В психофизиологии системный подход успешно реализуется, например, в теории функциональной системы [11]. Одно из важнейших положений указанной теории, на уровне наших сегодняшних знаний создающей целостное представление психофизиологической реальности, связано с опережающим характером отражения. При этом организация элементов в системе рассматривается как информационный эквивалент результата поведения [163-165], а прошлое, настоящее и будущее выступают в антиципационных явлениях в интеграционном единстве. Считается, что опережающие нейрофизиологические процессы могут рассматриваться в качестве объективных индикаторов интегративных феноменов, реализующих целостные функциональные структуры психики [49а, 164 и др.].
Опережающие психофизиологические явления обычно исследуются экспериментально на моделях установки, ожидания, готовности, вероятностного прогнозирования. Тонкими мозговыми индикаторами данных процессов являются, например, «волна ожидания» [175] и ее аналог — моторный потенциал готовности — Mill, который выявляется в период подготовки к произвольному действию [28, 175, 251 и др.].
Однако рассмотрение полученных в развивающейся деятельности мозговых потенциалов в контексте Mill, на наш взгляд, становится весьма затруднительным. Происходит это потому, что собственно модальность действия, как известно из ряда работ [28, 69, 175 и др.], не является решающей для специфики генеза опережающих нейрофизиологических процессов у человека. Как показывают экспериментальные факты, эти предвосхищающие явления возникают даже в структуре разномодальных сенсомоторных и сенсосенсорных актов, равно как и при их отмене при условии, если у человека имеется намерение и готовность действовать.
Не подходит для наших материалов и термин «вызванный», заимствованный из работ по сенсорным ВП. Этот термин предполагает модально-специфичный раздражитель как непосредственную причину развития потенциала, чего нет в исследуемом предвосхищающем феномене.
Осмысление предвосхищающего феномена в терминах событийно-связанных потенциалов (как сейчас принято главным образом в зарубежных работах, где из факта корреляции или постоянной связи ВП и психологических переменных делается вывод о постоянном соотнесении ВП и феноменов психики) также в должной мере не раскрывает сути исследуемого явления.
Изучаемый феномен как единство прошлого, настоящего и будущего также нельзя анализировать только в контексте ожидания, где активность субъекта по построению образа будущего практически отсутствует. Обедняет изучаемую психофизиологическую реальность и ее анализ только в плане готовности, преднастройки и установки, хотя, несомненно, все эти явления имеют место.
Мы полагаем, что исследуемая психофизиологическая реальность с большей полнотой может осмысляться в контексте комплексного понятия, такого, например, как антиципация. Индивидуальные параметры психофизиологических процессов антиципации в деятельности удобно изучать на модели вероятностного обучения в апробированном дифференциальной психофизиологией эксперименте [34-37, 131]. (Техника проведения эксперимента описана в разделе 2. 2 второй главы монографии).
Каждый потенциал в данной части исследования оценивали с помощью ряда характеристик.
1. Временной интервал от максимума негативности ПА до начала действия (мс). Этот параметр в теории сенсорных вызванных потенциалов (ВП) обычно связывают с латентным периодом ответа. Однако мы считаем весьма затруднительным использовать стимульно-реактивную терминологию при анализе суммированных биопотенциалов, полученных в период, когда нет никаких ответов, стимулов и реакций, а осуществляется прогноз результата будущих действий.
2. Амплитуда от максимума негативности ПА до средней линии, здесь и далее соответствующей изолинии записи калибровки (мкв). (Эти и другие аналогичные параметры могут трактоваться следующим образом: чем больше параметры 1 и 2, тем более выражен весь ПА.)
3. Временной интервал от максимума позитивности ПА до начала действия (мс).
4. Амплитуда от максимума позитивности ПА до средней линии (мкв).
6. Площадь в относительных единицах между положительной фазой ПА и средней линией.
7. Полярно-амплитудная асимметрия ПА (в относительных единицах).
8. Амплитуда ПА (от пика до пика).
9. Среднеарифметическое всех 512 мгновенных амплитуд ПА.
10. Дисперсия мгновенных значений амплитуд ПА.
11. Коэффициент синхронизации ПА лба и затылка.
Для каждой ситуации индивидуальные характеристики ПА испытуемых выделялись в начале опыта и в конце. Показатели ПА с помощью корреляционного и факторного анализа были сопоставлены с показателями свойств нервной системы. Анализировались коэффициенты ранговой корреляции.
3. 2. Биоэлектрические характеристики антиципации как индикатор ситуации развития деятельности
Качественный анализ объективных параметров динамики сенсомотор-ных действий, а также самоотчетов испытуемых и наблюдений экспериментатора выявил следующее. На начальных этапах деятельности нахождение способов решения поставленной задачи сталкивается с рядом трудностей, описанных и другими авторами [131, 167]. Вначале испытуемые пытаются переносить на условия текущего опыта привычные способы решения, стремятся как-то упорядочить стохастическую ситуацию. Здесь возникают гипотезы об определенных правилах чередования событий, формируются их субъективные вероятности.
Однако эта начальная стадия, судя по материалам обследования, в среде с явно различной частотой смены событий (в данном случае 0,7:0,3) обладает особой спецификой. Судя по самоотчетам испытуемых, уже в самые начальные периоды эксперимента (после первых десятков проб) испытуемые убеждались, что в ситуации I (при нажатии на правую кнопку) «угадывание» происходит намного чаще, чем в ситуации II (при нажатии на левую кнопку). Несмотря на субъективную уверенность в такой оценке, испытуемые продолжали ожидать кардинальной смены ситуации в этой своеобразной «игре с природой». Поэтому в самом начале опыта число нажатий на
правую и левую кнопки в единицу времени оказывалось примерно равным, несмотря на появившуюся уже уверенность в более частом успехе в ситуации I (когда прогнозируется появление вспышки и нажимается правая кнопка).
Следует отметить также, что в этой стадии развития деятельности «эмоциональные метки событий» (термин А.Н. Леонтьева [90]) динамичны и вариативны, что связано, по-видимому, с высокой степенью неопределенности прогноза в начале опыта.
Иная картина наблюдается в конце эксперимента. Испытуемыми отмечается усиление уверенности в частом «успехе» в ситуации I и редком успешном решении задачи в ситуации П. По материалам самоотчетов, для обследованной группы испытуемых характерно наряду со стремлением набрать максимальное число правильных предугадываний интерес к правильным предсказаниям и редко наступающего события (в нашем опыте отсутствие вспышки после нажатия левой кнопки в ситуации II). В этот завершающий период деятельности частотность выдвижения положительных прогнозов достигает «плато»; складывается система эмоциональных оценок и предпочтений ситуаций. (Индивидуальные вариации сенсомоторных действий по ходу развития вероятностно-прогностической деятельности подробно проанализированы, в частности, в монографии В.М. Русалова [131]).
Таким образом, на «временной оси» поведения четко прослеживаются, по крайней мере, две стадии его развития. Применительно к проблемам дифференциальной психофизиологии, на наш взгляд, эти стадии можно описать через формирование стратегии решения задачи, понимаемой по общепринятому определению через обобщенные приемы решения задач различных типов [147 и др.].
В наших экспериментах подтвердился отмеченный В.М. Русадовым [131] факт появления определенной устойчивой тенденции при выборе испытуемыми способов действий по ходу уменьшения неопределенности прогноза. Выполняя задания в стохастической среде бернуллиевского типа при относительно «выпуклом» распределении вероятностей, испытуемые по мере отражения характерных особенностей данной среды, содержащих в своей объективной характеристике скрытую закономерность, получают вместе с тем возможность прогнозировать (с большим или меньшим успехом) условные вероятности наступления событий. С учетом сказанного, развитие вероятностно-прогностической деятельности, наблюдавшееся в наших экспериментах, можно характеризовать через степень сформирован-ности стратегии поведения. Заметим, что раскрытие конкретного содержания используемых испытуемыми стратегий не входит в задачу данного типологического исследования.
Таким образом, у нас имеются все основания связывать ПА, выделяемые в начале эксперимента, с периодом формирования стратегии поведения, а ПА в конце опыта — со стадией стабилизации стратегии в ходе развития вероятностно-прогностической деятельности по мере снятия неопределенности прогноза. Дальнейший анализ полученных результатов целесообразно вести на основе ПА, выделенных на указанных стадиях развития деятельности для двух описанных выше ситуаций.
Основные закономерности в динамике ПА разных стадий сформирован-ности стратегии поведения необходимо проанализировать в двух ситуациях: при прогнозировании редкого события (при редком «успехе») и при прогнозировании частого события (частом «успехе»). Отметим, что связь вероятности события и успешности действий испытуемых является далеко не прямолинейной, а в ряде случаев может быть и обратной. Вместе с тем в нашем исследовании ситуация I характеризовалась заметно большим процентом «угадываний», чем ситуация П.
Рассмотрим среднегрупповые характеристики ПА, включенные в процесс реализации вероятностно-прогностической деятельности (табл.).