить и привязаться к любимому, быть связанной обязательствами с нелюбимым, оказаться ненужной, и, в конце концов, - страхом разрушения, уничтожения.
На примере этого случая мы видим, что стереотип пристрастного отношения к «своим» и «чужим» связан с глубинным страхом смерти и чувством вины. При этом человек часто считает виноватым самого себя. Но пытается снять с себя вину, что проще всего сделать среди своих, любящих и любимых. Чаще всего такими людьми оказываются родители. Однако детско-родительские отношения включают в себя то же самое чувство вины. В нашем случае у Татьяны Б. любовь и привязанность к родителям сочетается с чувством вины перед папой («Не всегда поддерживала его, не могла открыто сказать ему о своих чувствах»); а также перед мамой за то, что та умерла рано, а дочь не всегда была внимательна к ней и ласкова.
Ярким примером превращения «своих» в «чужих» служит приводимая выше ситуация Юрия Ф. Как мы уже указывали, Юрий рос в неполной семье и поэтому бессознательно усвоил чувство вины от своего отца, который был во всем виноват перед мамой. По мнению мамы, отец был «плохим». Юрий поверил рассказам мамы об отце, согласился с ее мнением. Мы уже показывали раньше, что отвержение отца как идеала сформировало у молодого человека стереотип «непонимания», недоверия к женщинам, основанный на страхе быть осужденным и осмеянным. Однако страх и стыд быть похожим на отца, который всегда был «чужим» и поэтому «плохим», сочетаются у Юрия с чувством вины перед матерью и раздражением в ее адрес. Таким образом, отвергая мужа, мать Юрия отвергала и сына, как его продолжение. Но обвинения матери в адрес мужа и сына оборачиваются склонностью сына обвинить мать. Мать из «своей» превращается в «чужую»: уже в подростковом возрасте у Юрия возникают конфликты с ней. Таким образом, стереотип «непонимания» приводит к разрыву семейных контактов Юры - сначала с отцом, потом - с матерью. Позже ведущим становится стереотип пристрастного отношения к «своим» и «чужим» («мы лучше - они хуже»). «Худшей», однако, теперь для сына становится мама, которая в детстве была «лучшей».
Стереотип агрессивного подавления «слабого» чаще всего сопровождается переживанием эмоционального состояния раздражения в адрес «слабого» супруга или ребенка, которому обычно отводится статус подчиненного или жертвы. При этом тот, кого бьют, переживает также чувство раздражения, однако сознательно или неосознанно подавляет его. А «сильный», как показывает анализ, обрушивается на «слабого» не по злому умыслу, а из-за страха потерять контроль над ситуацией. Обычно это тот член семьи, на котором лежит ответственность за «слабого».
Стереотип «жертвы» чаще всего встречается у тех, кто склонен к переживанию чувства жалости, многочисленных обид и подавленного, скрываемого от себя и других раздражения. Жалко бывает обычно себя, а обидчиками выступают либо какие-то конкретные лица (родители, супруг, ребенок), либо жизнь вообще. Так, Алина Б. (25 лет) испытывала чувство раздражения к отчиму за то, что тот был «деспотом», на маму - за то, что та не могла установить с дочерью в детстве близких взаимоотношений, на первого мужа за то, что он не всегда понимал ее, а на второго мужа - за то, что последний кричит, зацикливается на том, что ему не нравится. Алина признает, что в первом браке ее муж был «жертвой», а она, по ее словам, «стервой». При глубинном анализе обнаруживается, что чувство раздражения, которое переживает «жертва» по отношению к своему обидчику, часто сопровождается интенсивным чувством вины, а также многочисленными страхами, среди которых чаще всего встречаются страх потерять любовь и страх быть отверженной.
Стереотип «ухода» чаще всего построен на страхе пережить новую боль при восстановлении контактов. Этот страх снова оказаться непонятым, нелюбимым, непринятым переживается вместе с чувством обиды. Обижаясь, человек прерывает отношения, надеясь при этом, что обидчик раскается, пожалеет о содеянном и сам предпримет действия, возобновляющие контакты. Так, Ольга А. (28 лет) в 12-летнем возрасте потеряла любимого отца: он умер. Страх снова испытать боль от потери любимого человека спровоцировал стереотип «ухода» - от проявлений любви: Ольга боялась полюбить своего мужа. В то же самое время Ольга боялась, что ее никто не полюбит, так как с детства была убеждена в том, что сестра (а также и другие девушки) красивее, лучше. Она избегала открытых контактов с мужчинами, хотя с детства знала, что «все радости в жизни от мальчиков». Чувство страха оказаться нелюбимой и никому не нужной привело к расстройству сексуальных отношений с мужем. Будучи замужем, она чувствовала себя одинокой. При этом обижалась на мужа за то, что он не выказывает по отношению к ней сексуального желания.
Анализ показал, что обида на мужа была повторением обиды на отца, а уход мужа от сексуальных отношений побуждал Ольгу уходить из семьи и искать сексуальные связи на стороне. Такое поведение вызывало у нее чувство вины, которое она пыталась снять рациональными объяснениями: «Я ведь не могу без любви. Муж сам виноват в том, что не хочет сексуальных отношений, с ним самим что-то не в порядке». На этом примере мы видим, что стереотип «ухода», являясь продолжением стереотипа поиска «виновного», в то же время побуждает человека оправдывать самого себя, что становится возможным, благодаря стереотипу «пристрастного отношения к «своим» и «чужим».
Анализ данных, полученных психобиографическим методом, показал, что переживая ситуацию семейного конфликта, один и тот же человек может использовать несколько стереотипов, а переживаемые при этом эмоции и чувства складываются в своеобразный «аффективный комплекс», который приводит к конфликтам и отчуждению во взаимоотношениях. Обобщенная картина эмоциональной составляющей неконструктивных стереотипов межличностного взаимодействия супругов представлена в табл. 3.
Таблица 3 - Эмоциональная составляющая неконструктивных стереотипов взаимодействия
| № п/п | Эмоциональные переживания и чувства | Число испытуемых | % от выборки | Стереотипы, в состав которых входят указанные эмоции |
| 1 | Страх | 76 | 88,4 | Все основные стереотипы и, в особенности «непонимание» |
| 2 | Гнев или раздражение | 67 | 77,9 | Все основные стереотипы и, в особенности агрессивное подавление «слабого» и «жертва» |
| 3 | Вина | 52 | 60,5 | Все основные стереотипы и, в особенности поиск «виновного» и пристрастное отношение к «своим» и «чужим» |
| 4 | Стыд | 47 | 54,7 | Все основные стереотипы и, в особенности - доминирование и подчинение «сильному» |
| 5 | Обида | 44 | 51,2 | Все основные стереотипы и, в особенности «уход» |
| 6 | Жалость и сожаление | 27 | 31,4 | Все основные стереотипы и, в особенности «жертва» и «уход». |
В табл. 3 показано, что состояния страха и гнева выступают эмоциональной составляющей всех выделенных мною стереотипов. У 88,4% из 76 клиентов обнаружен страх потери значимых ценностей, в том числе, любви, поддержки, признания и самих любимых. Индивидуальные проявления этого страха оказались самыми разнообразными: страх потери контакта с любимым человеком, отвержения, быть самим собой, осуждения или наказания, страх потерять близкого человека и т.д. Родители обычно боятся потерять своих любимых детей и получают подтверждения своим страхам, когда «теряют» их в переносном смысле слова: дети плохо учатся в школе, грубят, уходят из дома, болеют и т.д.
Анализ психобиографических данных показывает: страх потери любимых так или иначе, присутствовал в семье предков. При этом родители теряли детей в буквальном смысле - в результате болезней, несчастных случаев, войн. Сегодня страх потери любимых имеет другую форму, но, если стереотип живет в семье, он обычно повторяется из поколения в поколение.
Из табл. 3 видно, что вторым по частоте переживания является чувство гнева или раздражения, обнаруженное в осознанном и неосознаваемом виде у 67 клиентов (77,9%) в составе всех основных стереотипов. Но чаще всего, раздражение встречается в стереотипах агрессивного подавления «слабого» и «жертвы».
Чувство вины выявлено у 52 клиентов (60,5 %). Эта эмоциональная составляющая обнаружена преимущественно в составе следующих стереотипов: поиск «виновного», пристрастное отношение к «своим» и «чужим». Чувство вины и переживаемое при этом чувство беспомощности, вызывают стремление осудить другого человека. Осуждение нужно для переживания чувства превосходства: «Он хуже, а я - лучше».
Чувство стыда выявлено у 54,7% клиентов, преимущественно в стереотипах «непонимания», доминирования, подчинения «сильному». Чувство обиды обнаружено у 44 испытуемых (51,2 %); преимущественно в стереотипе ««ухода»».
Последним в группе негативных эмоций представлено чувство жалости и сожаления (31,4%); преимущественно в стереотипах «жертвы» и ««ухода»».
В Приложении 2 мы приводим анализ случая с Андреем Ш., который иллюстрирует, как эмоциональное состояние страха потери любви переплетается с чувством стыда, вины и раздражения в неконструктивных стереотипах подчинения «сильному», поиска «виновного» («козла отпущения») и «жертвы».
Анализ данных, полученных психобиографическим методом, позволил выделить предпосылки формирования стереотипов межличностного взаимодействия супругов -установки, лежащие в основе эмоциональной составляющей стереотипов. Обобщенные данные представлены в табл. 4.
Таблица 4 - Преобладающие установки как предпосылки формирования стереотипов межличностного взаимодействия супругов в ситуации семейного конфликта