Важную веху в истории русской психологии составили философско-психологические воззрения А. И. Герцена.
Идеи, развитые А. И. Герценом в замечательной книге «Письма об изучении природы», отличаются прежде всего диалектикой. Прекрасно владея диалектическим методом, А. И. Герцену удалось установить единство философии и частных наук, единство эмпирического и рационального в познании, единство бытия и сознания, единство природного и исторического, единство чувственного и логического.
Человек рассматривался А. И. Герценом как часть природы, а его сознание – продуктом исторического развития. «История мышления, - писал А. И. Герцен, - продолжение истории природы: ни человечество, ни природу нельзя понять мимо исторического развития».
В человеке А. И. Герцен видел ту грань, с которой начинается переход от естествознания к истории. В отзыве о лекциях С. Ф. Рулье А. И. Герцен подчеркивал: «Животная психология должна завершить, увенчать сравнительную анатомию и физиологию; она должна представить дочеловеческую феноменологию развертывающегося сознания; ее конец – при начале психологии человека, в которую она вливается, как венозная кровь в легкие, для того чтобы одухотвориться и сделаться алою кровью, текущею в артериях истории». Общие взгляды А. И. Герцена на психологию делают ее наукой, предметом которой должно стать соотношение нравственной и физической сторон в человеке.
Психология, опираясь на физиологию, должна идти от нее в сторону истории и философии. Сознание, мышление человека – это продукт высшего развития материи. А. И. Герцен указывал: «…мышление так же естественно, как протяжение, так же степень развития, как механизм, химизм, органика – только высшая».
Материальную основу создания составляют физиологические функции мозга, а предметным содержанием сознания является объективный мир. «Человеческое сознание без природы, - отмечал А. И. Герцен, - мысль, не имеющая мозга, который бы думал ее, ни предмета, который бы возбудил ее». Пытаясь нащупать диалектику связи ощущения и мышления, он критикует метафизический «робкий» материализм Д. Локка, остановившегося на полпути и не дошедшего до «исторического понимания прошлых моментов мышления». В адрес Д. Локка, признававшего рефлексивный источник познания и в то же самое время доказывавшего, что в сознании нет ничего, что не прошло бы через чувства, А. И. Герцен указывал: «Без опыта нет сознания, без сознания нет опыта, ибо кто же свидетельствует о нем?» Связующим звеном мышления и ощущения является практическая деятельность, которая у него еще не выступала как критерии истины.
А. И. Герцен весьма положительно относился к провозглашенному Ф. Бэконом эмпирическому, опытному и экспериментальному способам получения знаний.
Это проявляется в той высокой оценке, которую он дал индуктивному методу Ф. Бэкона – первому проповеднику опыта и эксперимента в науке. Вместе с этим А. И. Герцен был далек от односторонности бэконовского эмпиризма. Он считал необходимым, чтобы эмпирия обязательно проникалась и предварялась теорией и умозрением. Следующий шаг вперед в развитии научной психологии связан с именем В. Г. Белинского. При оценке человека в целом и его психических свойств он придерживался антропологического принципа, т.е. исходил из понимания человека как биологического существа. Указывая на единство психических процессов с физиологическими, В. Г. Белинский считал, что достаточно одного физиологического основания, чтобы объяснить психические явления.
Он допускал вполне возможным с помощью одной только физиологии «проследить физический процесс нравственного развития». Здесь В. Г. Белинский сближается с А. И. Герценом.
Оба они не сумели в полной мере показать социальную природу сознания и мышления. В утверждении психофизического единства заключается сила их взглядов, в упущении социальной детерминации психических процессов состоит слабость их мировоззрения.
Укреплению материалистической традиции в научной психологии служили идеи Н. А. Добролюбова (1836 – 1861), в которых с новой силой подчеркивалось положение о внешней и внутрителесной детерминации психических явлений.
Основные мысли в области психологии изложены им в критических статьях: «Френология», «Физиологическо-психологический взгляд на начало и конец жизни», «Органическое развитие человека в связи с его умственной и нравственной деятельностью».
При рассмотрении различных вопросов, связанных с проблемой человека, Н. А. Добролюбов опирался на новейшие данные естествознания. Весь окружающий мир находится в постоянном развитии, в непрерывном движении от простого к сложному, от менее совершенного к более совершенному. Венцом природы является человек с его способностью сознавать. Неотъемлемым свойством материи является сила. Для человеческого мозга такой силой является ощущение. Как нет магнитной силы без железа, так нет ощущения без мозга. Мозг есть единственный «источник высшей жизнедеятельности», и «умственные отправления имеют к нему прямое отношение».
Этот основной тезис Н. А. Добролюбов направляет против дуализма, распространенного в то время за рубежом и в русской среде. Острие критики было направлено также против вульгарного материализма. Н. А. Добролюбов писал: «Нам кажутся смешны и жалки невежественные претензии грубого материализма, которые унижают высокое значение духовной стороны человека, стараясь доказать, будто душа человека состоит из какой-то тончайшей материи. Особо резко Добролюбов выступает против френологов, которые пытались объяснить психические процессы формой и объемом мозга. «Френологии я не верю – это уж положительно решено», - утверждал философ». О душевной деятельности, считал Добролюбов, мы должны судить не по выступам черепа, а по внешним проявлением ее. Об этом он писал, что «всякая душевная деятельность непременно проявляется во внешних знаках… и орудием ее проявления служат непременно органы нашего тела». «Без вещественного обнаружения, - продолжает он, - мы не можем узнать о существовании внутренней деятельности».
Итак, психические явления всецело основаны на деятельности органов чувств, нервов и головного мозга, и единственным способом обнаружения их является объективное наблюдение за их внешними телесными проявлениями.
Чрезвычайно важное значение имеют положения Добролюбова о внешней детерминации всех психических процессов. Внешний мир является предметным содержанием сознания. Он отражается с помощью органов чувств. Беспредметной мысли быть не может. Признать мысль беспредметной – значит признать возникновение ее из самой себя. На самом деле «человек не из себя развивает понятия, а получает их из внешнего мира». Чувства и воля также возникают в нас благодаря впечатлениям, полученным от внешних предметов. Прежде чем появиться чувству, объект этого чувства должен вначале отразиться в мозгу как мысль, как осознание впечатления.
То же самое обстоит с волей. Добролюбов указывал, что «воли как способности отдельной, самобытной, независимой от других способностей допустить невозможно. Она в большей мере, чем чувство, зависит от впечатлений, производимых на наш мозг».
Н. Г. Чернышевский (1828 – 1889) был сподвижником Н. А. Добролюбова. Его взгляды, отмечает Б. Г. Ананьев, «представляют глубоко продуманную концепцию, оказавшую большое влияние на развитие русской научной психологии от Сеченова до наших дней». Одна из заслуг Чернышевского состоит в том, что он первым в ряду великих материалистов России поставил специальный вопрос о предмете, задачах и методах научной психологии. Психологию он относил к числу точных областей знаний.
Первым основанием относить нравственные знания к области точных наук служит, по мнению Чернышевского, то, что эти науки могут различать известное в своей области от неизвестного. Возможность такого различия необходимо предполагает определенный запас достигнутых знаний. Исключительную роль в накоплении этих знаний и в переходе нравственных наук на точные методы исследования сыграло естествознание. «Естественные науки, - писал Чернышевский, - уже развились настолько, что дают много материалов для точного решения нравственных вопросов. Из мыслителей, занимавшихся нравственными науками, все передовые люди разрабатывать их при помощи точных приемов, подобных тем, по каким разрабатываются естественные науки».
Характеризуя состояние нравственных наук, Чернышевский отмечал, что они только еще приступили к точному и научному анализу важнейших нравственных вопросов, поэтому они отличаются от более зрелых наук о природе лишь меньшей степенью и количеством приобретенных точных знаний. В целом же пути развития нравственных и естественных наук сходны.
Другое обстоятельство, которое ставит психологию в число точных наук, связано с тем, что в области нравственных, как и в области природных явлений, действуют определенные закономерности и необходимые причины. Чернышевским подчеркивалось: «Положительно известно, например, что все явления нравственного мира проистекают одно из другого и из внешних обстоятельств по законам причинности». Отсюда вытекает и главная задача психологии, которая должна сводиться к выяснению причин и законов протекания психических процессов. Становление научной психологии Чернышевский связывал, с одной стороны, с правильным определением предмета психологии, с другой – с принятием и переходом психологии к точным естественно-научным методам исследования.