Ввиду неоднородности нашего сознания более вероятным может оказаться третий, компромиссный вариант. В этом смысле показательны довольно типичные примеры поведения человека, когда он сталкивается с неожиданной проблемой. Если у телевизора вдруг пропал звук, то обычно первое, что делает хозяин – это стучит по нему кулаком! (Решение, явно принятое на уровне эмоционального сознания и являющееся устойчивым стереотипом поведения. Как ни странно, но такой “жесткий подход” иногда действительно помогает устранить неисправность: часть таких неполадок в работе телевизора связана с нарушением электрических контактов, которые от удара или тряски могут восстановиться.) При внезапном разъединении с абонентом, многие люди, если не большинство из них, начинают громко кричать в трубку: “Алло, алло!” или нажимать на рычаг телефонного аппарата. Хотя совершенно очевидно, что такие действия не смогут восстановить прерванную телефонную связь. При этом часто следует эмоциональная реакция, чрезвычайно похожая на “конструктивные предложения” в примере со стулом в темной комнате. И только потом, когда человек убедится в бесполезности своих действий по поводу замолчавшего телевизора или телефона, он начинает предпринимать гораздо более осмысленные и правильные решения – в дело вступает интеллект.
Нечто похожее можно наблюдать и у некоторых школьников, когда они выполняют домашние задания по математике. Вместо того, чтобы понять условие задачи и найти правильный способ ее решения (алгоритм или стереотип решения), ребенок нередко начинает изобретать мыслимые, немыслимые и совсем уж дурацкие (с точки зрения взрослых) способы таких решений. Эти способы обычно сводятся к случайному перебору вариантов типа: “прибавить к 250-ти кг. огурцов десять пустых ящиков, а потом, что получится, разделить на количество людей в школьной бригаде, работавшей на уборке овощей... При этом, если кто-либо из взрослых отклоняет такое решение задачи, то спустя три минуты нерадивый ученик приносит свой следующий “шедевр”: “отнять от 250-ти кг. огурцов 120 кг. моркови и умножить на два дня...” И только потратив немало времени на бездумный перебор вариантов решения задачи и убедившись, что сегодня ему не везет и задача таким способом “решаться не хочет” (в отличии от вчерашнего дня, когда с четвертой попытки он угадал правильное решение), он вздохнет и начнет думать над ней всерьез, пытаясь понять условие задачи, и что он все-таки должен сделать со всеми этими килограммами, ящиками и количеством людей в школьной бригаде, которые к тому же работали не один, а два дня...
Если в основе поступков человека могут лежать безусловные и условные рефлексы, желания, эмоции и чисто интеллектуальные причины или решения, то почему наше мышление должно быть столь однозначным, однобоким и присущим только одному уровню сознания? Нет у нас в голове никакой “мыслительной шишки”, как органа мышления. А вот кора больших полушарий мозга, с помощью которой, как предполагает наука, мы думаем и осознаем, как раз и связана с более глубокими и древними участками или зонами мозга. И никакой “государственной границы” между этими или другими участками мозга в действительности нет. Точно так же, как нет никакой четкой границы между глубинным, эмоциональным и интеллектуальным уровнями сознанием. Эволюционно и биологически интеллектуальному способу мышления должен предшествовать его более древний и простой прототип на уровне эмоционального сознания (эмоциональный тип или способ мышления). Истоки же нашего мышления следует искать еще глубже – на уровне нашего глубинного сознания.[41]
Есть хорошо известная притча[42] о “буридановом осле”, который якобы должен умереть с голоду, потому что не сможет решить предложенную задачу по выбору одной из двух совершенно одинаковых охапок или связок сена, лежащих от него на равных расстояниях. В действительности, еще ни одно животное не умерло от голода в такой ситуации (предполагалось, что осел не сможет сделать логично оправданный выбор из двух совершенно одинаковых возможностей), легко решает такую задачу и человек. Он выбирает любой вариант – тот, что справа или слева, тот, что оказался “с руки” или тот, что “больше нравится”... С точки зрения формальной логики такой выбор нельзя обосновать – обе возможности абсолютно равны – однако человек, равно как и любое животное, поступает в такой ситуации явно нелогично. Это по отношению к логике, по отношению к своим собственным потребностям выбор, наоборот, вполне логичен: с точки зрения эмоционального или интеллектуального сознания важно не какой именно сделать выбор, а сделать его вообще, хоть один, хоть другой – главное, ведь, не умереть с голоду.
Вероятно, алгоритм такого нелогичного выбора идет с уровня эмоционального сознания – раз уж этот алгоритм так хорошо знаком всем животным – это своего рода защита от “зависания” стереотипов решения или поведения. Сравните работу компьютера: обычно в таких ситуациях он становится в тупик, если у него нет защитной подпрограммы на случай таких логических тупиков или ловушек. В технике хорошо известны так называемые генераторы случайных чисел, как механические, так и электронные – они обычно используются для выбора выигрышных номеров в розыгрыше различных лотерей – они легко решают такие нелогичные ситуации, то есть делают выбор из двух или любого другого количества абсолютно равнозначных вариантов.
В одной из предыдущих глав было высказано предположение, что эмоциональный уровень сознания можно считать нашим миром чувств и желаний. Однако нет никакой уверенности в том, что все органы чувств замыкаются именно на этот уровень – это крайне сомнительно хотя бы потому, что нельзя дать даже четкого определения в отношении всех органов чувств.
Традиционно принято считать, что органов чувств у человека пять: это органы зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания. Но если первые четыре органа чувств имеют достаточно конкретную форму, размеры и границы, то органом осязания является практически вся поверхность тела, в которую включено астрономическое количество экстероцепторов, реагирующих на прикосновение, давление, температуру... А куда отнести интероцепторы – их ведь не меньше, если не больше? Как видим, на переходе “рефлексы – эмоции” все не так просто и однозначно и, несомненно, часть ощущений связанных с нашим телом, мы получаем и на уровне глубинного сознания. Например, все болевые ощущения идут с уровня глубинного сознания. То же можно сказать и об ощущениях, связанных с солнечным загаром или с приемом холодного душа... Или такой вопрос: куда отнести сексуальное удовольствие, к эмоциональному или глубинному уровню сознания? С одной стороны, это связано с основным инстинктом, а с другой – несомненно, связано с миром эмоций и желаний...
Другими словами, с мыслями, так же как и с эмоциями, все обстоит далеко не так однозначно, как хотелось бы. В соответствии с настоящей теорией мысли должны присутствовать не только на уровне интеллекта, куда их обычно и помещают, но и на уровне эмоционального сознания, что находится в прямом противоречии с традиционными представлениями о нашем сознании и мышлении. Однако такая точка зрения находит под собой достаточное основание, если четко следовать основному тезису: “от рефлексов – к эмоциям, от эмоций – к мыслям”. Сравните: многие люди получают большое эмоциональное удовольствие от такой, например, чисто интеллектуальной игры, как шахматы или от решения кроссвордов, головоломок или сложных дифференциальных уравнений. Это всего лишь дело вкуса и индивидуальных пристрастий. Главное, что эмоции присутствуют и на самом высшем уровне сознания. Впрочем – также, как и на низшем уровне нашего сознания: когда в летний зной ветерок освежает нашу кожу, нам это, безусловно, приятно.
С учетом вышесказанного наиболее предпочтительным оказывается компромиссный вариант № 3. Хотя и вариант № 1 имеет право на существование: как бы там ни было, а задавать вопросы все же гораздо проще, чем отвечать на них.
Есть хорошо известная поговорка: “Один ум хорошо, а два лучше”. С этим вряд ли кто будет спорить, но почему именно два, а не три или пять? Может быть, ситуация с двумя умами напоминает ситуацию с двумя участниками внутреннего диалога? Ведь достаточно очевидно, что играть с самим собой в шашки или карты неинтересно. Наверное, потому, что наше сознание не может разделиться на две части (одна часть играет “за нас”, а другая – “за воображаемого противника”) до такой степени, чтобы одна часть не знала, почему вторая делает тот или иной ход. Это напоминает игру с открытыми картами... Совсем другое дело, когда играют двое, пусть даже не равных по силе игроков – в этом случае и сопернику и вам самим приходится самостоятельно и без подсказок додумываться до мотивов того или иного хода. Есть ли здесь какая-либо связь с поговоркой о двух умах? И почему двум умам легче додуматься до чего-либо, чем одному? Наверное, потому, что другой человек видит проблему как-то иначе, по-своему, не так как первый. Это вносит новизну, новые ракурсы и подходы к решению задачи. Диалог идет не по замкнутому кругу, как это часто бывает при внутренних диалогах, носит более конструктивный характер, и, значит, у такого способа решения больше шансов на успех. Во всяком случае не вызывает особых сомнений то, что такой метод решения часто позволяет проще или быстрее найти правильное решение.