Опора на христианское учение не означает религиозного характера концепции К. Д. Ушинского, но отражает его внимание к историческому опыту человечества, накопленному в связи с потребностями подготовки будущих субъектов труда и зафиксированному в религиозной форме, веками господствовавшей форме идеологического воздействия.
* * *
Особое место и значение среди отечественных публикаций изучаемого периода имеют работы И. М. Сеченова (1829-1905) - выдающегося физиолога и одного из основателей материалистической линии психологии в России.
В условиях бурного развития капитализма в России, обострения классовых противоречий между трудом и капиталом определяющим направлением профилактической медицины в России 70-90-х гг. стала «общественная» (или «социальная») медицина. Важное значение приобрела входящая в нее профессиональная гигиена. Стремление к гигиенической регламентации производственных процессов с целью снижения профессиональных заболеваний, травматизма трудящихся с необходимостью привело к постановке проблем научного исследования физиологических процессов в организме работающего человека, ибо требовалось установить закономерности их нормального протекания и вредных для здоровья и результатов труда отклонений от нормы.
Именно эти проблемы физиологии человека в процессе труда начинает исследовать И. М. Сеченов в течение своего десятилетнего профессорства на медицинском факультете Московского университета. Как отмечает А. М. Брагин (1980), для И. М. Сеченова вообще был характерен повышенный интерес к злободневным вопросам общества [27. С. 41]. Так его диссертационная работа была посвящена актуальной для России теме - исследованию влияния на организм острого алкогольного отравления *. Книга «Рефлексы головного мозга» явилась актом борьбы за материалистическое мировоззрение, борьбы с религиозным идеалистическим взглядом на мир, борьбы столь важной в условиях революционного подъема 60-х гг. В 80-90-е гг. в передовых кругах отечественной интеллигенции все более остро и широко обсуждается «рабочий вопрос»; социальная медицина, профессиональная гигиена оказываются тесно связанными с. экономической борьбой рабочего класса.
*В 50-е гг. в стране возникло «трезвенное движение», уничтожавшее кабачки, боровшееся с пьянством.
Следует отметить также, что И. М. Сеченов был близко знаком с проф. Ф. Ф. Эрисманом еще с 70-х гг.; он руководил научными занятиями Н. П. Сусловой - будущей жены Ф. Ф. Эрисмана. И. М. Сеченов высоко ценил заслуги Ф. Ф. Эрисмана в создании отечественной гигиены труда, считал большой утратой и позором для России отстранение Эрисмана от преподавания в Московском университете и изгнание его за пределы России в 1896 г. (Сеченов И. М. Автобиографические записки, 1907, С. 194).
Изучение И. М. Сеченовым прикладных проблем труда, таким образом, не должно рассматриваться как единственный и первый прецедент научных исследований в данной области в России, а само обращение И. М. Сеченова к вопросам труда следует трактовать не как «поворот его творческой фантазии» или следствие внутренней логики развития его научной концепции, но, скорее, как результат внимания И. М. Сеченова к объективным, социально-значимым проблемам практики, которые сформировались и были отрефлексированы в общественном сознании независимо от работ и личности И. М. Сеченова.
Как отмечено выше, проблематика прикладных исследований И. М. Сеченова была тесно связана с задачами профессиональной гигиены. Так, он дает физиологическое обоснование длительности рабочего дня, которая не должна превышать 8 часов (1897); конструирует вместе с М. Н. Шатерниковым прибор для оценки процессов газообмена у человека при ходьбе (1896); описывает биомеханические особенности рабочих движений человека; указывает на принцип оптимальных условий для работы разных групп мышц с точки зрения характера самих усилий, которые совершает человек, организации движений в пространстве и времени (1899; 1901); ищет оптимум работы в условиях чередования видов нагрузки, рабочих органов, физиологически обосновывая принцип «активного отдыха» как способ повышения продуктивности работы; физиологически обосновывает также принцип перерывов в работе, дает научное объяснение природы утомления человека в труде, указывая на определяющую в нем роль центральной нервной системы (1903 - 1904).
Среди этих работ, однако, лишь последняя содержит обращение И. М. Сеченова собственно к психическим явлениям; в остальных случаях речь идет о функциональных системах, работающих относительно независимо от высших проявлений психики человека.
В этом смысле эти исследования являются, скорее, фундаментом для биологических наук о труде (физиологии, биомеханики труда), и оказываются, действительно, лишь предпосылкой собственно научно-психологических исследований труда. И если ограничиться только этими работами, то прав Н. Д. Левитов, действительно, здесь еще нет развернутой разработки представлений о психике человека и ее роли в его трудовом поведении [102].
Следует, однако, иметь в виду, что И. М. Сеченов выделяет для анализа разные уровни функционирования организма соответственно специфике обсуждаемой практической задачи. Так, в одном случае, при решении задачи определения максимально допустимой, физиологически безвредной длительности рабочего дня И. М. Сеченов упрощает представление о работающем человеке, анализируя работу одного его органа - сердца [176]. В другом случае, когда он обсуждает принципы рационального выполнения рабочих движений, им используется модель человека, как «живой машины» [175]. В третьем случае моделью работающего человека является сложное саморегулирующееся устройство, отражающее взаимоотношение состояний и свойств центральной нервной системы и чувствующих нервов [177]. Здесь используется понятие «заряжения энергией нервных центров» при раздражении чувствующих нервов. Нервные центры оказываются в роли «аккумуляторов энергии». Чувство усталости или, наоборот, неутомимости соотносится с уменьшением или увеличением запаса энергии в центральной нервной системе. В целом эта модель является аналогией, метафорическим описанием некоторых процессов в организме работающего человека, берущих начало в учении об электричестве.
Но у И. М. Сеченова можно найти и такие варианты общих представлений о человеке в труде, в которых высшим регулятором его поведения оказываются именно психические образования. Так, в статье «Участие нервной системы в рабочих движениях человека» (1900) И. М. Сеченов демонстрирует представление о работающем человеке так, как если бы требовалось создать машину, полноценно заменяющую человека в труде, машину, обладающую существенными человеческими качествами. Работающий человек здесь представлен следующим образом: «Рабочую деятельность всей нервно-мышечной механики можно сравнить с исполнением на фортепианах заученной пианистом пьесы. Струны будут мышцами; клавиши - нервными центрами; рычаги от них к струнам - нервами; а музыкант будет представлять неизвестного нам по природе агента, действующего из нервных центров по нервам на мышцы. При этом музыканта следует представлять себе неразрывно связанным с инструментом в одно целое...» [178. С. 150]. Для успешной работы музыканта - «верного и стройного исполнения пьесы» - требуется «...прежде всего состояние бодрствования с возможностью ежеминутного контроля игры чувством и сверх того уменье видоизменять темп игры в ту и другую сторону и управлять звуками по силе и продолжительности»; - так и для «агента» в теоретической модели И. М. Сеченова необходимы - «бодрствование, контроль движений чувством и регуляции движений по силе, быстроте и продолжительности» [Там же. С. 150]. Важным моментом в этой модели является вопрос о том, как же она запускается в действие, что движет поведением человека в работе? Ответ имеет общее значение для всякого произвольного поведения. По Сеченову, произвольные действия подчиняются потребностям: «Жизненные потребности родят хотения, и уже эти ведут за собой действия; хотение будет тогда мотивом и целью, а движения - действием или средством достижения целя» (Там же. С. 153]. Все действия, умения, способности, на которых строится любая трудовая деятельность - суть произвольные действия, которым человек обучается в онтогенезе по мере возникновения потребности в них, возникающей в определенных условиях жизнедеятельности.
Итак, можно зафиксировать, что И. М. Сеченов пользуется не одной, а несколькими моделями работающего человека. И это, вероятно, не случайность. Есть основания считать, что И. М. Сеченов намеренно упрощал картину предмета исследования, делая яркими наиболее существенные моменты и устраняя второстепенные. Причем эти упрощенные модели он использовал лишь в пределах рассмотрения конкретных практических задач, не перенося эти модели на другие случаи, в которых требовалось учесть уровень сознательной, целенаправленной, произвольной регуляции поведения человека. Вероятно, это был способ абстракции, устранения второстепенных и выделения существенных для данной задачи факторов. М. Г. Ярошевский специально подчеркивает мысль о том, что И. М. Сеченов использовал такого рода модели, как ориентиры, которые позволяли «исходя из того, что проверено естественно-научным опытом, продвигаться вперед в не имеющей надежных опорных точек области исследования психических явлений» [236. С. 381]. Этот прием описан и самим И. М. Сеченовым в первом варианте его статьи «Элементы мысли» (1878), переизданном в форме «Примечаний» ко второму варианту текста этой статьи в публикации 1903 г. [182]. Здесь он говорит о том, что в первых шести главах, обсуждая проблему развития психики ребенка, он сознательно пользовался упрощенным представлением о человеке, как «пассивном носителе нервно-психических процессов», как «вечном школьнике», или своего рода «машине, способной усваивать опыт». В седьмой главе он переходит к анализу активности мышления, и ему необходима новая модель - модель практической деятельности человека, в которой человек - активный деятель [182. С. 621]. Для истории отечественной психологии труда именно эта, последняя, модель имеет особое значение.