Торндайк предполагал, что связям между движением и ситуацией соответствуют связи в нервной системе (т. е. физиологический механизм), а закрепляются связи благодаря чувству (т.е. субъективному состоянию). Но ни физиологические, ни психологические компоненты ничего не добавляли к нарисованной Торндайком независимо от них “кривой научения”, где на оси абсцисс отмечались повторные пробы, а на оси ординат - затраченное время (в минутах).
Главная книга Торндайка называлась “Интеллект животных. Исследование ассоциативных процессов у животных” (1898). Тем самым ассоциации трактовались им как интеллектуальные, стало быть, смысловые процессы. Вся прежняя психология считала смыслы неотъемлемым атрибутом сознания. Отныне они оказывались присущими телесному поведению.
До Торндайка своеобразие интеллектуальных процессов относилось за счет идей, мыслей, умственных операций (как актов сознания). У Торндайка же они выступили в виде независимых от сознания двигательных реакций организма. В прежние времена эти реакции относились к разряду рефлексов - машинальных стандартных ответов на внешнее раздражение, предопределенных самим устройством нервной системы. Согласно Торндайку, они являются интеллектуальными, ибо направлены на решение задачи, справиться с которой организм, используя наличный запас ассоциаций, бессилен. Выход состоит в выработке новых ассоциаций, новых двигательных ответов на необычную для него, и потому проблемную, ситуацию.
Упрочение ассоциаций психология относила к процессам памяти. Когда же речь шла о действиях, ставших автоматизированными благодаря повторению, их называли навыками.
Открытия Торндайка были истолкованы как законы образования навыков. Между тем он считал, что исследует интеллект, т.е. смысловую основу поведения. На вопрос “Имеется ли ум у животных?” был дан положительный ответ. Но за этим стояло новое понимание ума, не нуждающееся в обращении к внутренним процессам сознания. Под интеллектом имелась в виду выработка организмом “формулы” реальных действий, позволяющих ему успешно справиться с проблемной ситуацией. Успех достигался случайно. Такой взгляд запечатлел новое понимание детерминации жизненных явлений, которое пришло в психологию с триумфом дарвиновского учения. Оно вводило вероятностный стиль мышления. В органическом мире выживает лишь тот, кому удается, “пробуя и ошибаясь”, отобрать наиболее выгодный вариант реакции на среду из многих возможных.
Этот стиль мышления открывал широкие перспективы внедрения в психологию статистических методов.
Ф. Гальтон: генетика индивидуальных различий Главные достижения в разработке этих методов применительно к психологии связаны с творчеством Ф. Гальтона (1822-1911).
Находясь под глубоким впечатлением идей своего кузена Ч.Дарвина, он решающее значение придал не фактору приспособления отдельного организма к среде, а фактору наследственности, согласно которому приспособление вида достигается за счет генетически детерминированных вариаций индивидуальных форм, образующих этот вид. Опираясь на данный постулат, Гальтон стал пионером в разработке генетики поведения,
Благодаря его неутомимой энергии широко развернулось изучение индивидуальных различий. Эти различия постоянно давали о себе знать в экспериментах по определению порогов чувствительности, времени реакции, динамики ассоциаций и других психических феноменов. Но поскольку основной целью являлось открытие общих законов, различиями в реакциях испытуемых пренебрегали. Гальтон же сделал основной упор именно на различиях, считая, что они генетически предопределены.
В книге “Наследственный гений” (1869) он доказывал, ссылаясь на множество фактов, что выдающиеся способности передаются по наследству. Используя наличные экспериментально-психологические методики, присоединив к ним изобретенные им самим, он занялся изучением индивидуальных вариаций. Это относилось как к телесным, так и психическим признакам. Последние считались не в меньшей степени зависящими от генетических детерминант, чем, скажем, цвет глаз.
В его лаборатории в Лондоне каждый желающий мог за небольшую плату определить свои физические и психические способности, между которыми, по Гальтону, существуют корреляции. Через эту антропологическую лабораторию прошло около 9000 человек. Но Гальтон, которого иногда называют первым практикующим психологом, держал в уме более глобальный замысел. Он рассчитывал охватить все население Англии с тем, чтобы определить уровень психических ресурсов страны.
Свои испытания он обозначил словом “тест”, которое широко вошло в психологический лексикон. Гальтон стал пионером преобразования экспериментальной психологии в дифференциальную, изучающую различия между индивидами и группами людей. Непреходящей заслугой Гальтона явилась углубленная разработка вариационной статистики, изменившей облик психологии как науки, широко использующей количественные методы.
А. Бине: тесты интеллекта Гальтон применял тесты, касающиеся работы органов чувств, времени реакции, образной памяти (найдя, например, сходство зрительных образов у близнецов) и других чувствительно-двигательных функций.
Между тем практика требовала информации о высших функциях в целях диагностики индивидуальных различий между людьми, касающихся приобретения знаний и выполнения сложных форм деятельности.
Первый вариант решения этой задачи принадлежал французскому психологу А. Бине (1857-1911). Он начинал с экспериментальных исследований мышления (испытуемыми служили две его дочери). Однако вскоре, по заданию правительственных органов, он стал искать психологические средства, с помощью которых удалось бы отделить детей, способных к учению, но ленивых, от тех, кто страдает врожденными дефектами.
Опыты по изучению внимания, памяти, мышления были проведены на многих испытуемых различных возрастов. Экспериментальные задания Бине превратил в тесты, установив шкалу, каждое деление которой содержало задания, выполнимые нормальными детьми определенного возраста. Эта шкала приобрела популярность во многих странах.
В Германии В.Штерн ввел понятие “коэффициент интеллектуальности”. Данный коэффициент соотносил “умственный” возраст (определяемый по шкале Бине) с хронологическим (“паспортным”). Их несовпадение считалось показателем либо умственной отсталости (когда умственный возраст ниже хронологического), либо одаренности (когда умственный возраст превосходит хронологический). Это направление, называемое тестологией стало важнейшим каналом сближения психологии с практикой. Техника измерения интеллекта позволяла на основе данных психологии (а не чисто эмпирически) решать вопросы обучения, отбора кадров, профпригодности и др.
Достижения экспериментального и дифференциального направлений, наиболее ярко воплощенные в творчестве названных исследователей, но ставшие возможными благодаря работе всего поколения молодых неофитов-профессионалов. подспудно и неотвратимо изменяли предметную область психологии. Это была иная область, нежели очерченная в теоретических схемах, от которых психология начинала свой путь в качестве науки, гордившейся самобытностью. Предметом анализа служили не элементы и акты сознания, никому не ведомые кроме субъекта, изощрившего свое внутреннее зрение. Им стали телесные реакции, изучаемые объективным методом.
Выяснилось, что их связи, носившие в прошлом имя ассоциаций, возникают и преобразуются по особым психологическим законам. Их открывает эксперимент в сочетании с количественными методами. Для этого нет необходимости обращаться ни к физиологии, ни к показаниям самонаблюдения.
Что же касается объяснительных принципов, то они черпались не в механике, снабжавшей психологическую мысль в течение трех веков принципом причинности, а в дарвиновском учении, преобразовавшем картину организма и его функций. Радикальное изменение ориентации отражало запросы как - логики научного познания (переход к биологической причинности), так и актуальные общественные потребности. Это ярко проявилось в поисках факторов, обучающих организм эффективным приспособительным действиям, и в успехах психодиагностики.
Чем успешнее шла в психологии экспериментальная работа, тем обширнее становилось поле изучаемых ею явлений и тем стремительнее росла неудовлетворенность версией о том, что уникальным предметом этой науки служит сознание, а методом - интроспекция.
Это усугублялось успехами новой биологии. Она изменила взгляд на все жизненные функции, в том числе - психические. Восприятие и память, навыки и мышление, установки и чувства трактовались отныне как своего рода “инструменты”, работающие на решение организмом задач, с которыми его сталкивают жизненные ситуации.
Рушилось воззрение на сознание как на замкнутый в себе внутренний мир. Влияние дарвинистской биологии сказалось и в том, что психические процессы стали исследоваться с точки зрения развития.
На заре психологии главным источником сведений об этих процессах служил взрослый индивид, способный в лаборатории, следуя инструкции экспериментатора, сосредоточить свой “внутренний взор” на фактах “непосредственного опыта”. Но стимулированное идеей развития расширение зоны познания ввело в психологию особые объекты. К ним невозможно было применить метод интроспективного анализа. Таковыми являлись факты поведения животных, детей, психически больных.