Предписание было парадоксальным. Обязательно надо усилить то, что уже есть: папа должен помочь сыну соблюдать мир в семье, папа должен разбудить сына до того, как он сам придет, и переместить в супружескую постель.
Через две недели папа с сыном сказали: «Ну, это так тяжело, хочется спать. Что это вы придумали, нам это не нравится».
В таких случаях ни в коем случае не надо говорить: «Вот и хорошо, хорошо, что вы отказались от вашей глупости...». Так устроено парадоксальное предписание (и так устроена вообще парадоксальная интенция - прием, который был введен Виктором Франклом в индивидуальной терапии и который применялся и применяется), и нельзя разрушать этот механизм внешней мотивации. Здесь ведь не внутренняя мотивация работает, а внешняя, приходящая извне. И эта внешняя мотивация снимает напряжение потребности, снимает внутреннюю мотивацию, и механизм нарушения поведения весь распадается. Поэтому ни в коем случае нельзя на этом останавливаться и говорить, что мы славно поработали, спасибо, до свидания. Надо всегда доделывать и говорить: «Очень жаль, мне неприятно... я вас просила, а вы не выполнили, все-таки еще постарайтесь...», чтобы обратно эту мотивацию им не вернуть, оставить ее у себя.
Вопрос: А супружеские отношения исправились?
Ответ: Нет, конечно. Семья обратилась по поводу нарушения детского поведения. После Снятия симптома ребенка можно переходить к супружеской терапии, по поводу которой они, заметьте, не обращались. Они не видели связи между нарушением детского поведения и семейной ситуацией.
Прямое предписание - вещь гораздо более сложная, чем парадоксальное предписание, потому что оно требует правильно вычисленного ритуала.
Пример
Семья после развода. Мама вышла замуж, и папа женился. С двух сторон родственники. Люди интеллигентные, развод эмоционально завершенный, дочь бывает и в том, и в другом доме. Живет ребенок с мамой и отчимом, папа с новой женой часто берут его к себе. Летом у ребенка началась дисфункция, связанная, на мой взгляд, с тем, что очень разные требования в каждой семье, разный образ жизни и разный режим питания, и четырехлетней девочке очень трудно перестраиваться. Она не хочет ехать к папе, потом от папы не хочет к маме, то есть каждый момент перехода для нее тяжелый и она пытается в него не попасть.
Семейные терапевты предлагают здесь разработку специального ритуала перехода ребенка из среды в среду, из семьи в семью. Об этом подробно говорилось на X конгрессе Международной ассоциации семейных терапевтов.
Самое важное - чтобы этот переход не был моментальным.
Сначала обе семьи вместе с ребенком проводят какое-то время, пусть и очень небольшое. Допустим, папа со своей новой женой приезжает за девочкой к маме и ее мужу, они все вместе пьют чай. С ребенком, все вместе. И девочка заранее знает о том, что она поедет к папе, и этот переход таким образом смягчается. Потом еще были придуманы такие специальные значки: когда она дома, у нее один значок; когда она уходит, она его снимает; когда она у папы дома - у нее есть другой.
Это - простой ритуал.
Есть более сложные вещи, когда надо очень хорошо подумать, чтобы не ошибиться.
Пример
Супружеская пара с борьбой за власть. Как это выглядит? Они поженились, для нее это второй брак, у нее ребенок от первого брака, он моложе ее. У них конфликты, тяжелые отношения. Она недовольна их сексуальными отношениями, потому что она не испытывает оргазма, а если она его испытывает, то он у нее какой-то такой невнятный, механический. И она считает, что все это происходит от того, что у них нет подлинной душевной близости. А душевной близости у них нет от того, что он закрытый человек и ей не удается с ним беседовать. Не удается ей с ним беседовать потому, что он говорит про то, что делает, а ей это не нравится, потому что она человек тонкий, с душевными напряжениями, с ассоциациями и воспоминаниями. Ей хочется, чтобы этот самый обмен происходил на должном уровне, а он совершенно не понимает, чего ей от него надо. Соответственно, чем больше она от него требует, чтобы он с ней беседовал, тем больше он закрывается, потому что в этой ситуации чувствует свою несостоятельность. Более того, он рос в подмосковном городке, где дети растут на улице. Он в этой компании оказался самым младшим, и его там шпыняли. Его папа, который вообще, видимо, мало разговаривает, ему сказал однажды, и это была его самая длинная фраза: «Никогда никому ничего не рассказывай». И он про это, разумеется, давно забыл, но в ситуации стресса, как это обычно бывает, такое предписание вылезло. У него было вообще такое убеждение, что когда жена чего-то хочет, то лучше помолчать. Он сопротивлялся. А в сексуальной сфере он был очень активен, и там ситуация зеркально отражалась: там она чувствовала свою несостоятельность, а он не ленился ей ее демонстрировать каждый раз.
Понятно, что это - симптоматика борьбы за власть. Она не может ему позволить контролировать свое тело, потому что для нее эта ситуация тревожна, а он не может ей позволить контролировать свою душу. И они бодаются. Долго.
В такой ситуации какие могут быть позитивная коннотация и парадоксальное предписание? Если учесть, что это конфликты, ссоры... Когда она на него наезжает по поводу разговоров, она выше; когда у них сексуальный контакт - он выше. Когда у них ссора, они равны. Для начала надо нормализовать эти ссоры: дать им разрешение на эти ссоры, снять страх ссор, можно прямо их и предписать. Сказать, что поскольку вам важно быть на равных (а единственный момент, когда вы можете быть на равных, это когда вы поссорились), нужен особый ритуал ссоры. Например, в понедельник - она инициатор ссоры, во вторник - он, в среду - она, в четверг - он. Это первый шаг. Ссора у них заканчивается, неинтересно становится ссориться. Возникает некий вакуум, растет тревога. Дальше нужно работать непосредственно с теми зонами, где они особо остро чувствуют разницу в своих статусах, разницу в положениях. И здесь уже предписания должны быть прямыми. Значит, она чувствует себя неуверенной в сексуальных отношениях, он - в общении, таком, какого она хочет, а он не очень умеет. Какие прямые предписания можно было бы дать? Здесь надо помнить, что идет борьба за власть и вы не должны ни в коем случае ни к кому присоединяться, а также необходимо помнить, что борьба за власть и с вами происходит. Предписание такое: десять минут в день один разговаривает, другой молча слушает, сегодня - она, завтра - он. И никаких сексуальных контактов, только эротические ласки. И для начала предполагалось, что они не будут даже трогать какие-то эрогенные зоны.
Там все время и та, и другая линии усиливались. Эротические ласки становились все более и более рискованными, а разговоры становились все более и более глубокими. Здесь-то он и вспомнил, что папа ему сказал. А она вспомнила про всякие эпизоды своего детства, когда папа ее в ванне в 12 лет мыл и делал ей прическу, а она боялась от этого отказаться, потому что папа сердился, если она уклонялась от такого выражения отцовской любви.
Но в ситуации борьбы за власть этого недостаточно, потому что там, где борьба за власть, всегда есть проблема границ. Это же война, и границы все время переходят. Без нарушения границ невозможно никак решить проблему с борьбой за власть. А границы там совершенно определенным образом оберегались. Они очень интересно ругались. Дома она на него наскакивала со всякими претензиями и очень сердилась. Потом они могли не разговаривать неделями. Он в этих конфликтах дома всегда молчал и никогда ей не перечил, голоса не повышал, весь уровень шума создавался только ею. Но зато, когда они были где-нибудь в гостях, он мог ее подставить: например, что-нибудь такое странное про нее рассказать в ее присутствии. И тут же она, поскольку она девушка нормативная, оказывалась бессловесной. Ибо, что бы она в этой ситуации ни делала, все выглядит глупо: если она будет обижаться - глупо, будет с ним ругаться — глупо; ей оставалось только смеяться вместе со всеми.
Соответственно, сам порядок их конфликтов и простраивания границ нужно менять существенным образом. Она, надо сказать, всегда только высказывалась и не давала волю рукам, хотя мечтала об этом. Она рассказывала, что когда она него злится, больше всего на свете хочет его задушить. Вообще она довольно агрессивная, например, старшую дочь она за волосы таскает, нисколько не смущаясь этим обстоятельством.
Бот то предписание, на котором они «сидят» сегодня. Вообще с предписаниями дело должно обстоять так, что пока вы не отменили предписание, оно действует, остальные только накапливаются. Она молча дерется, если ей что-то не нравится. Главное -молча. А он очень лоялен и предупредителен в гостях и всем демонстрирует, какой он любящий муж. Но зато дома, когда его очередь устраивать скандал, здесь он должен все свои претензии очень громко высказывать.
Вопрос: Все ли воспринимают парадоксальные предписания?
Ответ: Все воспринимают, только вы должны постараться.
Это ваша работа. Вы должны сформулировать таким образом, чтобы людям это в голову так легло. Вы должны это сделать. Это трудно. Этому специально учат, есть специальные правила, как это делать. И если вы чувствуете, что иначе никак нельзя, вы должны какие-то суггестивные приемы применять.
И вот еще одна ситуация, очень типичная. 33 года знакомы, 29 лет прожили в браке. Все 29 лет конфликтовали. К тому моменту, когда они пришли ко мне, они уже были пожилые люди со взрослыми детьми. Он, видимо, спортсмен, двухметровый человек, огромный, как шкаф, и спортом все время занимается. Они пришли после того, как он ее ударил, у нее синяк был жуткий.
Выясняется, что эмоциональный обмен и сближение дистанции у них происходит только в конфликтах. Никакого другого способа сблизиться не на телесном уровне у них нет. Он ей ничего не рассказывает про свою работу, потому что ему не хочется все это переживать еще и дома. Она сидит дома и трясет его, чтобы он ей рассказывал. Ну и еще потому, что она хочет, чтобы все было по ее, а он - чтобы по его. Раньше он общался много с детьми, а теперь дети выросли и живут не с ними. Телевизор они не могут вместе смотреть, потому что он не смотрит одну программу, а все время переключает программы. Она поэтому рядом с ним не может пристроиться - неспособна в таком режиме все это смотреть. Когда он приходит, она его кормит и никогда сама при этом не ест вместе с ним. Во-первых, он приходит поздно, во-вторых, это вообще не принято: он ест - она стоит и подает. То есть никаких возможностей быть вместе и одновременно испытывать сильные чувства у них нет, кроме как ругаться. А ведь одновременное переживание сильных чувств - если не положительных, то отрицательных, - основа близости. Жить вместе в таких трудных эмоциональных условиях можно только тогда, когда ценность союза, ценность совместности очень высока. Вот об этом им и надо сказать. Им так важно быть вместе, что они готовы заплатить за это так дорого. Все, что они делают, они делают друг для друга.