Механизм стереотипизации и социальные стереотипы трактовались всегда как неизбежное зло, барьер, помеха, встающие на пути точного и полного взаимопонимания людей, как свидетельство чуть ли неполноценности или испорченности «человеческой природы».
Сам по себе этот процесс не плох и не хорош, он выполняет объективно необходимую функцию, позволяя быстро, просто и достаточно надежно категоризовать, упростить социальное окружение индивида.
Вместе с тем часты негативные оценки социальных стереотипов как социального явления на социологическом уровне познания. Вне всякого сомнения, социальные стереотипы, полные этноцентризма, предрассудка враждебности etc., – явления отрицательного порядка. Однако было бы заблуждением видеть детерминанту содержательной стороны стереотипов в психологическом процессе стереотипизации. Детерминанты содержательной стороны стереотипов кроются, конечно же, в факторах социального, а не психологического порядка. Например, представления о собственной группе, как правило, не наполнены враждебностью и предубежденностью (но и здесь бывают исключения), а, напротив, характеризуются весьма благоприятно оценочной окраской, хотя являются в такой же степени стереотипными, как и негативные аутгрупповые стереотипы.
Идет ли речь о межэтнической, половой, профессиональной, региональной или возрастной дифференциации – везде мы сталкиваемся с одним и тем же феноменом, а именно: тенденцией максимизировать воспринимаемое различие между группами и минимизировать различия между членами одной и той же группы. Это и является самой существенной психологической характеристикой и отличительной чертой процесса стереотипизации.
Стереотипизация выполняет объективно полезную функцию, поскольку грубость, упрощенность, схематизм – это оборотная сторона медали, неизбежные «издержки» таких необходимых для психической регуляции человеческой деятельности процессов, как селекция, ограничение, стабилизация, категоризация. На психофизиологическом и общепсихологическом уровнях эти процессы изучены достаточно основательно, и их целесообразность ни у кого не вызывает сомнений. Действительно, достаточно представить себе, что эти в высшей степени полезные, но «консервативные» по сути механизмы вдруг перестали бы действовать, чтобы убедиться: человек «утонул» бы в хаосе информации, поступающей как из внешнего мира, так и от собственного организма. Одна из главных идей, по мнению В.С. Агеева, состоит именно в том, что и на социально-психологическом уровне действуют аналогичные механизмы, важнейшим из которых является механизм стереотипизации.
Межличностные механизмы более тонки, гибки, индивидуализированы. Это новое в эволюционном смысле приобретение человеческого разума, соответствующее этическим и эстетическим идеалам современного человека – творчеству, новизне, свободе etc. Диапазон индивидуальных различий в степени овладения этими механизмами огромен и обусловливается как психологическими, так и социальными факторами. Свобода в «пользовании» этими механизмами порой достигается путем серьезных испытаний, напряжения и кропотливой внутренней работы, а также мучительных «поисков себя».
Межгрупповые механизмы, напротив, ригидны, консервативны, в меньшей степени личностны: это архаичное, а потому и устойчивое образование. Если соотносить их, как в первом случае, с некоторыми этическими ценностями, то это будут ценности традиционных обществ – стабильность, постоянство, ритуал, покой. Они в большей мере задаются социальными и культурными факторами, нежели межличностные. Усвоение их – пассивный и автоматический процесс, не требующий особых индивидуальных усилий. Поэтому индивидуальные вариации в способностях актуализировать эти механизмы значительно уже, и требуются некоторые экстраординарные условия или личностная незаурядность, чтобы противостоять непроизвольной актуализации этих механизмов в тех условиях, для которых они перестали быть релевантными. Иначе говоря, в данном случае усилия требуются не для того, чтобы овладеть этими механизмами, а для того, чтобы противостоять им.
Дж. Лэнгриш с соавторами выявили семь факторов, определяющих успех фирмы:
1. Высокопоставленная личность, присутствие выдающегося человека, наделенного определенной властью.
2. Некоторые другие типы работников с выдающимися способностями.
3. Четкое определение потребности.
4. Реализация потенциальной полезности открытия.
5. Хорошая кооперация.
6. Достаточный объем ресурсов.
7. Помощь из правительственных источников.
Там же приводится шесть факторов, выступающих причиной отказа от нововведения:
1. Недостаточная разработка некоторых смежных технологий.
2. Отсутствие рынка или потребности.
3. Потенциал не был осознан управляющим.
4. Сопротивление новым идеям.
5. Недостаток ресурсов.
6. Слабая кооперация или слабые коммуникации.
2.3 Понятие психологической готовности к изменениям
По мнению Б.Д. Парыгина (1991), на пути поисков выхода из кризиса одна из ключевых ролей принадлежит феномену психологической готовности. Он отмечает, что «в ситуации замкнутого круга, когда объективные и социально-психологические факторы лишь взаимно порождают друг друга, способность к его разрыву может быть реализована лишь самим человеком. Эта способность находится в прямой зависимости от уровня психологической готовности людей к этому». (Б.Д. Парыгин, 1991, с. 12).
Психологическая установка и психологическая готовность к эффективному действию достаточно близкие понятия. Психологическая установка означает известную предрасположенность и в этом смысле готовность как к восприятию, так и к действию определенным образом. Готовность к эффективному действию, в свою очередь, подразумевает наличие психологической установки на достижение ожидаемого результата. Вместе с тем эти понятия не тождественны друг другу, так как психологическая готовность не сводится к установке на начало действия, но предполагает еще и способность ее реализации, т.е. успешного осуществления.
Следствием многообразия и трудности осознания происходящих перемен на первых порах может стать формирование не однозначной и определенной психологической установки, а эмоционально-окрашенного умонастроения, имеющего не очень четко очерченную направленность. Одна из функций такого, например, политического настроя на необходимость социального обновления состоит в формировании готовности к соответствующему социальному действию. При этом процесс формирования психологической готовности к действию проходит ряд стадий, когда от смутного и неопределенного на первых порах настроения осуществляется переход к егоболее очерченному и четкому состоянию, а от него – к психологической установке.
В свою очередь, каждая из психологических установок должна быть подкреплена соответствующей ей способностью к ее практической реализации. Все это в совокупности и может рассматриваться в качестве интегральной характеристики психологической готовности к эффективному социальному действию.
В более поздней работе Б.Д. Парыгин указывает, что «психологическая готовность к эффективному действию в отличие от психологической установки как формы готовности к действию не несет в себе терапевтического эффекта избавления от личной ответственности, подобно тому как это происходит в том случае, когда установка задана извне. Психологическая готовность к действию в условиях плюрализма социальных ориентации неизбежно сопровождается необходимостью принятия на себя дополнительной нервно-психологической нагрузки, связанной с возложением личной ответственности за включение в ситуацию экстремальной деятельности. Следовательно, психологическая готовность к современной эффективной деятельности включает в себя еще и готовность к испытанию стрессом, стрессовой ситуацией в отличие от ситуации однозначной заданности установки, которая снимает эту напряженность» (Б.Д. Парыгин, 1993, с. 32–33).
Кроме того, психологическая готовность к перестроечной деятельности в отличие от однозначной установки предполагает ситуацию выбора установок, мотивов и способов деятельности.
И, наконец, в числе основных составляющих общей психологической готовности к эффективному управленческому действию в условиях перестройки является готовность к согласованности усилий со всеми другими субъектами власти. Последняя не исчерпывается одной установкой на готовность к согласованности усилий, но предполагает и определенный потенциал способности, навыков и умения ее реализации.
Иными словами, вся структура психологической готовности к эффективной деятельности может быть представлена пятью блоками, в каждом из которых есть стартовая установка к тому или иному виду деятельности и одновременно способность к достижению необходимого позитивного результата:
- установка и способность к полному включению в деятельность;
- установка и способность к нестереотипной деятельности;
- установка и способность на принятие самостоятельного и обоснованного решения;
- готовность и способность к испытанию стрессом;
- готовность и способность достижения согласия.
Таким образом, психологическая готовность – состояние наивысшей вариабельности и максимальной включенности творческих сил и способностей субъекта в деятельность.
Отмечается, что уровень требований к психологической готовности в случае самоуправления неизмеримо возрастает, поскольку именно здесь перестает работать схема чисто «установочной» деятельности и идет бескомпромиссное испытание психологической готовности к деятельности инновационной.
А.Л. Журавлев (1993) рассматривает вопрос о психологической готовности людей к происходящим реформам, используя данные, полученные в ходе исследований лаборатории психологии малых групп и коллективов, а также в ходе исследования личности и группы в условиях организационно-управленческого типа нововведений.