Из числа приводимых ниже фрагментов выделить те, которые предполагают (то есть на основании которых можно реконструировать) ориентацию на изменение, ( коррекцию свойств личности человека - субъекта труда.
1. Д. И. Журавский (1875) призывает всех, кому приходится быть в роли администратора, относиться к подчиненным «внимательно, справедливо, снисходительно, нужно подавлять в себе свое самолюбие, гордость, умерить в себе тщеславие ...невоздержанность в оскорблении других и все нравственные недостатки, отталкивающие ближних ...нужно стараться возбуждать к делу, не надоедая служащим» [67. С. 228].
2. Во время подготовки и проведения крестьянской реформы 1861 г. сельскому духовенству (по данным Н. М. Никольского, 1988) были даны директивы «поучать» прихожан, но «как бы исполняя свою всегдашнюю обязанность проповедничества» и отнюдь не показывая вида, что оно действует по приказу правительства. В проповедях сельский клир должен был внушать прихожанам, чтобы они «соблюдали верность государю и повиновение начальствам», платили оброки и подати и несли повинности «неуклонно и добросовестно», чтобы в случаях обиды и недовольства не распространяли «беспокойства», но «с терпением ожидали от начальства исправительных распоряжений и действий правосудия». Когда была обнародована реформа, жестоко обманувшая ожидания крестьянства, опять был призван на помощь сельский клир, которому было предписано внушать крестьянам в проповедях и в частных беседах, что крестьяне «должны войти в свое новое положение с благодарностью и с ревностным желанием оправдать попечение и надежду государя...» [133. С. 414].
3. По И. И. Рихтеру (1895), «личная уязвимость» повышается в результате «преждевременного износа физических и моральных сил» в условиях чрезмерного напряжения труда и недостаточного отдыха. При этом люди вынуждены работать в состоянии переутомления, которое «увеличивает в геометрической пропорции число нарушений правильности движения, постепенно и неудержимо поражая все волевые процессы, ослабляя апперцепцию представлений и уничтожая в корне все элементы творчества» [159. С. 4441.
4. По И. И. Рихтеру (1895), личная уязвимость служащих существенно повышается при нарушении их «душевного равновесия». Среди прочих (и частности, физиологических) причин таких нарушений указывается влияние отрицательных эмоциональных переживаний, негативно окрашенных чувств. В работе железнодорожных служащих источником таких чувств может быть страх за себя, свою семью в случае ошибочного действия. В связи с этим И. И. Рихтер рекомендует относиться к подчиненным «попечительно», «гуманно». Помимо нарушений «душевного равновесия», вызванных обстоятельствами трудовой деятельности, источниками «внутренних катастроф» персонала могут быть и события частного характера. Чтобы централизовать их влияние на результаты деятельности служащих, И. И. Рихтер предлагал дать право работникам просить о временном отстранении их от работы [159].
Вопрос о месте, роли, возможностях саморегуляции человека и группы людей (как «совокупного» субъекта труда) обострился в последнее десятилетие XIX в. в связи с неуемной тенденцией органов управления в разных социальных сферах регламентировать («заорганизовывать») все и вся. Здесь мы не будем обсуждать причины этой тенденции, но должны отметить, что и народное сознание и даже некоторые памятники книжности издавна очень высоко - в одном ряду с «нездешними» силами - ставят способности самостоятельной инициативы и произвольной активности человека: «На бога надейся, а сам не плошай»; «Душа самовластна, заграда ей вера» [133. С. 94].
Разумеется, обилие несчастных случаев, катастроф, наблюдавшееся в связи с промышленным развитием России конца XIX - начала XX вв., сильно подрывало надежду на возможности человека, противостоящего технике, и породило ряд частью необходимых, частью избыточным мер, предполагающих чисто внешние по отношению к субъекту труда средства регуляции его поведения и деятельности (начиная от запретов, ограждений опасных мест и кончая детализацией инструкций, предписаний работающим). Но все же в рассматриваемый период в идеологии организаторов производства немалое место занимает мысль о собственном разумении и произволении человека, непосредственно занятого производственным трудом. Отчасти это обнаружилось уже в материалах, представленных в предыдущем разделе: в самом деле сама апелляция к личности есть признание некоторой автономности человека.
И. И. Рихтер в его «Железнодорожной психологии» (1895), рассматривая проблему производственного травматизма и аварийности вполне комплексно, т. е. учитывая материальную, предметную обстановку, гигиенические условия труда, организационные, в том числе и социально-психологические факторы, вместе с тем учитывает и такие факторы, как отношение человека к делу, умение рабочих поддерживать в себе устойчивое, сосредоточенное, бдительное состояние, а не просто их общую профессиональную подготовку и индивидуальные особенности.
Г. Е. Шумков внес значительный вклад в исследования особых состояний человека в экстремальных ситуациях. Во время русско-японской войны он служил в действующей армии войсковым врачем и одновременно вел наблюдения за состоянием бойцов на разных этапах боя, их психикой, изучал способы владения собой, способы преодоления страха. Он, в частности, описал специфические особенности чувства тревоги и его особого влияния на психику и поведение бойца, которое следует учитывать, по Г. Е. Шумкову, командному составу армии и самим бойцам для овладения своим состоянием. Идея самоуправления своим состоянием, «умелого пользования своими собственными нервно-психическими силами» проводится Г. Е. Шумковым и в отношении деятельности летчиков (в его статье «Психофизическое состояние воздухоплавателей во время полета» (1912). Он говорит здесь о том, что медицина, психофизиология человека располагают арсеналом средств, советов, руководствуясь которыми можно успешно бороться с «вредными условиями», «болезненными явлениями организма, такими, как усталость, болезнь от качки, горная болезнь, можно рационально расходовать собственные силы летчика в полете» [221, С. 67- 78], П. Ф. Каптерев («О лени», 1903 г.), А. Ф. Кони («Задачи трудовой помощи. Письмо редактору», 1897 г.), А. Л.Щеглов («Современное состояние эргометрии в психофизиологии и ее ближайшие задачи», 1909 г.) предполагали не только выявлять дефекты или преимущества утомляемости ученика, но ставили задачу создания умений подавлять в себе ощущения усталости, преодолевать их и тем самым укреплять волевые качества - основу высокой работоспособности.
Принципиально важным представляется положение П. Ф. Каптерева (1915) о путях развития способностей, состоящее в том, что внешнее воспитательное обучающее воздействие оказывается безрезультатным, если не организует самостоятельную деятельность учащегося [73].
Принцип «активного отдыха», обоснованный И. М. Сеченовым (1903-1904), также допускает возможность сознательной саморегуляции работоспособности [177]. При обсуждении генезиса произвольных действий у ребенка И. М. Сеченов намечает функциональную структуру сознательно регулируемого человеком целенаправленного действия, имеющего признаки - необходимые и достаточные - для выполнения трудовых заданий [182. С. 621].
П. И. Христианович (1912 г.). обсуждая вопросы «ручного труда» и формирования у детей «деловой способности», говорит, в частности, и о формировании потребности волевого самоконтроля и способности регулировать познавательную активность: «навык и потребность непременно оканчивать раз начатое дело; способность поддерживать постоянное внимание ...сосредоточивать мысли на своей работе» [207. С. 16].
Разумеется, трудовая школа не могла в целом преодолеть классовых барьеров, несмотря на прогрессивность замыслов отдельных ее деятелей. Капитализм нуждался в кадрах, способных к самостоятельной творческой организаторской работе, требовал от педагогов мобилизации усилий для подготовки людей, способных продвинуть научный и технический прогресс. Но это требование касалось школ для детей состоятельных родителей, тогда как дети пролетариев должны были стать послушными исполнителями. Тем не менее организаторы производства, труда не могли не увидеть, что известная мера саморегуляции рабочего человека как субъекта труда есть условие, без которого, успех предприятия невозможен.
П. Ф. Лесгафт считал главной задачей общего образования развить у молодых людей те качества, которые требуются условиями любой работы. Любой вид труда (умственного и физического), согласно П. Ф. Лесгафту. требует сознательно применять свои силы, рассчитывать их применительно к виду работы, распоряжаться временем, точно учитывать свойства и качества обрабатываемого материала. Основой этих умений является степень владения своим поведением, способность сознательного («по слову») управления движениями, органами чувств, умственными процессами (см. его статьи: «Значение физического образования в семье и школе» (ответ П. Ф. Каптереву, 1898 г.)) [105]. Обсуждаемые качества можно направленно развить в детях, полагает П. Ф. Лесгафт, через игры, занятия ручным трудом, специальные гимнастические упражнения. «Физическое образование» служило у него не просто условием гармонического развития личности ребенка, но было средством подготовки молодежи к трудовой жизни, средством формирования общих предпосылок трудоспособности. Таким образом, если П. Ф. Каптерев видел главный стержень трудоспособности в развитии волевых качеств, в умении подчинять свои желания, потребности, интересы трудовой задаче, то для П. Ф. Лесгафта таким внутренним стержнем, основой являлась скорее «техническая» сторона деятельности - способность качественного выполнения сознательно регулируемых (с помощью речи, языка) действий. П. Ф. Лесгафт подчеркивал необходимость развития моторики, органов чувств, навыков сознательного управления своим телом, а также навыков планирования, подчинения действий цели, отраженной в образном представлении человека-деятеля [106].