Введение
Развитие исследовательской компетентности студента-историка определяет процесс профессионального становления будущего специалиста. Историю, по меткому замечанию Р.Дж. Коллингвуда, можно отнести «к разновидности исследования или поиска, т.е. тех форм мышления, посредством которых мы задаем вопросы и пытаемся ответить на них». Выполнение профессионально-релевантных задач требует от историка умения критически работать с источниками, «гасить» субъективность человеческих свидетельств, следуя принципу историзма и т.д. Преобразовательный характер исследовательской компетентности позволяет рассматривать ее в совокупности когнитивных, метакогнитивных и личностных ресурсов.
Исследовательская компетентность у студентов
Выделение когнитивного ресурса связано с информационным содержанием исторического образования и потенциальными целями постижения истории – освоением систематизированных знаний об истории человечества, формированием исторического мышления, овладением умениями и навыками поиска, систематизации, анализа исторической информации, развитием способности понимать историческую обусловленность явлений и процессов современного мира. Включение метакогнитивного ресурса обусловлено развитием способностей самоуправления психическим состоянием, содержательностью профессиональной рефлексии. Особенностями субъективной позиции студента-историка опосредован личностный ресурс компетентности, включающий в себя ценностный и мотивационный компоненты.
Концепция смысла, которую историк находит в событиях, обусловлена его мировоззрением, его чувством истины. Отсюда, особые требования к внутренней позиции историка. Его «сдержанность» – это не только отрицание интегральных законов в истории, отказ от общих определений, широких понятий, психологических объяснений, но и высокая личная ответственность, нравственный стоицизм. Мотивационный компонент связан с выраженной динамикой познания самого себя, своих возможностей, признанием ценности самого исторического знания и совершенствованием профессионального целеполагания.
Изучение взаимосвязи ресурсов исследовательской компетентности потребовало разработки соответствующей экспериментальной модели. Для каждого ресурса исследовательской компетентности были выделены как показатели, отражающие характерные (присутствующие в государственном стандарте, положениях, программах) и определительные (востребованные студентами знания, умения, навыки, качества) признаки ресурсов, так и соответствующие критерии. Исследование проводилось на студентах 2-5 курсов Калужского государственного педагогического университета им. К.Э. Циолковского (120 человек). Полученные данные обрабатывались количественно и качественно, использовался корреляционный анализ по критерию Спирмена, сравнительный анализ по критерию Манна-Уитни, а также «.2», коэффициент четырехпольной корреляции. Различия считались достоверными на уровне значимости не ниже . = 0,05.
Проведенное исследование выявило соотношение ресурсов в структуре исследовательской компетентности и позволило наметить тенденции развития самих ресурсов. В целом, большинство студентов (с 3 курса) показало средний уровень развития исследовательской компетентности. Общий процент студентов с высоким уровнем исследовательской компетентности не превышал 28% и концентрировался на 4-5 курсах.
Наиболее интенсивно прослеживается развитие когнитивного ресурса исследовательской компетентности (преобладание высокого уровня его организации у старшекурсников). Динамика развития метакогнитивного ресурса исследовательской компетентности отражает повышение уровня организации ресурса с 2-го по 4-й курс и незначительное снижение уровня к 5-му курсу. В целом, у старшекурсников преобладает средний уровень организации ресурса. Наименьшая интенсивность зафиксирована в развитии личностного ресурса: общая доля студентов с высоким уровнем проявления личностного ресурса не превышает 25% среди старшекурсников. В то же время, когнитивный ресурс исследовательской компетентности не является дифференцирующим в отношении исследуемой выборки студентов. На эту роль претендует личностный ресурс исследовательской компетентности. Студенты с высоким уровнем организации личностного ресурса исследовательской компетентности демонстрировали наиболее высокие показатели организации когнитивного и метакогнитивного ресурсов. Также наиболее тесные корреляционные связи показали уровни развития метакогнитивного и личностного ресурсов исследовательской компетентности. Как и следовало ожидать, культурно-образовательные факторы сами по себе не определяют становление и развитие исследовательской компетентности. Важную роль играет субъект, переживающий исследовательскую компетентность как значимый аспект своей идентичности, связанный с развитием мотивационных предпочтений и системы ценностей.
Отметим следующие тенденции развития ресурсов исследовательской компетентности у студентов-историков 2-5 курсов. Развитие когнитивного ресурса исследовательской компетентности опосредовано формированием структуры исторических знаний, содержательностью выделения релевантных связей, глубиной историографического и библиографического анализа, обоснованностью выводов, адекватной локализацией предмета собственного исследования в контексте исторического процесса. Развитие метакогнитивного ресурса связано с преодолением психического напряжения в исследовательской деятельности, созданием вертикальной организации системы самоуправления с последующим оперированием отдельными звеньями. Развитие личностного ресурса исследовательской компетентности обусловлено появлением устойчивости, профессиональной дифференциации мотивационных предпочтений; гармоничностью и профессиональной содержательностью ценностных ориентиров.
Исследовательская компетентность превращает ремесло историка в живой и увлекательный процесс, восходящий, в конечном итоге, к поиску смысла истории и постижению исторической судьбы, взятой в определенном темпоральном контексте. Историк силен в единстве персональных ресурсов, обусловленных уровнем развития исследовательской компетентности. Диагностика развития персональных ресурсов исследовательской компетентности студентов-историков становится, на наш взгляд, необходимым условием гармоничного становления будущего специалиста, помогая не только преодолевать, но и предотвращать затруднения в области исследовательской деятельности.
Личностный потенциал первокурсников
В настоящее время Единый Государственный Экзамен (ЕГЭ) является официально утвержденным испытанием при выпуске учащихся из средней школы и гимназии. ЕГЭ строго обязателен, а сдаваемые экзамены фиксированы. Этот экзамен дает возможность поступить в ВУЗ. В результате он становится в глазах выпускников очень важным, но при этом пугающим, вызывая большое количество страхов и неприятных эмоций.
В связи с этим, представилось необходимым выявить, как личностные качества и убеждения юношей и девушек помогли (если помогли) им справиться с напряжением, со страхами, негативными эмоциями и выполнить задания ЕГЭ, от которых зависел их дальнейший жизненный сценарий.
Мы провели тестирование 40-ка первокурсников психологического факультета по специальностям «Организация работы с молодежью» «Психология» и «Клиническая психология» в возрасте от 16-ти до 20-ти лет. Исследование было проведено с помощью Шкалы базисных убеждений предложенной Р.Янов-Бульман, Опросника Самоорганизации Деятельности Е.Ю.Мандриковой и опросника Жизнестойкости С.Мадди. Для статистической обработки нами был использован пакет компьютерных программ «Статистика». Также для исследования были взяты результаты ЕГЭ по русскому языку этих первокурсников, на основе которых они зачислялись на факультет.
Результаты эмпирического исследования показали, что средние значения всех оцениваемых параметров у респондентов данной выборки находятся в пределах нормативных значений.
Как показали результаты корреляционного анализа, итоговые баллы ЕГЭ не коррелировали ни с одним из показателей жизнестойкости и способности к самоорганизации деятельности. Скорее всего, этот факт обусловлен тем, что школьников чаще всего педагоги «натаскивают на сдачу» ЕГЭ и потому особой связи между его результатами и психологическими свойствами может и не наблюдаться.
Однако нами были выявлены значимые корреляционные связи итогов ЕГЭ с некоторыми из базисных убеждений первокурсников. Например, баллы ЕГЭ коррелировали с такими параметрами базисных убеждений как «степень самоконтроля (контроля над происходящими событиями)» (r=-0,370, р=0,003) и «степень удачи, или везения» (r=-0,445, р=0,015). Выявленные корреляции указывают на то, что высокая убежденность в способности контролировать происходящие события и высокая убежденность в собственной удачливости сопровождаются низкой суммой баллов за ЕГЭ.
Выявленную закономерность можно интерпретировать по-разному. Следует учитывать, что данное психологическое исследование по времени проводилось не параллельно с ЕГЭ, а позже, через 3 месяца после начала учебы. Можно предположить, что обнаруженные корреляции могут быть результатом того, что, у первокурсников, продемонстрировавших минимальную для зачисления в вуз сумму баллов по ЕГЭ, испытавших воодушевление и радость оттого, что они все же выдержали испытания и стали студентами, произошло существенное изменение в системе базисных убеждений. Во время сдачи ЕГЭ они, возможно, и не обладали такой степенью убежденности в самоконтроле и собственном везении. Однако эта убежденность достигла высоких значений к моменту психологического тестирования.
Другой возможной причиной обнаруженных корреляций может быть то, что низкий самоконтроль может быть условием некоторой степени творчества, воображения у школьников. Известен факт того, что высокий самоконтроль мешает расслабиться и вести себя органично, блокируя сознание и тем самым, препятствуя творчеству и воображению. Поэтому, с нашей точки зрения, возможно, что низкий самоконтроль школьников мог помочь им на экзамене, они могли, используя свое воображение и элементы творчества, правильно решать предложенные экзаменационные задания.