Для истории отечественной психологии труда рихтеровская «железнодорожная психология» интересна, как пример построения одной из первых программ психологической дисциплины, проблематика которой определялась не столько «приложением» к практике готовых знаний, накопленных академической наукой - психологией, сколько требованиями самой хозяйственной жизни.
В этой связи представляют интерес методологические установки «железнодорожной психологии» Рихтера, имеющие программный характер, то есть те потенциальные возможности развития, которые содержатся в ней, пусть часто и в неявной форме. Следующие положения, на наш взгляд, являются центральными:
1) как часть железнодорожной техники, железнодорожная психология призвана обеспечивать научное обоснование всех мероприятии, касающихся проектирования и организации труда служащих;
2) как психологическая дисциплина, обслуживающая практику железнодорожного дела, она должна проводить специальные научные исследования, отвечающие следующим принципам: а) наличие особого предмета, определяемого практикой организации труда, а именно - закономерные связи между душевными процессами, явлениями и «ремеслом»; б) стремление к материалистическому представлению о природе психических явлений; в) опора на данные физиологии, учение о функциях нервной системы, мозга; г) рассмотрение состояния нервной системы и психики человека в качестве определяющего фактора его поведения (и, в частности, трудового поведения); д) распространение принципа причинности на изучение человека как целостного образования с учетом всей сложности его психической организации, проявляющейся в труде; е) использование методов, позволяющих осуществлять изучение психических явлений в связи с условиями и процессами труда; ж) рассмотрение самих «ремесел», видов труда в их эволюции, обусловленной развитием техники железнодорожного дела.
В рассматриваемом контексте значительный интерес представляет работа И. И. Рихтера «Личный состав русских железных дорог. Патология, прогностика и терапия» (Спб., 1900). Здесь автор рассматривает мероприятия по управлению персоналом дорог как административные задачи.
В соответствии с гигиеническими принципами Рихтер выделяет показатели нормального функционирования работы всего персонала дороги, как целостного организма, показатели отклонения от нормы, меры устранения этих отклонений и профилактики. Главный признак патологии, с точки зрения Рихтера, - большой процент «ежегодной убыли служащих и крайне сокращенный период служебной их деятельности» [161. С. ЗЗЗ].
В «прогностике» Рихтер пытается выявить причины «неустойчивости железнодорожной корпорации». К ним он относит прежде всего отсутствие требований, определяющих квалификацию специалиста при приеме его на службу и смене должности; малую привлекательность службы, обусловленную моральными и материальными причинами; отсутствие перспектив профессионального продвижения и достаточного учета опыта, заслуг и т. п. при повышении по службе.
В «терапии» излагаются меры устранения и профилактики факторов, снижающих «жизнеспособность железнодорожной корпорации».
В завершении книги Рихтер разбирает проект дисциплинарного устава железнодорожных служащих Юго-Западных железных дорог. Он считает этот проект воплотившем в себе итоги поиска улучшений организации железнодорожного дела, ценит его направленность на повышение престижности железнодорожной службы, повышение устойчивости кадрового состава.
Таким образом, Рихтер начал с анализа факторов надежности труда отдельных работников, попытался их синтезировать, а затем знания об этой «единице» - работающем человеке - включил в более широкую концепцию, рассматривающую сферу деятельности всех служащих дороги как проявление целостной системы «организма».
В научно-психологических журналах рассматриваемого периода не обнаружено обсуждения проблем управления людьми на производстве.
Итак, в России 80-90-х гг. XIX в., как и в других капиталистических странах Европы, США, сложилась потребность в научном обосновании способов организации труда и производства. Эта потребность была затем в значительной мере активизирована популяризацией идей Ф. У. Тейлора в России начала XX века [7 и др.] Вместе с тем задолго до появления и рекламирования работ Ф. У. Тейлора (1903, 1911 и др.), еще в 70-90-х гг. XIX в. многие элементы «научного управления» уже существовали в практике хозяйственной жизни России и были отражены в соответствующих публикациях. И поэтому истоки проблемы «человеческих факторов труда» следует связывать не столько с именем Ф. У. Тейлора, сколько с условиями и потребностями развития капиталистического производства, требованиями общественной регламентации труда и управления производством в целом, с тенденциями планирования труда и производства в рамках отдельного предприятия и целой отрасли.
Содержание рассмотренных выше публикаций указывает па то, что в России конца XIX - начала XX в. происходил процесс формирования системы практических задач и связанной с их решением области знаний, имеющих аналоги с проблематикой современной психологии труда, психологии управления, индустриальной социальной психологии, организационной психологии.
Сопоставьте приводимые ниже отрывки и постарайтесь выделить некоторую общую для них историко-психологическую идею.
1. «Вопросы психологического изучения труда интересовали ученых давно. В нашей отечественной науке одним из первых ученых, исследовавших роль личною фактора в труде, был физиолог И. М. Сеченов. В своих статьях «Участие нервной системы в рабочих движениях человека» (1900) и «Опыт рабочих движений человека» (1901) он дал физиологические предпосылки для психологического изучения трудовых действии, а в статье «К вопросу о влиянии раздражения чувствующих нервов на мышечную систему» (1903-1904) поставил вопрос о роли активного отдыха в производительном труде» [102. С. 10].
2. «Развернувшееся социалистическое строительство в СССР... предъявляло исключительные требования ко всякому его активному участнику как личности с присущим ей строем потребностей, навыков, умении и способностей. Это явилось важнейшим фактором развития одной из главных отраслей психологической науки - психологии труда. В рассматриваемый период проблематика психологии и психофизиологии труда входила в компетенцию психотехники, особой ветви психологической науки...
Психотехника, как разновидность прикладной психологии, возникла в начале XX в. на Западе и получила теоретическое оформление в работах В. Штерна, Мюнстерберга, Гизе и других психологов-эксперименталистов. Объединение не связанных между собой до этого исканий в сфере прикладной психологии в систему психотехнических знаний произошло, вне всяких сомнений, в связи с движением в области научной организации труда (НОТ), зародившемся впервые в США (тейлоризм) и принимавшем во внимание наряду с объективными факторами трудового процесса и «человеческий фактор» труда» [149. С. 262].
3. «Мы не случайно будем говорить об истории советской психологии труда, так как до. Великой Октябрьской социалистической революции в России психологии труда как специальной отрасли психологической науки не существовало» [89. С. 53].
Рассмотрение названной темы мы уже начали в § 28 в связи с упоминанием о работе Ф. Ф. Эрисмана. В петербургском Психоневрологическом институте (основан В. М. Бехтеревым в 1907 г.) под руководством В. М. Бехтерева и А. Ф. Лазурского был выполнен ряд экспериментальных исследований, посвященных проблеме умственной работоспособности, утомления. Тематика их даже и по современным меркам была оригинальной и перспективной.
Так, И. Н. Спиртов экспериментально исследовал влияние музыки и цветных ощущений на мышечную работу [188; 190] и на кровяное давление [189; 191 (см. также 20)]. А. С. Азарьев изучал эффект чередования видов умственной работы [2]. М. А. Минцлова экспериментально установила феномен снижения оригинальности ассоциаций при умственном утомлении [116]; Топалов изучал влияние «сосредоточения» на мышечную работу [198]; А. Л. Щеглов показал дефекты умственной работоспособности, свойственные массе несовершеннолетних преступников [223].
Результаты этих исследований обсуждались в Русском Обществе Нормальной и Патологической Психологии при Военно-Медицинской Академии в Петербурге, публиковались в журнале «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма»,основанном в 1904 г.
Для В. М. Бехтерева эти исследования, по-видимому, имели не только прагматическое значение; он рассматривал труд (его условия, содержание) как существенный социальный фактор развития, жизнедеятельности человека, как условие общественного прогресса [19].
Развернутая программа исследований личности в труде была намечена В. М. Бехтеревым уже после Октябрьской революции в работе Центральной лаборатории труда при Институте по изучению мозга и психической деятельности [21; 227].
Следует отметить работы в области изучения умственного утомления, проводившиеся под руководством А. П. Нечаева сотрудниками психологической лаборатории и слушателями воспитательских курсов при Педагогическом Музее военно-учебных заведений в Петербурге [123; 124; 126 и др.].