Сказанное подчеркивает ключевое значение природных, конституциональных, генотипических, индивидуально-стабильных особенностей нервной системы (т. е. — ее свойств) для обусловливания типичных для каждого человека паттернов индивидуально-психологических различий. Однако, развитие традиционных линий типологических исследований, направленных на первичное изучение отдельных локально регистрируемых свойств исходя из их физиологического содержания, лишь в далекой перспективе намечало поиск характерных сочетаний данных фундаментальных характеристик мозговой ткани и их психологических проявлений. Форсирование намеченного пути изучения типологических особенностей высшей нервной
деятельности, как показано в предыдущем разделе диссертации, привело к раскрытию феноменов парциальности основных свойств нервной системы и констатации трансситуативной вариативности их симптомов. Исследователи со все большей очевидностью ощущали противоречие между линейными парадигмами традиционных направлений исследований и реальной сложностью получаемых фактов.
Противоречия, фиксируемые в методологии и экспериментальной практике дифференциальной психофизиологии, ведут к предположению, что понимание свойств нервной системы через качества функционирования нервной ткани (как устойчивых особенностей нервной системы [124, с. 353], в частности, определяемых запасом раздражимого вещества) не отражает реальную многомерность предмета исследования прежде всего из-за неясности места и роли свойств нервной системы в выполнении целостной деятельности.
По нашему мнению, свойства нервной системы получают свою определенность только при включении их в систему. Такой ракурс объекта исследования с необходимость предполагает соотнесение инраиндивидуальных вариаций свойств с результатом действия, включенного в естественное развитие субъектно-объектных отношений. Это достигается при решении человеком значимой для него задачи. Эксперимент при этом рассматривается как пласт реальной жизнедеятельности человека в ее естественном развитии. Подкрепление данной мысли мы нашли у Б. Л. Пастернака [116а], проанализировавшего проблему предмета и метода психологии. Он пишет: «Объективная наука выводит феномены из той, так сказать, случайной связи, в которую их как бы занесло отдельным текущим сознанием, и включает их в объективно необходимую связь природы, куда они относятся с логической необходимостью».
Сказанное созвучно с теоретически обоснованной возможностью изучать сверхсложные динамично развивающиеся объекты в их ставших уже зрелыми формах [92, 116а, 156]. В данной связи психофизиологический уровень индивидуальности может быть рассмотрен и изучен как репрезентант кумулятивных взаимосвязей индивида с миром, в которых прошлое (генотипические признаки), настоящее (рассогласование прогноза и реальности) и будущее (субъективный образ потребного будущего) представлены в единстве.
Таким образом, логика развития общей и дифференциальной психофизиологии вскрыла новый пласт проблем, касающихся природных предпосылок произвольных движений и действий и требующих привлечения закономерностей динамики функциональных систем, смены детерминант их формирования и развития, понимания системообразующих факторов организации, выделения индивидуального своеобразия и целостности через ин-
тегративную роль результата и цели действия в организации взаимосодействия разноуровневых свойств и качеств человека успеху решения субъективно значимых задач.
1. 3. Предпосылки исследования произвольных движений в структуре целостной индивидуальности
Изложенные выше теоретические основы типологического анализа произвольной сферы психики позволяют формулировать цели и гипотезу системных исследований индивидуальности, конкретизировать их в экспериментальных задачах. Это осуществлено на основе ориентации, которые ранее практически не пересекались в пространстве научного мышления дифференциальной психофизиологии и психологии индивидуальности: методологии системного подхода [42, 47, 87, 92, 139], принципа активности субъекта психической деятельности [3, 12, 52], конкретных научно-методологических основ анализа деятельности [15, 16, 59а, 64, 90, 92, 130], законов целеспецифичности функциональных систем [6, 7, 49а, 163-166], позволяющих объективизировать их особенности в характеристиках опережающего отражения [10, 11, 49а, 164].
Анализ индивидуальных различий активного поведения человека предполагает рассмотрение субъектно-объектного взаимодействия «как сложного, многомерного и многоуровневого, динамически развивающегося явления» [92, с. 216], основной единицей которого является действие как элементарная и специфическая единица деятельности [90, 67, 129, 130]. Действие определяется как произвольная преднамеренная опосредованная активность, направленная на достижение осознаваемой цели [124, с. 94].
Деятельность проявляется в различных двигательных актах, за которыми скрывается система процессов, связанных с формированием мотивов, целей, планов, оперативных образов, принятия решения и синтезов текущей информации и сигналов обратной связи [92, с. 226]. В данном контексте произвольные движения — это внешние и внутренние телесные акты, сознательно регулируемые на основе имеющейся у человека потребности в достижении цели как образа предвосхищаемого результата [124, с. 93]. Исследование двигательной активности обычно не ограничивается изучением только внешних ее детерминант. Понимание единства психического и физиологического в субъекте деятельности предполагает, по идее В.Б. Швыр-кова, необходимость и возможность их сопоставления через системные общемозговые механизмы, то есть через функциональную систему поведенческого акта [165 и др.].
В качестве экспериментального показателя, позволяющего в экспериментах при интактном мозге изучать относительно тонкие психофизиоло-
гические механизмы произвольности, зарекомендовала себя предшествующая движению суммированная биоэлектрическая активность, которая относится к так называемым вызванных потенциалам (ВП) и обозначается как моторные вызванные потенциалы (МВП). Референтное значение данного показателя для изучения типологических особенностей произвольности определяется особым местом «живого» движения в интегративной активности мозга и механизмах реализации психических функций человека. Так, цитоархитектонические, анатомические, коммуникационные и морфофунк-циональные особенности двигательного анализатора и его коркового ядра (поля 4 и 6 прецентральной области лобной доли) позволяют говорить о мультисенсорной конвергенции, корковой полианализаторной регуляции, межанализаторной интеграции как специфических качествах целостной системы двигательного акта [13, 28, 67, 916 и др.]. Реализация этих важных функций облегчается тем, что в моторной коре преобладают мультимо-дальные и неспецифичные нейроны [7, 28, 916]. Кроме того, установлено, что движения, участвующие в рецепции любой модальности, тесно связаны с такой общесистемной функцией, как контроль и регуляция психических действий. Двигательный же анализатор при его системном представлении может рассматриваться как аппарат программирования и реализации целостных актов поведения [87а, 916].
Все это позволяет думать, что движения человека, включенные в его многообразные отношения с внешним миром, могут служить удобной моделью экспериментального изучения специфики этих взаимосвязей, а также свойств мозгового субстрата, которые опосредуют при этом влияние внешних причин через внутренние условия индивидуальности.
Не случайно поэтому модель произвольных движений используется для разрешения ряда проблем психологии, в частности, для установления нормы реакции индивида, выделения в параметрах действий характерных индикаторов утомления, психического насыщения, монотонии, выявления психологических характеристик конкретных видов труда и т. д. Для общей психологии особый интерес представляют движения человека, включенные в его деятельность. Эти двигательные акты несут в себе закономерности особого рода, связанные с регуляторной функцией психического по отношению к физиологическому [11, 25, 92, 162, 165]. Движения, исследованные в этом аспекте, дают возможность изучить отражающуюся в них моти-вационно-потребностную сферу индивида, особенности смыслообразова-ния и целеполагания, в том числе в зависимости от общения людей друг с другом (индивидуальный аспект данных отношений отражается в характеристиках экстраинтроверсии). При этом мозговые биоэлектрические показатели движений (МВП, а также выделяемые в их составе МИГ и ПА) могут анализироваться в аспекте психофизиологии личности.
Видимо, метод МВП является перспективным в изучении проблем, связанных с познанием организации многоплановых свойств человека в динамике его многообразных отношений с внешним миром. В тонких нейрофизиологических механизмах реализации движений (которые могут анализироваться по параметрам МВП) получают отражение разнообразные свойства индивида, формирующиеся и проявляющиеся в широком континууме взаимодействий с объективной реальностью: от тех качеств человека, которые характеризуют его как представителя биологического рода HomoSapiens, до индивидуальных особенностей, связанных с личностно-при-страстными формами отражения внешнего мира.
В этой области исследований дифференциальная психофизиология имеет свой специфический предмет, связанный с изучением «конституциональных», «природных», «устойчивых», «генотипичных» свойств индивида [28, 106, 108, 122, 131]. По-видимому, индивидуально-типологические особенности механизмов реализации движений могут быть предметом дифференциальной психофизиологии, поскольку с помощью метода близнецов работами С. Б. Малыха [97 и др.] уже показана высокая степень генотипи-ческой обусловленности связанных с движениями потенциалов мозга. Исследование Н.А. Леоновой, выполненное под нашим руководством, выявило индивидуальную стабильность характеристик МВП при их регистрации через месяц и через год [данные отражены в монографии — 28-и на рис. 3]. Отнесение МВП к классу вызванных потенциалов, которые являются своеобразным мостом, соединяющим микроуровень реагирования и макрореакции (это неоднократно подчеркивал Е.Н. Соколов), также доказывает перспективность избранной референтной методики диссертационного исследования.